Джон Тренейл - Врата Совершенного Знания
— Почему молчишь?
— Я просто раздумываю над тем, почему ты все время связываешься с «красными».
— Это бизнес. В следующие двадцать лет «красный» Китай ожидает грандиозный экономический подъем, и я намерен находиться в самом центре событий.
— Не понимаю. Ты начал здесь, на Тайване, скупал акции, которые шли на понижение, у тебя льготное налогообложение на пять лет, доходы с курортов, займы под низкие проценты… а ты передаешь все это врагу!
— К чему такая патетика? Пекин — не враг кому бы то ни было, тем более Тайваню. Там просто стремятся к объединению, и кто может винить их за это?
— Тебе нравится коммунизм?
— Не будь идиотом! Перво-наперво, «красные» не слишком хорошо представляют, что такое стимуляция бизнеса, и у них нет настоящих ученых. У тайваньцев есть и то, и другое. Вот почему наши лаборатории находятся в Синьчу, а не в Шанхае. Господи, Мэт, ты торчишь в Тайбэе среди ночных клубов и баров с девочками, хорошей едой и дешевым пивом и у тебя хватает духа насмехаться над моими моральными принципами! — В голосе Саймона появилась жесткость. — Шевелись, сынок. Проинформируй Хэйнса, дай Люку пинок под зад и держи рот на замке. Кстати, раз уж речь зашла о Люке, скажи ему, чтобы в следующий раз делал копии! Ну, что еще?
Мэту хотелось закончить этот разговор, но на языке вертелся еще один вопрос. Вопрос, который, с точки зрения Мэта, был гораздо важнее всех дел.
— Есть какие-нибудь новости о Диане?
— Да. Она звонила вчера вечером и сказала, что тяжело больна, работать не может и собирается приехать в Гонконг поправить здоровье.
— Врачи сказали?..
— Это все, что я знаю. Слушай, я очень занят…
— Она мне сестра, черт побери!
— Она моя дочь, Мэт. — В голосе Саймона появилась неожиданная мягкость.
— Ладно, — пробормотал Мэт, — передай маме, что я ее люблю.
— Конечно. Джинни ждет не дождется твоего отпуска, сын.
— Я тоже. Я купил ей браслет… Па?
— Что?
— Я только утром узнал. Контракт с дальневосточной текстильной компанией подписан.
Мэт так долго ждал ответа, что во рту пересохло, а в горле застрял комок. Потом он услышал, как отец тихо рассмеялся и прошептал:
— Неужели ты заключил его? В таком случае я беру назад свои слова насчет баров с девочками.
На этом связь прервалась. Мэт положил трубку и выключил скремблер. Несколько секунд он смотрел в одну точку, чувствуя, как подводит живот, а во рту появляется кислый вкус. Появление Ся принесло облегчение.
— Доброе утро, Генри.
— Привет.
Ся был высоким, средних лет тайваньцем, носил очки с толстыми стеклами и очень короткую стрижку. Пока молодой человек спешно подбирал плащ и портфель, Ся думал, что должен бы возмутиться тем, что сын Саймона Юнга всю страну считает своей вотчиной, даже использует для личных дел кабинет регионального директора. Но на такого обаятельного парнишку, как Мэт Юнг, злиться было невозможно.
— Простите, что занял ваше место. Не сердитесь, Генри. — Мэт, понимая, что его присутствие в кабинете Ся требует оправдания, торопливо протянул боссу конверт, который взял у секретарши. Ся прочел письмо и поднял глаза. Лицо его оставалось бесстрастным.
— Прекрасно. Мы гонялись за этой сделкой несколько лет. Как это произошло?
— Я работал с Роджером Суном, — покраснев, ответил Мэт. — Возил его на выходные на водопады и все такое.
— Понятно. Надеюсь, ты не разорился.
— Вложение перспективное. — Мэт пожал плечами. После неприятной беседы по поводу расходов, произошедшей в начале карьеры, он старался не жаловаться.
— Сун — заместитель финансового директора компании «Дальневосточный текстиль», — нахмурился Ся. — Он не член семьи, которая владеет ею.
— Да. Но сейчас он производит расчеты.
— Этого я не знал.
Не найдя, что ответить, Мэт вежливо улыбнулся, извинился и пошел по коридору в свой собственный маленький кабинет. Там он рухнул в кресло и, покачиваясь на задних алюминиевых ножках, стал просматривать почту. Ничего важного, если не считать пухлого конверта с банкнотами — его жалованье. Как и всем на Тайване, Мэту платили наличными. Уже долгое время он пытался что-то предпринять в этом направлении, но пока без особого успеха. Ладно, когда-нибудь… Мэт сунул деньги в ящик стола и снял трубку.
Выслушав гудков десять, Мэт смирился с мыслью, что Мэйхуа не ответит. Где она может быть в такое время? Рано ушла? Не ночевала дома?.. Мэт прогнал эту мысль из головы и набрал внутренний номер.
— Привет, Род.
— Как поживаешь, приятель? — Род Хэйнс фыркнул. Он учился в Англии и в Америке, поэтому теперь трудно было угадать его происхождение, если он изредка не ронял два-три слова с сильным австралийским акцентом, как человек, подгоняющий себя под определенный образ.
— Ты трезвый?
— Конечно. Ведь еще утро.
— Мне нужно поговорить с тобой.
Через несколько минут дверь медленно открылась, и вошел мужчина, спиной вперед, с двумя дымящимися чашками в руках. Он опустился в кресло у стола напротив Мэта и придвинул ему одну чашку.
Мускулистым сложением и скульптурными плечами Хэйнс напоминал туриста. Но лицо, всегда открытое и энергичное, нельзя было назвать красивым: нос казался слишком маленьким и толстым, губы — чересчур тонкими. Редкие светлые брови были едва видны, и это старило Хэйнса, одновременно придавая ему рассеянный вид.
При виде такого здоровяка, да еще частенько одетого в клетчатый кричащий пиджак и ботинки из змеиной кожи ручной работы, трудно было поверить, что это джентльмен.
Хэйнсу дважды пришлось поздороваться, прежде чем Мэт заметил его.
— О… прости, Род. Голова забита всякими мыслями.
— Неприятности?
— Вроде того. Скорее, неприятные воспоминания.
— Ну да?
— Когда я учился в школе… — Род ободряюще улыбнулся Мэту, помешивая ложечкой кофе, — меня приняли в команду «лучших одиннадцати». Бог знает почему. Просто мне повезло: шесть мячей забил.
— Ух ты! И такие воспоминания ты считаешь неприятными?
— Мой отец был там. Великое событие, — проворчал Мэт.
— Бьюсь об заклад, он был доволен.
Мэт взглянул Хэйнсу в глаза.
— Не знаю, — произнес он очень тихо. — В том-то и дело, что не знаю.
Хэйнс внимательно посмотрел на Мэта и решил, что лучше поменять тему.
— Ты неважно выглядишь, Мэт. Бурно провел остаток ночи?
— Можно сказать и так.
Хэйнс расстегнул пуговицу на пиджаке и откинулся на спинку кресла.
— Какая девушка эта Мэйхуа! Какое тело!
Да, раздраженно подумал Мэт, какое тело. Только вот где оно сейчас?..
— Знаешь, как тебе надо ее называть? — спросил Хэйнс.
— Как?
— Восточная красавица.
— Вот еще.
— Ты что, теперь сам по себе? Не нуждаешься больше в оздоровительно-развлекательной программе Хэйнса?
— Конечно нуждаюсь, — ухмыльнулся Мэт. — У кого еще в городе все злачные места введены в компьютерный банк данных? Но я не об этом хотел поговорить.
— Валяй, — сказал Хэйнс и поставил чашку.
— Я разговаривал с отцом сегодня утром…
Мэт рассказал другу о событиях прошлой ночи. Когда он закончил, Хэйнс с минуту молчал.
— А, черт! Мне предстоит жуткая неделя. — Он задумался. — Не хочу ворчать, но, сам понимаешь, держать одного охранника, и того на полставки…
— Бюджетом не предусмотрено. И потом, такие проблемы возникли впервые.
— А кроме ответственности еще и реестр всех сигнальных систем.
— Конечно, я знаю, как обращаться с компьютерами. Но система безопасности — это одно, а физическая охрана — замки и засовы — совсем другое.
— Извини, но это твоя работа, и никто другой не сможет ее сделать. Слушай, Род, к чему тянуть? Не люблю трепаться, но однажды отец сказал, что ты пришел к нам с самыми лучшими рекомендациями. — Хэйнс хотел было перебить, но Мэт продолжал: — Тебя рекомендовал один их лучших отцовских друзей, и ты оправдал эти рекомендации полностью. Отец доверяет тебе. Я тоже. Сейчас это главное. — Мэт взглянул на часы. — Отец скоро будет звонить Генри Ся. Пожалуй, к этому времени тебе уже надо быть в пути.
— Может быть, сначала согласовать все с Генри?
— По-моему, отец этого не хочет.
Хэйнс быстро взглянул на него.
— Значит, сведения из первых рук? — спросил он с усмешкой. — Или из вторых?
— Понятно. Хочешь сказать, что мое дело — всего лишь подписывать контракты, а не приказывать тебе.
— Ну… не совсем так.
Мэт в упор посмотрел на Хэйнса.
— А как?
Хэйнс нисколько не растерялся.
— Тайвань — твой, парень. Мэт — тонкий делец. Мэт, у которого контрактов в десять раз больше, чем у Ся. Эта страна будет твоей.
— Сомневаюсь. На сегодняшний день меня низвели до роли сторожевого пса.
