Андреас Эшбах - Выжжено
Но до сих пор ничего из задуманного он не сделал. Ничего. В мастерскую он даже ни разу не зашёл!
Ясно, малышка. Но дело не в ней. Этой отговорки хватит ненадолго.
Нет, это было чувство, что он только зря потратит время с этим проектом. Он постоянно думал о том, что сказал ему старый Ванг. Как он всё просчитал с этим триллионом литров спирта в год. Абсолютно утопично. Ему бы следовало самому до этого додуматься.
И заманчиво было то, что начал Ванг. Воздействовать на будущее. Поймать великий шанс. И вертеть большое колесо. Это манило.
Но, с другой стороны, в нём глубоко сидело чувство, что это совсем не то. Начать вместе с Вангом подстёгивать мир – не будет ли это пресным повторением? Так уже было с Блоком. Это походило на искушение реанимировать прежнее чувство жизни, вернуть тот быстрый, щекочущий нервы, неистовый затяжной экстаз, то безумное, разоряющее до нитки существование без передышки…
Но так у него уже не получится. Он лишился наивности, необходимой для того, чтобы так жить. Он больше не верил в это, и обратного хода это превращение не имело.
И все-таки оно манило. Может, оно всегда будет его манить? Может, он должен обходиться с этим влечением, как излеченный алкоголик с алкоголем: осторожно, осознавая опасность, как бы снова не скатиться назад.
Он прибрался. Переложил всё по-другому. Переставил шкафы с папками. Вытер пыль. Привёл в порядок бумаги отца, собственные заметки, положил записные книжки Блока в ящик стола…
Блок. Он взял одну из его книжек, сел в кресло и раскрыл её наугад, полистал, пока снова не наткнулся на дневниковую запись:
«Я должен твёрдо зарубить себе на носу никогда не полагаться на то, что говорят эксперты. Спросить их – это непременно. Но потом перепроверить самому. Самому пересчитать. Для этого по большей части и аттестат зрелости не нужен. Самостоятельно думать – этого достаточно».
Хм-м. Маркус поднял глаза, уставился в пустоту. Он вспомнил свой разговор с Вангом. Как он там сказал? Три тысячи литров с одного гектара.
Он отложил в сторонку записи Блока, взял бумагу для заметок и карманный калькулятор. Гектар, сколько, бишь, это? Один квадратный километр – это сто гектаров. Значит, с одного квадратного километра можно получить 300 тысяч литров алкоголя.
Это звучало уже совсем по-другому.
Он считал дальше. Для получения триллиона литров потребуется…
Около 3,5 миллиона квадратных километров. Хм-м. Это было много. Это было приблизительно десять площадей Германии.
Он положил карандаш и принялся массировать глаза. Может, Таггард и был прав. Цивилизацию не спасёт и изобретение его отца.
Потом ему стала ясна его логическая ошибка.
Он вскочил, бросился в гостиную и стал обыскивать книжную стенку, высматривая какой-нибудь словарь, справочник или атлас, который содержал бы данные по странам и континентам.
Вот. Площадь США 9,3 миллиона квадратных километров. Почти в три раза больше. И решающим моментом в рассуждениях его отца как раз и было то, чтобы ничего не выращивать специально только в целях получения спирта. Выращивать нужно то, что пойдёт в пищу. Однако съедобная часть растения всегда была лишь крошечной его частью, остальное шло в отходы. Их зарывали в землю, гноили или сжигали, а идея отца была – пускать отходы на производство спирта.
Посему отпадают расчёты энергозатрат на выращивание растений. Эти расходы падают на то, что съедается, а не на горючее, добытое из отходов. Если удастся экстрагировать спирт без дистилляции, то его получение можно считать почти бесплатным.
Общая площадь суши Земли, прочитал он, составляет 135 миллионов квадратных километров, не считая Антарктиды. Существенную часть этой площади занимают пустыни, степи, горы или другие непригодные для возделывания земли, это ясно. Но даже если остракция работает лишь вполовину так, как дистилляция, проект осуществим: шесть миллионов квадратных километров суши так и так используются для сельского хозяйства.
Другими словами – Ванг просчитался.
– Думать самому, – бормотал Маркус. – Вот в чём дело.
Висячий замок: большой, тяжёлый, ржавый. Однако ключ подошёл и повернулся. Со скрежетом задвижка подалась. Маркус с грохотом раскрыл ворота, и свет дня ворвался внутрь.
Осветилась сокровищница. Плуг здесь уже есть. И борона тоже. А дальше стеллажи, на которых хранилась древесина, плексиглас, металл в форме полос, листа и труб. Шкафы с крепежом и гвоздями. Токарный станок, фрезерный, цепочная пила, несколько дрелей. Сварочный аппарат вместе с газовыми баллонами. Верстак, у которого могла работать дюжина людей.
– Механическая мастерская, – констатировал Маркус. – Всё ясно.
На первом этаже пристройки размещалась лаборатория, в которой пылились склянки с реагентами, горелки Бунзена, высокотемпературные печи и несколько приборов для анализа, дальше шла высокоточная мастерская с впечатляющим оборудованием. Сооружение под земляной насыпью было герметичной лабораторией для экспериментов с растениями, грибами и бактериями. Вход представлял собой воздушный шлюз с дезинфекционным душем, вентиляция не только всё ещё функционировала, но и располагала даже высокомощным фильтром, а в предбаннике висели шесть защитных костюмов разных размеров.
Кроме того, здесь была собственная артезианская скважина, которая доставала воду с глубины свыше ста метров, был также и агрегат автономного электроснабжения.
«Мой отец отдал бы правую руку за такие условия работы», – подумал Маркус, потрясённый увиденным. Если ему не удастся это здесь, то он представляет собой безнадёжный случай. «Кроме того, нигде не написано, что я всё должен делать один», – сказал он себе.
Номера домашнего телефона Кейта Пеппера больше не существовало. Справочное бюро «Райской Долины» так и не смогло ответить на вопрос о его новом местопребывании, но даже за такой ответ высчитало три доллара пятьдесят центов. В конце концов Маркус позвонил в свою бывшую фирму.
– Ах, «Lakeside and Rowe» тоже пострадали на этом, как и все, – пожаловался ему по телефону неведомый сотрудник. – Свыше девяноста процентов были сокращены, и кто знает, что ещё будет с нами… Деньги больше ничего не стоят, финансовые консультанты больше никому не нужны, а договоры на обслуживание установленных систем каждый месяц расторгаются в таких количествах, что вы не поверите…
– Это значит, вы не сможете сказать мне, где теперь Кейт Пеппер? – уточнил Маркус.
– Должен признаться, это имя мне ни о чём не говорит. То есть я в этой фирме уже давно, но знать всех сотрудников по имени – это всё же…
– Я ищу человека, который смог бы мне помочь его найти. Можно поговорить с кем-то из его отдела?
– Хм-м. М-да. Ну, я мог бы соединить вас с шефом.
– О'кей, – сказал Маркус. Саймон Роу вспомнил бы его. Но вспомнит ли Кейта Пеппера, это другой вопрос. Но он хотя бы узнает, как он там…
– Мюррей, – услышал он сухой, лишённый юмора голос.
Маркус невольно прикрыл глаза. Джон Мюррей был шефом филиала, правильно. А Маркус совершенно про него забыл, вытеснил из памяти. Однако стоило ему сейчас услышать его голос, как снова у него в ушах возникла та фраза: «Я не доверяю вам; вы знаете, почему».
О'кей, придётся через это пройти. Хуже-то уже не будет.
«Улыбаться!» – напомнил он себе. Улыбку слышно по телефону, об этом им бессчётное число раз напоминали во время учёбы. Улыбка вызывает симпатию.
В данном-то случае уж точно нет.
– Добрый день, мистер Мюррей, – сказал он. – Это Маркус Вестерманн. – Он чуть было не назвал американскую версию своего имени. – Вы меня не помните?
Пауза, такая полная, будто обрезали провод. Потом:
– Помню. И очень хорошо.
О, как тяжело это даётся.
– Мистер Мюррей, у меня большая просьба. Я разыскиваю Кейта Пеппера, бывшего программиста из отдела…
– Я помню, – скупо сказал Мюррей. И снова пауза. – Он у нас больше не работает.
Маркус кивнул.
– Да, это я уже слышал. Я надеялся, что вы сможете мне помочь найти его. Для меня это действительно очень, очень важно.
Мюррей помедлил. Маркус готов был спорить, что тот раздумывает, не положить ли трубку.
– Насколько я знаю, – сказал он потом, и было заметно, как ему трудно было переступить через себя, – он работает в автомастерской в Ридинге. Переоборудует моторы с дизельного привода на фритюрный или вроде того. – Глубокий вздох. – Я могу дать вам номер его телефона.
– Это было бы замечательно, сэр, – тотчас ответил Маркус. Ясно. У Мюррея и должен быть номер телефона Кейта. Всегда бывают ситуации, когда надо спросить программиста о чём-то из его программы, даже если он давно уже уволен.
Мюррей продиктовал ему номер и добавил:
– Передайте ему от меня привет.
