Мемуары убийцы - Ким Ёнха
Впервые за двадцать пять лет я вернулся к тому, что умею делать лучше всего. Но я уже слишком стар. Если ситуация и улучшилась в чём-то за прошедшие годы, так только в том, что теперь можно не думать о собственной безопасности. Можно сказать, что охота – это преследование и захват добычи, в то время как для убийцы важнее всего скрыться с места преступления. Добыча ему тоже важна, но ещё важнее самому не быть схваченным. В этот раз для меня всё по-другому. Я брошу все свои силы на то, чтобы поймать ублюдка. А стало быть, это будет охота, а не убийство.
Охотник прежде всего должен обнаружить тропу, по которой проходит зверь. Второе – найти укрытие и залечь в засаде. Третье – не упустить шанс, который представится только однажды. В случае неудачи вернуться к первому пункту и повторить всё сначала.
*После того как решил разделаться с Паком, внезапно вернулся аппетит. Ещё я стал хорошо спать и прекрасно себя чувствую. Начал сомневаться, делаю ли я всё это ради Ынхи или же потому, что мне это нравится.
*Судя по всему, в распоряжении Пака находятся первый этаж и подвал двухэтажного дома в европейском стиле. Если пересечь небольшое поле и оглядеться, заметишь бывший коровник – там внутри стоит джип, задней частью торчащий наружу. Не открывая ворота и не заходя во внутренний двор, трудно наблюдать за происходящим в доме. Обзор снаружи почти идеально скрывает предусмотрительно высаженный стеной кустарник. Не уверен, что в таком доме твоя личная жизнь в безопасности, он крайне уязвим для вторжения. Потому как стоит лишь забраться туда, и никто не узнает, что творится внутри. Стало быть, Пак Чутхэ совершенно не беспокоится о том, что к нему могут залезть.
«Это мой дом, и я способен его защитить. Меня волнуют лишь взгляды посторонних». – По облику дома можно прочесть мысли его обитателя.
На втором этаже живёт какая-то старуха. Выглядит хорошо за семьдесят. Кем, интересно, она приходится Паку? Хозяйка дома, который он снимает, или же родственница? В любом случае, не думаю, что старая карга станет помехой – она вся сгорбленная и с трудом передвигается.
Устал. На сегодня хватит.
*Когда Ынхи собиралась на работу, заметил у неё на шее красные отметины. Такие следы остаются от пальцев, когда душат человека.
Я спросил, что произошло. Ынхи резко наклонила голову, скрывая отметины. Я настаивал. Спросил, не дело ли это рук мерзавца Пака.
– Прекрати называть всех подряд мерзавцами!
– Тогда что у тебя с шеей?
Ынхи ответила, что я пытался задушить её, когда она спала. Я не мог в это поверить, но и не верить не мог тоже. Как и во всё, что случается со мной последнее время.
– Что с тобой происходит? Раньше ты никогда таким не был. А вчера был похож на буйнопомешанного. Я могла умереть!
– Ты врёшь. Это неправда.
– Зачем мне тебя обманывать? Пожалуйста, смирись, наконец, с реальностью. Ты теряешь память!
Её слова обрушились на меня с силой молота. Мне стало совсем худо. Я не мог вызвать даже самое туманное воспоминание о произошедшем. Но если я действительно сделал то, о чём она говорила, просто чудо, что Ынхи осталась жива. У меня очень сильные руки.
Я стал просить прощения. И сказал ей впредь запирать дверь комнаты, когда собирается спать. Ынхи вытерла слёзы, высморкалась и с решительным видом достала из шкафа рекламный буклет частного дома престарелых, который я уже видел.
Я отвернулся, но Ынхи не убрала протянутую ко мне руку.
– Отец, мне очень трудно… Хотя и тебе это тоже нужно. Вдруг что-нибудь случится, когда меня не будет дома.
Могу понять. Нет на свете людей, которые желали бы быть задушенными во сне.
– Хорошо. Я прочту.
По закону Ынхи в любой момент может отправить меня в психиатрическую лечебницу, даже без моего согласия. Стоит ей только позвонить, приедет «Скорая», и мускулистые санитары, нарядив меня в смирительную рубашку, доставят в палату с мягкими стенами. И на этом можно поставить точку. Без согласия семьи пациент уже не сможет выбраться на свободу. Был случай, когда недовольные размером наследства родственники упрятали в психушку подвыпившего главу семейства, так что тому пришлось пойти на уступки. Мне уже поставлен диагноз, так что, если Ынхи решится, я буду бессилен что-либо сделать. Могу оказаться там прямо сегодня.
Дом престарелых будет получше психушки. И тем не менее, сейчас я не хочу туда отправляться. В моём распоряжении и так осталось совсем мало времени.
– Давай съездим посмотрим. Только посмотрим, – мягко предложила Ынхи, взяв меня за руку.
Я согласился.
Когда Ынхи ушла на работу, кое-что вспомнил. Я расправился с её матерью тем же способом. Я её задушил.
*Купил диктофон. Повесил себе на шею, как ярмо. Теперь всякий раз, собираясь сделать даже что-то простое, прежде всего записываю задание на диктофон. А потом уже делаю. Если в процессе забываю, чем занят, включаю воспроизведение и слушаю,
