Юрис Юрьевикс - Ледяной ад
— А при чем здесь Согне?
— Извини. Не сомневаюсь, Адмиралтейство старалось продлить жизнь «Владивостоку». Подчистка этого старого «гнезда» была вторым заданием.
— А первым?
— Забрать с полярной станции девушку.
Руденко ткнул большим пальцем в перчатке в сторону министерской двери:
— Казна пуста, а он посылает подводную лодку за какой-то девицей?
Лицо Панова сделалось бесстрастным.
— Так точно.
— И в результате судно затонуло.
— Похоже на то, — вздохнул Панов.
Адмирал снял перчатку и протянул старому товарищу руку. Панов ответил на рукопожатие. Они обнялись и похлопали друг друга по плечам.
— Бог в помощь, — пожелал Панов. — Пусть фьорды снова будут к тебе благосклонны.
Погруженный в обдумывание мелочей, о которых ему надо было позаботиться в Мурманске, Руденко сел в машину. Седан резко рванул с места. Фигура Панова с воздетой в прощальном жесте рукой растаяла вдали.
Машина стрелой помчалась по центральной полосе бульвара, предназначенной для транспорта государственных лидеров и крупных деятелей и автомобилей спасательных служб, чтобы доставить адмирала на военный аэродром.
ГЛАВА 6
Хэнли с ужасом думала о предстоящем разговоре с бывшим мужем. И не зря.
— Неужели у тебя совсем нет совести? Джой будет безутешен, узнав, что не увидит тебя целых пять месяцев.
Хэнли повинно вздохнула.
— Конечно, — продолжал бывший, — ты все равно поедешь. Ведь для тебя главное — работа! Окружающим следует мириться с твоей увлеченностью. Ты жалуешься, что я увез Джоя за тысячу миль от тебя. Но — признайся! — тебе это чертовски удобно: больше времени остается для возни с трупами.
Он простонал. Стенание было настолько неуместным, что Хэнли обеспокоилась:
— Как ты себя чувствуешь?
— Да желудок!..
— Опять? Ты сидел на семидневной диете? Принимал антиоксиданты и хром, прочищал выводящие пути, проводил дренирование лимфы?
— Твои советы всегда звучат, как рекомендации по уходу за лужайкой, — буркнул в ответ экс-супруг.
— По крайней мере попробуй промывание кишечника, — заключила Хэнли. — Отчасти поможет.
— Уймись, пожалуйста! — раздраженно попросил он. — Тебе что, платят за обращение неверных? Имеешь свою долю?
— Вообще-то нет.
— Я просто счастлив, что ты обжилась в Калифорнии и самореализуешься, как хочешь. Я чрезвычайно рад, что ты наслаждаешься каждым моментом, обретаешь самодостаточность и уверенность в себе, находишь светлые стороны в собственном существовании. И я счастлив, что ты чистишь эти свои закупорки, каналы, чакры, мармы, пробуждаешь к жизни внутреннее «я» или находишь поклонников с помощью И-цзин. Хочу, чтобы ты заряжалась новой энергией, синергией и в придачу сизигией. Еще мечтаю, чтобы ты ценила свою жизненную силу и горела, как хренова свеча в ночи. Но не хочу подвергнуться — ни сейчас, ни когда-либо — промыванию кишечника. Договорились?
Она рывком отдернула телефонную трубку от уха.
— Договорились!
Бывший муж отключился.
— Пока, — тихо сказала Хэнли, — я тебя тоже люблю. — И с грохотом кинула трубку на рычаг. — Вот черт!
Она надела солнцезащитные очки и схватила со стойки ключи. Когда Хэнли вышла, Джой сидел в грузовике.
Похожее на цветок создание распускало в озерце, оставшемся после прилива, окаймленные огненно-красными сенсорами лепестки.
— Laila cockerelli, — говорила Хэнли, — а вот там Peltodoris.
Больше похоже на картофелину! — Джой стоял на четвереньках на каменистом краю пруда.
— Ага, очень похоже.
— А что они едят?
— Губки.
— Правда? А это что за оранжевые штуки, вот на той? — Джой указал на интересующую его особь.
— О! — Хэнли просветлела. — Это ее пищеварительные железы. Ну вроде желудков. — Она взглянула на внимательное выражение на личике сына и почувствовала укол совести.
— А вон там? — спросил мальчик. — Такая пенистая штуковина… Как она называется?
Хэнли прикрыла участок воды рукой от солнечных бликов.
— Морские водоросли, — ответила она и зачерпнула немного неприятной субстанции.
— Бе-е! — Джой брезгливо скривился.
— Нет же, они замечательные! Без водорослей у нас не было бы ни лосьона, ни бензина, ни кино, ни пудинга, ни пива, ни даже шоколадного молока.
— Шоколадное молоко? Эта гадость содержится в шоколадном молоке? Ужас!
Хэнли кивнула:
— А питаются они сточными водами. Двое ученых даже убедили их попробовать нефтяные пятна. Я не рассказывала тебе о диете из сине-зеленых водорослей?
— Может быть, мне прихватить немного с собой в самолет? — задумался Джой. — Полагаю, они окажутся вкуснее, чем тамошняя так называемая еда.
Хэнли улыбнулась.
Джой посмотрел на мать:
— Когда ты уезжаешь?
Она сунула руки в карманы.
— Завтра вечером. Сначала в Эдмонтон — это в Канаде. Потом на Аляску, а оттуда нас заберут на исследовательскую станцию.
— На Северном полюсе?
— Почти.
Джой встал:
— Пойдем, мам.
Хэнли пошла за сыном по каменистым проплешинам к пляжу.
— Мне правда очень жаль, что я не смогу вернуться к Рождеству.
— Да, жалко, — ответил Джой, — но ничего страшного. Папа поведет меня в «Морской мир».
— Слушай, мы будем общаться с тобой по электронной почте. А когда снова встретимся, поставим один опыт. Медики в Беркли разрабатывают специальную компьютерную программу. Учат машину переписывать текст таким образом, чтобы его мог читать человек с дислексией. Мы выслали в клинику кое-какие из твоих домашних работ, и специалисты пытаются понять логику, согласно которой ты пишешь буквы. Новая программа поможет тебе и таким, как ты, читать. Но одних твоих работ мало.
— Ты должен максимально открыться для восприятия, Джозеф Хэнли-Браун.
— Опять ты говоришь, как хиппи.
— Я и есть хиппи. В следующий раз я намерена заставить тебя есть ламинарии. — Она притянула сына к себе за отворот куртки. — Так как насчет программы?
— Ладно, мам. Я попробую.
Она улыбнулась:
— Вот и молодец!
Джой заглянул в глаза матери.
— Я буду очень скучать, — сказала Хэнли и обняла сына за плечи.
Джой сбросил ее руки и пошел прочь. У Хэнли защемило сердце.
— Джо, я правда буду скучать!
Остановившись, мальчик обернулся к матери.
— Я тоже! — Он подбежал и обнял ее.
ГЛАВА 7
«Русь» вышла из Кеми и взяла курс на север, затем повернула западнее, выйдя из Баренцева моря в Норвежское. Все это время она двигалась под водой, чтобы избежать столкновения с мощными плавучими льдинами. Попав в течение, повышенная соленость которого не позволяла прибрежным водам замерзать, лодка скользнула на знакомый путь, огибающий берег, и всплыла на поверхность, чтобы переоборудовать палубу.
Приборы боевой рубки горели в темноте, как щиток автомобиля ночью. Они подсвечивались изнутри, чтобы не мешать смотрящему в перископ ночного видения. Приглушенная иллюминация создавала в помещении странное чувство безмятежности. Еще одним источником света служил короткий туннель, что вел через рубку вертикально вверх, к открытому ходовому мостику. Из туннеля тянуло холодом: мостик был как лед.
Капитан первого ранга Василий Сергеевич Немеров посмотрел на часы — армейские, американской сборки, с черным циферблатом и светящимися цифрами и стрелками. Эту ценную вещь он выиграл в карты у полковника морской пехоты.
— Лейтенант, — обратился командир к штурману, — я иду наверх. Будьте добры, присмотрите за ребятами, пока меня не будет. Кок не вышел, и торпедист Гришов снова потчует нас стряпней по рецептам своей матушки.
Члены экипажа прыснули от смеха, не отрываясь от приборов и рычагов управления. Немеров поднялся по лестнице к открытому люку вверху рубки, пролез в него и оказался в кабине, служащей открытым мостиком.
«Русь» попала в качку. Несмотря на внушительный 152-метровый киль и огромное брюхо лодки, мостик был чуть больше вороньего гнезда — безумно тесный для трех человек в зимней одежде. Чтобы освободить себе место, командир отправил одного из вахтенных вниз, на прощание хлопнув его по плечу.
Немеров надвинул фуражку поглубже и оглядел небо — мрачное, отливающее фиолетовым. Призрачно-белое сияние каймой огибало горизонт. Командир любил именно такое море: взволнованное, с бурунами, пенящимися под сильным ветром, под угрожающе отяжелевшими от снега тучами. Несмотря на отмену вечеринки на борту в честь трехлетия его командования, Немеров радовался выходу в море: все подальше от штаб-квартиры флота в Мурманске и от доков в Кеми.
Еще несколько миль на поверхности — и им придется преодолевать не только дрейфующие глыбы льда. Где, черт побери, адмирал? «Русь» почти на месте. Ее трудно будет не заметить со стороны: из шестой ракетной пусковой шахты валит дым.
