Джон Тренейл - Врата Совершенного Знания
Сунь кивнул в знак согласия.
— Неплохая аналогия. Что касается Тайваня, да, я знаю о ваших интересах. Долгое время Советский Союз извлекал преимущества из своей опорной базы в Юго-Восточной Азии. Московский Народный, Советский Коммунальный… У вас пристрастие к банкам.
— Да. Было и есть.
— Когда Советский Коммунальный прекратил работу, вы почувствовали, что пропасть расширяется.
— Действительно.
— Поэтому где же восстанавливать позиции, как не в чудом созданной экономике Тайваня. Ежегодный прирост составляет там десять процентов, но, увы, финансовые инфраструктуры слишком примитивны.
— Совершенно верно.
— Мы предпочли бы, — мягко кивнув, продолжал Сунь, — чтобы вы подождали нашего приглашения.
— А если мы предпочтем не ждать?
— Если нет… Знаете, товарищ Казин, у нас в Китае есть поговорки на все случаи жизни. Мне приходит в голову такая: «Ци ху, нань ся» — «Если забрался на спину тигру, трудно слезать».
— Безусловно, вы вольны отвергнуть нашу помощь. Но моя любимая китайская поговорка звучит так: «Шань мэнь нань кай; шань мэнь нань би». Простите мое ужасное произношение.
— Оно вовсе не ужасно.
— В таком случае, что я сказал?
— Вы сказали: «Трудно открыть врата щедрости и столь же трудно закрыть их». — В глазах Суня мелькнула настороженность и уважение. — Совершенно точно. Я понимаю вашу мысль: Китаю может быть трудно добиться союза с Советами, но если уж мы добились его…
Казин рассмеялся.
— Да. Тогда мы прилипнем к вам, как пиявки. Ну что ж, видимо, нам все-таки придется подождать вашего официального приглашения, как вы и предложили. — Он помолчал. — Я порекомендую исключить «другой Китай» из орбиты нашего внимания до тех пор, пока вы не решите ходатайствовать о нашей помощи.
— Нам не понадобится помощь. Спасибо.
— Может быть, вы уже получаете ее из другого источника? До нашего сведения дошло, что в Тайване существует движение за независимость.
— А мы слышали похожие сплетни насчет Афганистана. Не сомневаюсь, что они так же безосновательны.
Крабиков отвернулся, чтобы Казин не заметил улыбки.
— Движение за независимость, о котором вы говорите, — продолжал Сунь с неожиданной горячностью, — бесплодно. У них нет лидеров. Нет оружия, денег. И самое главное, нет поддержки. — Он сделал паузу. — Жаль, если ситуация изменится.
— А почему она должна измениться? — спросил Казин, пожав плечами. — В Афганистане не меняется. — Он положил перед собой папку и сделал карандашом пометку на полях последней страницы. — Буду с вами честен. Я не смог найти ничего конкретного относительно предполагаемого движения за независимость. Теперь понимаю почему — его не существует.
— Верно.
Казин захлопнул папку и взглянул на часы.
— Как быстро прошел день!
— Да, — отозвался Сунь, поднимаясь. — Приезжайте в Пекин. Я приглашаю.
— Прошу прощения, но я наездился. Приезжайте лучше вы. Увидимся в Москве.
— Приеду. Спасибо за гостеприимство. Все было вкусно. — Сунь помолчал, глядя на изуродованного шмеля на вилке. — Очень вкусно, — повторил он.
— До свидания! — Казин резким движением протянул правую руку, и Сунь Шаньван пожал ее. Они долго смотрели друг другу в глаза с неподдельной симпатией, которая не имела никакого отношения к их профессии. На том и расстались.
Казин смотрел вслед своему гостю, пока тот не вошел в главное здание вместе с Крабиковым и не скрылся из глаз. Из кухни вышли официанты, чтобы убрать остатки обеда. Пока они работали, Олег Казин прикрыл глаза от полуденного солнца и глубоко вздохнул, наслаждаясь запахом роз и смолы. Для человека с его здоровьем климат был замечательный.
Вскоре вернулся Крабиков, столкнувшись на обратном пути с официантами. Когда он опустился в кресло, в котором раньше сидел Сунь Шаньван, Казин спросил:
— Ну что?
— Как я и ожидал. Я ведь прочитал двести страниц его дела, изучил фотографии и прослушал магнитофонные записи. Что может меня удивить?
— Он наверняка понял бы тебя. Бригада «Маджонг» собрала обо мне кучу материалов за все эти годы. Сунь намекнул об этом утром. Они прочесывают лучше нас, более тщательно. — Глаза Казина сузились и потускнели. — Мне это не нравится, Крабиков.
Он слишком много знает о годах моей молодости…
Крабиков откашлялся и сбросил на пол веранды пепел. Казин, уже старик, вдруг проявил склонность к бессвязным воспоминаниям, до которых генералу не было дела.
— Что касается Тайваня, — сказал Крабиков, чтобы сменить тему, — мне кажется, он темнит.
— Нет, тут все ясно. «Тайваньского движения за независимость» не существует. Нас, вероятно, дезинформировали. Человек, который приходил к нам сегодня на чай, призрак, и мы должны его прогнать. — Казин заливисто рассмеялся. — Указать призраку на дверь! — Внезапно перестав смеяться, Казин перевел взгляд на Крабикова. — Или Сунь Шаньван считает меня безмозглым стариком, или он, как и его начальство, напуган. В первое я не верю, значит — боится, ибо что бы он там ни говорил, братство, называющее себя «Наша Формоза», существует. Оно реально.
— Если мы решимся поддержать НФ, оно станет еще более реальным.
— Конечно. У этого У Тайцзи и тех, кто его финансирует, вполне определенные цели: им нужны деньги, оружие и поддержка, чтобы сбросить правительство Гоминьдана.
— Они могут об этом забыть.
— Почему?
— Потому что тогда нам не сдобровать. Америка никогда не потерпит советской интервенции на Тайване. Как и Китай.
— Преувеличиваешь. Я не склонен поддержать НФ в их стремлении сбросить Национальное правительство Тайваня и заменить его администрацией, состоящей из истинных формозцев до тех пор, пока не будут удовлетворены два условия.
— Какие же?
— Во-первых, неразглашение тайны. Я согласен — надо действовать с оглядкой.
— А второе условие?
— Мы должны быть уверены, что взамен получим то, что хотим.
— Что именно?
— Сунь ответил на этот вопрос. Нам нужна финансовая и разведывательная база в Юго-Восточной Азии, нечто взамен Советского Коммунального банка. И, конечно, эта невероятная коммерческая тайна, на которую они все время намекают, волшебный компьютер, который должен все изменить в наших военно-воздушных силах. Не говоря о нашей промышленности, экономике, сельском хозяйстве…
— «Апогей»?! Я поверю в него, когда увижу своими глазами.
— Хм-м…
— И все равно не представляю, чтобы эти люди согласились сотрудничать с нами. Они еще более правые, чем нынешнее правительство Тайваня! Значит, если им удастся захватить власть, вряд ли можно предположить, что они будут поддерживать отношения с коммунистической Россией.
— Можешь изложить эту точку зрения У Тайцзи, когда он приедет. Но не забывай о существующих договоренностях. Тайваньцы не имеют ничего против Советского Союза. Кстати, жена президента Цзян Цзинво — русская.
— Знаю. Но если у тайваньского правительства есть связи с Советами, то еще труднее понять, почему их враги из «Формозы» должны прибегнуть к нашей помощи.
— А по-моему, все ясно. Просто больше никого нет.
— А как же американцы?
— Теперь, когда США официально признали Пекин, последнее, чего от них можно ждать — это вмешательства в дела Тайваня. Они за версту будут обходить У и его банду.
Помолчав немного, Крабиков спросил:
— Как вы полагаете, чего на самом деле хочет от нас «Формоза»?
— Точно не знаю. С точки зрения разведки, это интересная ситуация. Перед нами масса возможностей, и Сунь Шаньван знает это.
— Я как раз собирался поговорить о Суне, товарищ председатель. У Тайцзи и «Наша Формоза» появились до пакта между Москвой и Пекином. Очевидно, договор все изменит. Что сейчас произойдет? Полагаю, мы пошлем этого У собирать свои вещички… и его, и этих хулиганов, так называемых «патриотов».
Казин сложил губы трубочкой и начал насвистывать что-то неопределенное, без мелодии, покачивая головой из стороны в сторону. Через некоторое время Крабиков, устав ждать ответа на вопрос, который считал решающе важным, повторил уже более настойчиво:
— Товарищ председатель.
Но Казин, перестав насвистывать, посмотрел на часы и сказал:
— Он скоро придет. Выполни хоть одно задание, Крабиков, пойди проверь, достали или нет улунский чай, который я заказывал в Тайбэе.
Глава 3
Как только Мэт расплатился с таксистом у главного входа в здание компании «Дьюкэнон Юнг» на Чун-Чин-Саут-роуд, начался проливной дождь. Он пробежал по широкому, мощенному красными плитками тротуару, прикрыв голову газетой «Чайна пост», и задержался у дверей, чтобы отряхнуть пиджак.
На постоянно меняющейся карте Тайбэя большой дом, где находится офис компании, вот-вот станет ориентиром. Он был выстроен в том же стиле, что и новая штаб-квартира банковской корпорации «Гонконг энд Шанхай», только ниже и не с таким количеством металлической отделки. Фасад украшала мозаика из розовато-лиловых кирпичей, выложенных в форме огромной буквы «Н». В нижнюю секцию этой буквы Мэт должен был войти, чтобы добраться до своего кабинета.
