На лоне природы - Лаймон Ричард Карл

Я чувствовал, как она прижимается к моему заду, но это было неизбежно, так что я был волен находить это приятным и не чувствовать никакой вины.

* * *

Испытал ужасный шок. Я сделал последнюю запись в лагере, затем прогулялся к ручью. Разделся, прыгнул в воду, и некоторое время плескался, пока не посинел. Затем выбрался наружу и растянулся на солнышке.

Я был не далее чем в двадцати-тридцати футах от своего спального мешка, где оставил девчонку. Но когда я встал и обернулся, мешок был открыт и пуст.

Никаких признаков ее присутствия.

Ушла! У меня внутри все упало.

В бешенстве я бегал туда-сюда, ища ее, пока мой разум пытался справиться с ситуацией. Я лазил по скалам. Я прыгал по трещинам. Я искал повсюду.

От нее не осталось и следа.

Конечно. Она не нырнула в укрытие, она сбежала, спасая свою жизнь. Вниз по склону, без сомнения, и обратно по тропе к Озеру Черного Дерева.

Вернулась к своим дружкам.

Если она улизнула в тот момент, когда я направился к ручью, она могла бы добраться до них еще до того, как я понял, что она пропала. Они уже могли быть на пути к моему лагерю.

Я побежал вверх по камням к своему наблюдательному пункту. Тропа внизу была чиста.

Но они могут и не пойти по тропе.

Первой моей мыслью было спрятаться. Спрятаться поскорее.

Но, может быть, еще есть время, чтобы перехватить девушку? В конце концов, она получила серьезную травму головы. Казалось маловероятным, что она проснется полной сил. Черт возьми, нет. Скорее всего, у нее будет слабость и головокружение. Даже дезориентация. Может быть, даже амнезия.

Много причин для надежды.

У меня не было времени одеться. Залез в свои спортивные трусы, сунул босые ноги в кроссовки, схватил ее огромный нож и помчался на поиски. Пошел вдоль ручья вниз, решив, что это наиболее вероятный путь к тропе. Но ее нигде не было видно.

На тропе ее тоже не было видно. Никаких признаков.

Когда я приблизился к Озеру Черного Дерева, мне пришла в голову мысль, что, возможно, ее друзья уже свернули лагерь и ушли. Но станут ли они это делать? Просто уйти без нее? Я пока не заметил, что они ее ищут. Если они и искали, то не осмелились приблизиться к нашему ручью.

Может быть, они были рады избавиться от нее.

В любом случае, я очень надеялся, что они ушли.

Но они этого не сделали.

Я двигался по тропе, пока не показались палатки. Заполз в чащу, чтобы лучше все рассмотреть. Их лагерь казался пустынным, но вокруг было разбросано разное снаряжение. Костер еще тлел. Судя по всему, эта компания только что ушла.

Возможно, чтобы выполнить миссию "поиск и уничтожение".

Странно, но в тот момент мне было не очень страшно. Я почувствовал облегчение, от того, что они ушли. И немного удивился, что мы не столкнулись друг с другом. (Может быть, они выбрали путь над тропой?) Кроме того, я чувствовал себя разочарованным и преданным девушкой, что было смешно. Как она могла знать, что я держал свои руки подальше от нее, что я действительно заботился о ней?

Как бы то ни было, они оставили свой лагерь без присмотра, а у меня кончилась еда.

Понаблюдав и послушав некоторое время, чтобы избежать каких-либо неожиданностей, я направился в самое сердце их лагеря. Тут и там стояли рюкзаки, два из них были прислонены к пням возле очага. Я пошел к этим двум и выбрал синий слева.

У меня все еще был нож девушки, поэтому я засунул его под эластичный пояс своих трусов. Поближе к бедру. Едва ли резинка была достаточно прочной, чтобы удержать его. Трусы слегка обвисли с этой стороны, и я почувствовал тяжесть теплого лезвия на своей коже.

Как только нож перестал мне мешать, я начал рыться в рюкзаке. Нашел клад сублимированных продуктов.

Не было никаких причин скрывать факт кражи. Они знали обо мне все, благодаря девушке. Поэтому я перевернул рюкзак. Вывалил все, потом стал наполнять его только едой.

Когда Макс появилась, я бросал туда почти невесомую банку сушеной говядины, тяжелый мешочек с яичным порошком и пакетик орехов.

В то время я не знал ее имени.

Я не знал, кто или что приближается, только слышал пыхтящие звуки и хруст ног по ковру из старых листьев и сосновых иголок, приближающихся к моей спине.

Меня затошнило от страха, и я резко обернулся.

Это была толстая татуированная женщина в тропическом шлеме. В руках у нее был рулон туалетной бумаги, который подсказал мне, где она была. Где-то далеко, отвечая на зов природы, а не охотясь за мной.

Она не спросила, кто я и что я делаю в ее лагере. Она не стала звать на помощь. Она не закричала. Она просто улыбалась и приближалась ко мне.

Отбросила в сторону туалетную бумагу и стянула с себя джинсовый жилет.

Выше пояса у нее болталась масса татуированной плоти. Я мельком увидел виноградные лозы, стервятников, кинжалы и черепа. Яркие коралловые змеи обвились вокруг каждой из ее огромных, подпрыгивающих грудей.

Сначала я не мог ничего сделать, только таращился на нее. Пораженный. Напуганный. Потом я сорвался с места. Со всех ног помчался к озеру, а Макс гналась за мной.

Очень быстро я выяснил, почему люди носят свои ножи в ножнах. Несколько шагов все было в порядке, но потом лезвие начало врезаться в мою ногу сбоку. Оно резало меня снова, и снова, и снова, пока я мчался к озеру. Потом я не выдержал и выхватил нож.

Я был не слишком осторожен. Торопясь выдернуть нож поскорее, я сделал разрез в своих трусах.

Примерно в это время вода заплескалась у моих ног. Я далеко опередил Макс. Решил еще немного пробежать, а потом нырнуть и уплыть от нее. Но план полетел к черту, когда я вытащил нож. Трусы развязались, соскользнули вниз и застряли на бедрах. Я неуклюже упал. Шлепнулся об воду. Прежде чем я смог подняться, она уже была на мне.

Она стянула с меня трусы. Перевернула меня на спину. Упала на колени между моих ног, схватила меня обеими руками за ягодицы и вытащила из воды. Она даже не взглянула мне в лицо, просто не сводила глаз с моего члена, тяжело дыша и подтягивая меня выше. Затем она облизнула губы и наклонилась.

Может быть, она хотела отсосать у меня.

Может быть, она хотела меня укусить.

Я так и не узнал, что именно. Я всадил нож в ее левый глаз.

Как я уже писал, это был очень большой нож.

Он остановился через несколько дюймов, когда лезвие стало слишком широким для ее глазницы. Он застрял в костяной дыре, и мне было трудно вытащить его оттуда. Ее голова дергалась во все стороны, пока я вытаскивал нож. Все это время какая-то дрянь лилась из глазной впадины мне на живот и пах. Не только кровь, но и какая-то жижа и куски костей.

Наконец я вытащил из нее нож. Я оттолкнул ее, затем поспешил на глубину и умылся.

На самом деле я испытывал сильное отвращение.

И оцепенел. Только что я убил одну из этих регрессирующих уродов. Меня ждет расплата.

Я должен выбраться отсюда.

Убраться, пока есть возможность.

Что это, черт возьми, такое - убраться, пока есть возможность? Во всяком случае, это звучало у меня в голове как заклинание – убирайся, пока все хорошо, убирайся, пока все хорошо, – снова и снова, пока я в панике осматривал берег, выбирался из воды и бежал к их лагерю.

Велел себе успокоиться. Остальные еще какое-то время не вернутся. Если они никого не найдут здесь у ручья, они, вероятно, поищут некоторое время вокруг. У меня еще есть время.

Поэтому я бросил еще немного еды в рюкзак. Я зажал нож в зубах, чтобы освободить руки. И от этого стало трудно дышать. Через некоторое время у меня заболела челюсть. Очень большой, тяжелый нож.

Набрав еды на пару недель, я закинул рюкзак на спину.

Надо убираться, пока это возможно.

Правильно.

Я вынул нож изо рта и стоял, глубоко дыша.

Надо идти!

Было единственное логичное место, куда надо было идти. Возвратиться к своей машине. Долгое путешествие, но оттуда я смогу уехать и быть в безопасности. Никакой другой способ действий не был бы безопасным. Мой единственный шанс выжить, казалось, состоял в том, чтобы выбраться из диких мест, вернуться к цивилизации.