Виктор Точинов - Твари, в воде живущие

Кеннеди спросил:

– А вам не приходило в голову, что в озере и на самом деле может обитать НЕЧТО? Что ложь великого специалиста по рекламе негаданно обернулась истиной? И снимки независимого происхождения – подлинные?

Он как ребенок, вздохнула про себя Элис. Ребенок, у которого пытаются отобрать любимую игрушку. Кеннеди – какие бы он не строил в эти дни рационалистические версии, – уверовал. Уверовал в таинственное и необъяснимое существо, живущее в озерных глубинах…

Вайсгер ответил жестко:

– Единственный монстр Трэйклейна, существующий в природе – это господин… – Последовал короткий взгляд на блокнот. – …Баймухаммедов. В этом направлении и ведите поиски.

«Зря он так, – подумала Элис. – Когда Кеннеди указывают, где искать – он из чистого упрямства идет в другом направлении. Бьется лбом о стену с упорством одержимого фанатика – и, как ни странно, порой пробивает эту стену…»

Последовавшие слова Кеннеди подтвердили ее мысли:

– Негативы снимков, как я понял, вы благоразумно уничтожали – во избежание возможных экспертиз. Но эксперты ФБР поработали с независимыми фотографиями и видеозаписями встреч с Трэйком, не попавшими в музей озера, – относительно недавними, десяти-пятнадцатилетними… Выводы неоднозначны, но в одном эксперты сходятся – это не фальшивки, что-то там изображено, большое и реальное… Неясно, правда – что.

Вайсгер широко улыбнулся.

– Это проще показать, чем рассказывать. Кроме музея, где вы побывали, – есть и еще один, неофициальный. Семейный, так сказать. И я попрошу выступить в роли экскурсовода моего младшего брата Дэнфорда, он должен был уже вернуться…

Вайсгер поднял трубку телефона, сказал несколько слов, выслушал ответ и продолжил, вновь обратившись к гостям:

– Именно Дэнфорд последние десять-пятнадцать лет занимался фактологической «поддержкой» Биг-Трэйка. Люди в наш технологический век стали скептичны и менее доверчивы, поэтому легенды нуждаются в постоянной подпитке…

…Когда Дэнфорд Вайсгер вошел в кабинет старшего брата, Элис и Кеннеди обменялись недоуменными взглядами. Дэнфорд выглядел отнюдь не братом, но сыном мистера Вайсгера – лет тридцать пять на вид, не более. Хотя фамильное сходство просматривалось отчетливо. «Сыновья от разных жен?» – мелькнуло у Кеннеди предположение.

От хозяина не укрылась их пантомима. И, представив гостей брату, он объяснил:

– Я старше Дэнфорда ровно на двадцать пять лет – бывает и так. Причем мы не единокровные, но полностью родные братья. Мать родила меня в восемнадцать, а его – в сорок три. Дело в том, что очень долго я был единственным сыном и наследником у отца. А потом – вы, наверное, слышали эту мрачную историю от Истерлинга – я пропал без вести во Вьетнаме. Впрочем, Истерлинг стал свидетелем лишь счастливого финала, а про шесть лет плена я избегаю кому-либо рассказывать… И даже вспоминать – избегаю… В общем, уверенные в моей гибели родители решили рискнуть и завести второго ребенка. И… Словом, мать умерла, не выдержав столь поздних родов. Зато теперь у меня есть помощник в моем деле. И наследник – у меня детей нет, в плену… впрочем, неважно.

Говоря о брате, старик улыбнулся неожиданно нежно, жесткие складки у рта разгладились, – и Элис подумала: кем бы не приходился ему Дэнфорд по крови, по духу он сын Вайсгера – и никто иной.

Атлас северо-восточных штатов, принадлежавший профессору Лу, оказался не столь изящно-старинным, как карта Вайсгера, – но не менее подробным. И искомую информацию Хэммет с профессором получили быстро.

– Как видите, единственный водный путь, связывающий Трэйклейн с океаном – это вытекающая из озера река Трэйк-Ривер. – объяснял профессор. – Судоходство по ней прекратилось полвека назад, все шлюзы разобраны. Однако, мсье Хамми, тут хватит воды, чтобы заплыть из океана хоть стае китовых акул! Единственное препятствие имеется вот здесь, в самом истоке – плотина у рыбзавода, регулирующая уровень озера. Однако весной ее открывают, сбрасывая излишки воды – на одну или две недели, в зависимости от силы паводка… Это недолго, мсье, шанс мал, ничтожно мал… Но стоит поискать porte batarde…

Хэммет не очень понял, какое отношение к дверям имеют незаконнорожденные, но перебивать профессора не стал.[15]

– К тому же там обязательно должен быть так называемый «рыбоподъемник» для проходящего на нерест лосося… Вопрос только, какого типа… У меня этой информации нет.

– Это так важно? – спросил Хэммет, ничего не понимающий в рыбоподъемниках.

– Конечно! Если он «лестничного» типа – в виде каскада бассейнов, соединенных искусственными водопадиками, которые лососи преодолевают прыжками, – то тварь в несколько центнеров там не пройдет, мсье! Ей просто не развернуться для разбега! А вот подъемник шлюзового типа акула легко преодолеет. Если вас, мсье Хамми, интересует этот вопрос – то стоит разузнать подробности у кого-то еще.

– Рыбзавод и плотина принадлежат Вайсгеру? – спросил Хэммет, почти уверенный в положительном ответе.

– Вайсгеру-младшему, – уточнил профессор. – Дэнфорду Вайсгеру. Очень энергичный молодой человек, очень. Именно он придумал лет пятнадцать назад, как превратить миногу – сущее бедствие северо-восточных озер – в солидный источник дохода.

– Какой может быть доход от несъедобной миноги? – удивился Хэммет[16].

– Несъедобной у нас! В Старом Свете миноги – деликатес! Дэнфорд первым додумался и первым построил линию, производившую из дарового сырья консервы и замороженные брикеты миног для Европы. До этого завод, мсье Хамми, занимался лишь воспроизводством лосося и форели – экология нерестовых рек в те времена оставляла желать лучшего. Подращивали мальков, чтобы их сразу не поедали местные окуни и щуки – и выпускали в озеро.

– Значит, у Дэнфорда Вайсгера есть свои, не зависимые от брата предприятия? – спросил Хэммет. Покинув округ Трэйк мальчишкой, он не знал таких подробностей.

– Да, мсье! И не только этот завод – он сейчас не действует, миног почти не осталось, а естественное воспроизводство лососевых в последние годы восстановилось… Вайсгеру-младшему принадлежит фирма, сдающая напрокат рыболовные катера, а также «Интерфиш-Трейдинг» – компания по продаже рыболовных снастей. Ну, и еще кое-что… О, мсье Дэнфорд – вполне самостоятельный бизнесмен!

– И единственный наследник своего брата… – с непонятным выражением добавил Хэммет.

«Семейный музей» Вайсгеров располагался не в оседлавшем вершину холма причудливом здании, а неподалеку, на берегу озера.

– Давайте спустимся пешком, через лес, – предложил Дэнфорд. – Напрямик это пять минут ходьбы, объезжать на машине дольше.

Кеннеди и Элис возражать не стали.

Под сенью величавых, редко растущих сосен никакого подлеска не было – лишь усыпанная прошлогодней хвоей песчаная почва. Шишки поскрипывали под ногами. Озеро синело внизу, проглядывая между деревьев, – непривычно пустынное в этом месте, только вдали белел одинокий парус. Белка, совершенно не пугаясь людей, перебежала тропинку почти у них под ногами и проворно вскарабкалась на неохватную сосну. Провожая глазами мелькающий между ветвей комочек рыжего меха, Кеннеди подумал, что иные здешние деревья наверняка помнят время, когда Трэйклейн еще именовали (или все же не именовали?) Кандопосуиганом; Элис, чуть не подвернув ногу на очередной шишке, подумала, что зря надела туфли на высоком каблуке…

Дэнфорд Вайсгер оказался человеком открытым и разговорчивым. Чувство, не покидавшее Кеннеди в течение всего разговора с Вайсгером-старшим, – что собеседник говорит о «нефтяном бароне» и «монстре озера» гораздо меньше, чем знает, – в общении с младшим братом не возникало.

– Когда Джон вернулся из Вьетнама, – рассказывал по дороге Дэнфорд, – это было похоже на чудесное воскрешение из мертвых. Отец обезумел радости – в самом прямом смысле слова. А я, пятилетний парнишка, попал в странное положение – вся родительская любовь и забота, сосредоточившаяся на мне после смерти матери – вдруг мгновенно переместилась на другого человека. Взрослого, чужого, незнакомого. Обо мне отец словно позабыл… Нет, у меня было всё, что только может пожелать мальчишка моего возраста, но… В общем, я рос несколько на отшибе от семьи и по-настоящему дружеские отношения с братом у меня завязались много позже. А тогда, в детстве и юности, я увлекся рыбалкой, подводным плаванием, охотой, – и не проявлял ни малейшего интереса к семейному бизнесу. Отцу, похоже, было всё равно. Но Джон после его смерти сумел-таки повернуть мои увлечения, переросшие к тому времени в образ жизни, на пользу семейному делу. Теперь всё, что связано с рыболовным туризмом на озере – в том числе и Биг-Трэйк – моя сфера ответственности.