Стивен Кинг - Ярость
Я намеревался разобраться с ним.
Я намеревался сломать ему хребет.
В то мгновение мне казалось, что я сломаю хребет им всем.
— Я думаю, нам надо на какое-то время прервать наш разговор, Чарли.
— Если вы прервете его без моего разрешения, я кого-нибудь застрелю. Так что сидите смирно и отвечайте на мои вопросы.
Вот тут в голосе психоаналитика появились первые признаки отчаяния.
— Я не могу, Чарли. Я не могу взять на себя ответственность за…
— Ответственность? — взревел я. — Святой Боже, да вы берете эту ответственность с того момента, как закончили колледж. А вот сейчас вас впервые прищучили, и вы сразу даете задний ход! Но на месте водителя сижу я, и, клянусь Богом, машина не остановится, пока не будет на то моего желания. А если вы не подчинитесь, я сделаю то, о чем говорил. Ясно? Вы меня поняли?
— Я не хочу играть в глупую салонную игру, если фанты в ней — человеческие жизни, Чарли.
— Поздравляю. Вы дали на удивление точную характеристику современной психиатрии, Дон. Она должна войти во все учебники. А теперь слушайте сюда. Вы у меня пописаете в окно, если того захочет моя левая нога. И да поможет вам Господь, если я подловлю вас на лжи. Тогда мне придется кого-то убить. Готовы открыть душу, Дон? Вышли на старт?
Он шумно вдохнул. Хотел спросить, серьезно ли это я, но побоялся, что я отвечу не словами, а выстрелом. Хотел протянуть руку и отключить связь, но знал, что услышит эхо выстрела, бегущее по пустым коридорам.
— Отлично. — Я расстегнул пуговицы на рукавах рубашки. На лужайке Том Денвер, мистер Джонсон и копы переминались с ноги на ногу, ожидая возвращения своего племенного быка. Прочитай мои сны, Зигмунд. Ороси спермой символов, чтобы они выросли. Покажи мне, чем мы отличаемся, скажем, от бешеных собак или старых больных тигров. Покажи мне человека, который прячется среди моих эротических грез. У них были все основания для того, чтобы не сомневаться в успехе (хотя внешне особой уверенности в них не чувствовалось). Образно говоря, кем был мистер Грейс, как не Следопытом Западного мира. Племенным быком с компасом.
Из динамика над моей головой доносилось прерывистое дыхание Натти Бампо.[13] Интересно, подумал я, удалось ли ему в последнее время хоть что-то прочесть по глазам. И что увидит он сам, когда настанет ночь.
— Отлично, — повторил я. — Ну, Дон, поехали.
Глава 19
— Как вы выполняли свой воинский долг?
— В армии, Чарли. По-моему, эта информация тебе ни к чему.
— В каком качестве?
— Служил врачом.
— Психиатром?
— Нет.
— Как давно вы работаете психиатром?
— Пять лет.
— Вы когда-нибудь вылизывали жену?
— Ч… — Сердитая пауза… — Я… я не знаю, что означает эта фраза.
— Хорошо, найдем другие слова. Вы когда-нибудь занимались с женой орально-генитальным сексом?
— Я не буду отвечать. Ты не имеешь права.
— У меня все права. А у вас — никаких. Отвечайте, а не то я кого-нибудь застрелю. И помните, если вы солжете, если я поймаю вас на лжи, я кого-нибудь застрелю. Вы занимались с женой…
— Нет!
— Как давно вы работаете психиатром?
— Пять лет.
— Почему?
— Поч… Ну, эта работа мне нравится.
— У вашей жены был роман с другим мужчиной?
— Нет.
— Другой женщиной?
— Нет!
— Откуда вы знаете?
— Она меня любит.
— Ваша жена брала у вас в рот, Дон?
— Я не знаю, что ты…
— Ты чертовски хорошо знаешь, что я имею в виду!
— Нет, Чарли, я…
— Вы когда-нибудь жульничали на экзамене в колледже?
Пауза.
— Никогда.
— А на контрольных?
— Нет.
Тут я нанес удар.
— Тогда как вы можете говорить, что ваша жена никогда не занималась с вами орально-генитальным сексом?
— Я… никогда… Чарли…
— Где вы проходили начальный курс боевой подготовки?
— В Форт-Беннинге.
— В каком году?
— Я не пом…
— Назовите год, а не то я кого-нибудь застрелю!
— В тысяча девятьсот пятьдесят шестом.
— Вы были сержантом? Или рядовым?
— Я был… офицером. Старшим лейте…
— Я об этом не спрашивал! — проорал я.
— Чарли… Чарли, ради Бога, успокойся…
— В каком году вы демобилизовались?
— В т-тысяча девятьсот шестидесятом.
— Ты должен был прослужить шесть лет! Ты солгал! Сейчас я кого-то прист…
— Нет! — Он уже кричал. — Национальная гвардия! Я служил в гвардии!
— Девичья фамилия твоей матери?
— Г-г-гейвин.
— Почему?
— Чт… Я не понимаю, что ты…
— Почему ее девичья фамилия Гейвин?
— Потому что Гейвин — фамилия ее отца. Чарли…
— В каком году ты проходил курс начальной боевой подготовки?
— В тысяча девятьсот пятьдесят седь… шестом!
— Ты солгал. Я подловил тебя, не так ли, Дон?
— Нет!
— Ты начал говорить про пятьдесят седьмой год.
— Я перепутал.
— Я собираюсь кого-нибудь пристрелить. Пожалуй, всажу пулю в живот. Да.
— Чарли, ради Бога!
— Смотри, чтобы этого не повторилось. Ты был сержантом, так? В армии?
— Да… нет… я служил офицером…
— Назови второе имя твоего отца.
— Д-джон. Чар… Чарли, держи себя в руках…
— Когда-нибудь ел «киску» своей жены?
— Нет!
— Ты лжешь. Ты не знаешь, что это значит. Сам сказал.
— Ты же мне объяснил. — Он дышал часто-часто. — Отпусти меня, Чарли, дай мне…
— К какой ты принадлежишь церкви?
— Методистской.
— Поешь в хоре?
— Нет.
— Ходил в воскресную школу?
— Да.
— Первые два слова Библии?
Пауза.
— В начале.
— Первая строчка двадцать третьего псалма?
— Г… Господня — земля, и что наполняет ее.
— И ты впервые ел «киску» жены в пятьдесят шестом году?
— Да… нет… Чарли, отпусти меня…
— Начальный курс боевой подготовки, какой год?
— Пятьдесят шестой.
— Раньше ты сказал пятьдесят седьмой! — вскричал я. — Соврал-таки! Теперь я всажу пулю кому-нибудь в голову!
— Я сказал пятьдесят шестой, недоумок! — истеричный крик.
— Что произошло с Ионой, Дон?
— Его проглотил кит.
— В Библии сказано, большая рыба. Ты это хотел сказать?
— Да. Большая рыба. Конечно. — Видимо, он уже мог согласиться на все.
— Кто построил ковчег?
— Ной.
— Где ты проходил начальный курс боевой подготовки?
— В Форт-Беннинге. — Прозвучало увереннее, тут он подвоха не ждал. И я смог застать его врасплох.
— Когда-нибудь вылизывал свою жену?
— Нет.
— Что?
— Нет.
— Какая последняя книга Библии, Дон?
— «Откровения».
— На самом деле «Откровение», в единственном числе. Я прав?
— Прав, конечно, прав.
— Кто ее написал?
— Иоанн.
— Второе имя твоего отца?
— Джон.[14]
— Когда-нибудь слышал откровения своего отца, Дон?
И тут из горла Дона Грейса вырвался натужный, хриплый смешок. От этого смешка многим в классе стало не по себе.
— Э… нет… Чарли… Не было такого.
— Девичья фамилия твоей матери?
— Гейвин.
— Христос занесен в список мучеников?
— Д-да… — У методиста не могло не быть сомнений.
— Как он принял мученический конец?
— На кресте. Его распяли.
— О чем спросил Христос Бога на кресте?
— «Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?»
— Дон!
— Да, Чарли.
— Что ты только что сказал?
— Я сказал: «Боже Мой, Боже Мой, для чего…» — Пауза. — О нет, Чарли. Это несправедливо!
— Ты задал вопрос.
— Ты задурил мне голову!
— Ты только что убил человека, Дон. Жаль.
— Нет!
Я выстрелил в пол. Весь класс, словно загипнотизированный нашим диалогом, подпрыгнул. Несколько человек вскрикнули. Свин вновь потерял сознание и вывалился в проход, гулко стукнувшись головой об пол. Не знаю, передал ли аппарат внутренней связи этот звук наверх, да это и не имело особого значения.
Мистер Грейс плакал. Рыдал как ребенок.
— Превосходно. — Говорил я, ни к кому конкретно не обращаясь. — Просто превосходно.
Действительно, все шло как и хотелось.
Я позволил ему порыдать с минуту. Копы двинулись к школе на звук выстрела, но Том Денвер, все еще ставящий на своего психоаналитика, удержал их. Меня это вполне устроило. А мистер Грейс все заливался слезами, маленький, беззащитный, беспомощный ребенок. Моими усилиями он оттрахал себя своим же собственным «инструментом».
О таком иной раз можно прочитать в журнале «Пентхауз форум». Я сорвал с него маску заклинателя душ и превратил в человека. Но я не держал на него зла. Грешат только люди, а вот прощают — боги. В это я искренне верил.
