Питер Страуб - Коко
– Наденьте наручники и на меня, – сказал он. Эллен Войцак издала при этом какой-то непонятный звук, напоминавший одновременно смешок и стон. – Я не собираюсь увиливать. Я делал все то же, что эти люди. Давайте, надевайте.
– Замолчи, Конор, – сказала Эллен.
У Мэрфи был такой вид, словно больше всего ему сейчас хочется закрыть лицо руками. Все остальные полицейские смотрели на него, как на раненое, но все еще опасное животное.
Наконец Мэрфи показал на Мэгги, Пула и Андерхилла.
– Этих троих отправьте со мной, – сказал Мэрфи и двинулся в сторону толпы с решимостью быка, выходящего на арену. Засверкали фотовспышки. Как только лейтенант дошел до прохода в веревках, толпа расступилась перед ним.
– Посадите их в машину лейтенанта, – велел “денди”. – А я возьму с собой Гарри Трумэна.
* * *Все еще красный как рак, но постепенно успокаивающийся Мэрфи снял с друзей наручники, прежде чем они уселись на заднее сиденье его машины. Один из полицейских уселся за руль, и когда они въехали на Уайтстоун-бридж, Мэрфи сел к ним вполоборота, чтобы слышать, что они говорят. Каждые несколько секунд трещало радио, дуло сквозь плохо закрытые окна. Другой полицейский вел машину Пула, которую забрали со стоянки перед аэропортом.
– Вы догадались в самолете? – спросил Мэрфи. Он уже не был так рассержен, как в здании терминала, но все еще подозрителен.
– Да, пожалуй, – ответил Майкл. – Думаю, до этого момента мы с Мэгги все еще считали, что ищем Виктора Спитални. Думаю, я уже знал правду, но не видел ее. У нас были все необходимые доказательства, все кусочки картинки, но они еще не были сложены вместе.
– Пока я не упомянула о Варваре, – сказала Мэгги. – И тогда мы оба вспомнили.
Пул кивнул. Он не собирался рассказывать полиции о своем сне, в котором Робби освещал фонарем его путь по темной дороге.
– Что вы вспомнили?
– Песню, – пояснила Мэгги. – Майкл рассказал о том, что сообщили ему хозяин дома в Сингапуре и стюардесса, и я поняла, что они слышали.
– Хозяин дома в Сингапуре? Стюардесса? Пул рассказал о Лизе Майо и хозяине дома в Сингапуре, гдеубили Мартинсонов.
– Тот человек в Сингапуре слышал, как Коко напевает что-то вроде “рип-э-рип-э-рип-э-лоу”. И Лиза Майо слышала, как пассажир, сидевший рядом с Клементом Ирвином, бормотал что-то в этом роде. Они оба слышали одно и то же, но оба неправильно разобрали слова.
– А я вспомнила, что это, – сказала Мэгги. – Песня слонов. Из “Варвара-короля”. Вот она – посмотрите.
Пул передал через спинку сиденья книгу, которую взял из багажника своей машины.
– Что это, черт возьми, такое? – удивился Мэрфи.
– Таким образом Коко выбрал себе имя, – пояснил Андерхилл. – Думаю, есть и другие значения у слова “Коко”, но это главное.
Мэрфи поглядел на страницу, на которой была открыта книга.
– Так он получил свое имя?
– Прочитайте слова, – посоветовал Пул и ткнул пальцем в то место, где была напечатана песня:
“Патали ди ропата Кромда кромда рипало Пата пата Ко ко ко”
Мэрфи прочитал слова.
– И тогда мы все поняли, – продолжал Майкл. – Это был Денглер. Наверное, мы знали задолго до этого. Мы, возможно, догадались, как только вошли в дом его матери.
– Весьма серьезное обоснование для вашей теории, – сказал Мэрфи. – Рядовой первого класса Мануэль Ороско Денглер мертв с тысяча девятьсот шестьдесят девятого года. Армейская полиция провела опознание, результаты которого не подлежат сомнению. А после того, как тело опознали, его отправили на родину Денглера для захоронения. Не думаете ли вы, что его родители приняли бы чужое тело?
– Его отец был уже мертв, а мать – сумасшедшая настолько, что вполне могла бы принять и тело обезьяны, если бы его прислали. К тому же тело было сильно изуродовано, а армейская полиция настоятельно посоветовала ей не сомневаться в результатах опознания, – сказал Пул. – Она наверняка и не взглянула на тело.
– Так чье же это было тело? – спросил Мэрфи. – Какого-то там чертова неизвестного солдата?
– Виктора Спитални, – сказал Андерхилл. – Первой жертвы Коко. Я написал для него заранее целый сценарий, гдекак бы объяснил, что и как надо делать. Это была история, которую я называл тогда “Негодяй в бегах”. Денглер сделал так, что Спитални последовал за ним в Бангкок, убил его, поменял местами таблички с именами и подменил документы, убедился, что тело изуродовано в достаточной степени и никто никогда не опознает его, а затем испарился посреди заварушки.
– Вы хотите сказать, что вложили эту мысль в его голову? – спросил Мэрфи.
– Если бы я не рассказал эту историю, он бы придумал что-нибудь еще, – сказал Андерхилл. – Но я думаю, что он использовал мое имя именно потому, что это я подсказал ему способ убить Спитални и дезертировать. Он пользовался моим именем во многих местах и это породило самые ужасные слухи обо мне.
– Но почему он это сделал? – недоумевал Мэрфи. – Зачем, как вы думаете, он убил этого Спитални? Чтобы дезертировать под чужой фамилией?
Пул и Андерхилл переглянулись.
– Это только часть его побудительных мотивов.
– Это их существенная часть, – сказал Пул. – А про остальные мы толком ничего не знаем.
– Что это за остальные мотивы? – спросил Мэрфи.
– Это имеет отношение к одному событию, случившемуся на войне, – пояснил Майкл. – Там было только три человека – Денглер, Спитални и Биверс.
– А теперь расскажите мне о негодяе в бегах, – сказал Мэрфи.
2
Человек с глубокими морщинами на лбу и сознанием непоколебимости собственной правоты на лице вскочил со стула в холле перед кабинетом лейтенанта Мэрфи, как только Пул, Андерхилл, Мэгги Ла и сам лейтенант поднялись по лестнице. В углу его рта висела потухшая сигарета. Мужчина удивленно взглянул на них, отошел в сторону, вынул изо рта сигарету и попытался заглянуть за спины поднимавшихся по лестнице. Снизу действительно раздавались голоса следующей группы вошедших. Тогда человек засунул руки в карманы и кивнул Мэрфи. Он с явным нетерпением ожидал, когда же поднимутся по лестнице остальные.
Эллен Войцак, Конор Линклейтер и молодой детектив в синем костюме и шляпе дошли наконец до второго этажа и повернули к кабинету Мэрфи. Тогда человек сказал: “Эй” и перегнулся через перила, чтобы посмотреть, не идет ли следом кто-нибудь еще.
– И где же он? – удивленно спросил мужчина. Мэрфи пропустил своих спутников в кабинет и махнул мужчине рукой, предлагая присоединиться к ним.
– Мистер Партридж? Заходите, пожалуйста.
Сначала Пул подумал, что этот человек – еще один полицейский, но теперь увидел, что это не так. Мужчина выглядел очень злым, как если бы кто-то залез к нему в карман.
– В чем дело? – возмущался он. – Вы сказали, что он здесь будет, но его здесь нет.
Мэрфи вышел из кабинета и держал перед мистером Партриджем открытую дверь. Тот пожал плечами и пошел по коридору в сторону кабинета. Когда он вошел туда, то так обвиняюще взглянул на Пула и остальных, как будто обнаружил их в собственной гостиной. Одежда мистера Партриджа была мятой, неприятные сине-зеленые глаза выпучены, кожа на лице с крупными чертами висела складками.
– И что теперь? – он вновь пожал плечами.
– Садитесь, пожалуйста, – сказал Мэрфи.
Его молодой помощник принес из соседнего кабинета с картотекой несколько складных стульев и начал их раскладывать. Когда все уселись, Мэрфи облокотился о край стола и сказал:
– Этот джентльмен – мистер Билл Партридж. Он один из управляющих в мужском общежитии Христианского Союза, и я попросил его сегодня к нам присоединиться.
– Да, а теперь мне надо уходить, – угрюмо пробурчал Партридж. – У вас ничего для меня нет, а у меня полно работы.
– Одну из комнат, находящихся в ведении мистера Партриджа, сдали человеку, назвавшемуся Тимоти Андерхиллом, – продолжал Мэрфи, проявляя куда больше терпимости, чем только что в аэропорту.
– Который удрал, – продолжил фразу лейтенанта мистер Партридж. – И который учинил разгром в своей комнате. Я не знаю, кто именно, но один из вас, джентльмены, должен мне за аренду и ремонтные работы.
– Мистер Партридж, – сказал Мэрфи. – Видите ли вы проживавшего в вашем общежитии человека, называвшего себя Тимоти Андерхиллом, в этой комнате?
– Вы прекрасно знаете, что нет.
– Спасибо, что пришли, мистер Партридж. Мне жаль, что мы оторвали вас от исполнения служебных обязанностей, но я попросил бы вас пройти к нашему художнику и помочь ему в составлении фоторобота. Если вам кажется, что полицейский департамент вам что-то должен, можете попытаться представить счет.
– Вы отлично работаете, – сказал Партридж, выходя из кабинета.
– Мистер Партридж, а что сделал этот человек со своей комнатой? – закричал ему вслед Пул.
Партридж обернулся к нему и нахмурился.
