Майкл Коннелли - Поэт
— Как же это, Шон? — спросил я вслух. — Как же это вышло?
Тут я понял, что делаю, и огляделся вокруг. На кладбище я находился совершенно один. Единственный из живых. Я вспомнил, как Райли сказала о Шоне, что он не нуждался ни в ком, чтобы освободиться от этого, и еще о том, что я сам не придавал значения подобным вещам, если они не позволяли написать хорошую статью. Как произошло, что мы с ним настолько отдалились? Брат и я. Мой близнец. Я не знал ответа. Вопрос лишь заставил меня снова ощутить горечь утраты. Заставил почувствовать себя так, словно в земле лежит не тот, кто должен был туда лечь.
Я вспомнил, что говорил Векслер в тот вечер, когда они пришли и объявили мне о смерти брата. Он говорил о дерьме, плывущем по трубам, и о том, что, в конце концов, его сделалось слишком много для Шона. Но я все еще не верил в это.
Мне следовало во что-то верить. Я подумал о Райли и о снимках Терезы Лофтон. И о моей сестре, проваливающейся под лед. Я верил, что негодяй, убивший девушку, заразил моего брата самой безнадежной формой отчаяния. Я верил, что Шон попал в ловушку из-за своего отчаяния и еще — из-за голубых глаз девушки, разрубленной надвое. И раз у него не нашлось брата, к которому он мог бы обратиться, он обратился к сестре. Шон вернулся к поглотившему ее озеру. И затем ушел к ней уже насовсем.
Я уехал с кладбища, ни разу не обернувшись.
Глава 7
Гладден перебазировался на новое место: в точку возле ограды, с противоположной стороны от женщины, собиравшей билеты. Здесь она не могла его видеть. Отсюда он наблюдал, как большая карусель медленно поворачивалась, начиная круг, и перед ним, словно на выставке, проходили лица всех детей. Запустив пальцы в крашеные светлые волосы, Гладден осторожно осматривался. Он удостоверился: любой наблюдатель сочтет его одним из родителей.
Карусель начала новый цикл. Шарманка завела трудноузнаваемую мелодию, а деревянные лошадки принялись двигаться в привычном танце, вращаясь против часовой стрелки. Сам Гладден никогда не пытался прокатиться на карусели — хотя, как он видел, многие из родителей делали это вместе со своими детьми. Он полагал это слишком опасным.
Тут он заметил девочку лет пяти, в отчаянии ухватившуюся за черного жеребца. Она сидела, нагнувшись и обхватив тонкими ручонками раскрашенную яркими полосами стойку, проходившую сквозь шею ее лошади. С одной стороны короткие розовые шорты съехали набок, открыв внутреннюю часть бедра. Кожа выглядела темной, коричнево-кофейного цвета. Гладден полез в сумку и вынул оттуда камеру. Он несколько укоротил выдержку, чтобы уменьшить эффект движения, и навел камеру на карусель. Сфокусировав изображение, он стал ждать, когда девочка появится перед ним на новом круге.
Съемка продолжалась всего два круга карусели, но он знал, что кадр получился и можно спрятать камеру. Гладден посмотрел вокруг, удостоверяясь, что все чисто, и заметил мужчину, облокотившегося на перила, примерно в двадцати футах справа. Этого мужчины здесь раньше не было. Что тревожило более всего — парень оказался в спортивной куртке и галстуке. Или извращенец, или полицейский. Гладден решил, что ему лучше уйти.
* * *На пирсе его почти ослепило солнце. Гладден положил камеру в сумку и опустил со лба очки с зеркальным покрытием. Решив прогуляться, он направился вдоль пирса туда, где толпились люди. Если понадобится, он сумеет сбить со следа — если, конечно, за ним действительно следят. Он прошел полпути к выходу, спокойно и вальяжно, играя свою роль. Затем остановился у ограждения и, повернувшись, откинулся на него — словно желая поймать солнечное тепло. Лицо казалось повернутым к солнцу, но глаза, скрытые за темными очками, следили за тем пространством пирса, по которому он только что прошел.
Несколько секунд он не замечал ничего подозрительного. Человека -в спортивной куртке и галстуке поблизости не было. Как вдруг Гладден снова заметил преследователя — куртка уже висела на руке, а глаза оказались спрятанными за темными очками. Мужчина двигался вдоль галереи, медленно направляясь прямо к нему.
— Черт!
Гладден громко выругался.
Женщина, сидевшая неподалеку на скамейке вместе с мальчиком, неприязненно посмотрела на него, услышав нецензурное восклицание.
— Извините, — пробормотал Гладден.
Он повернулся и осмотрел другую половину пирса. Думать следовало быстро. Как он понимал, полицейские обычно работали в паре. Где второй? Уже через тридцать секунд он вычислил в толпе напарника. Ею оказалась женщина, и она находилась в тридцати ярдах от мужчины в галстуке. Ее одежда — не столь официальная в сравнении с первым копом: длинные брюки и куртка-поло. Она держалась в тени, что вполне понятно — в руке находилась рация. Гладден отчетливо видел, как женщина пыталась спрятать переговорное устройство. Пока он смотрел, она повернулась спиной и начала с кем-то разговаривать по рации. Она только что запросила подкрепление. Должна была запросить. Ему следовало сохранять спокойствие и действовать по плану. Человек в галстуке все еще находился ярдах в двадцати. Гладден покинул свое место у ограждения и направился к противоположному концу пирса, двигаясь несколько быстрее прежнего. Он сделал то же, что и женщина с рацией. Используя собственное тело как щит, он перекинул сумку так, что она оказалась точно спереди. Расстегнув «молнию», он засунул руку внутрь, нащупал камеру и, не вынимая ее, перевернул панелью управления кверху, вызвал режим стирания и полностью очистил память. Там находилось совсем мало кадров. Девочка на карусели, несколько детей из общественной душевой. Потеря невелика.
Сделав свое дело, он проследовал по пирсу дальше. Достав сигареты, Гладден опять использовал свое тело в качестве щита, на этот раз — загородившись от ветра, чтобы прикурить. В то же самое время он огляделся вокруг и заметил, что оба полицейских подошли ближе. Он сообразил — его считают загнанным в ловушку. Они направлялись к глухому концу пирса. Женщина уже догнала напарника, и они приближались вместе, о чем-то переговариваясь. Вероятно, решают, дожидаться ли прибытия подкрепления, догадался Гладден.
Быстрым шагом он направился в сторону, где находились администрация пирса и магазинчик по продаже наживки. Он хорошо представлял себе план этой части пирса. Дважды в течение последней недели он следовал за детьми и их родителями — от карусели до среза пирса. И ему известно, что за магазинчиком есть ступени, которые ведут на наблюдательную площадку на крыше.
Свернув за угол магазина, а значит, скрывшись из поля зрения преследователей, Гладден обежал постройку сзади и взобрался по лестнице. Теперь он видел весь пирс как на ладони. Полицейские находились там и оживленно разговаривали. Затем мужчина проследовал путем Гладдена, а женщина осталась на месте. Они явно не собирались его отпускать. Внезапно он задал себе вопрос: а откуда они узнали? Коп в гражданской одежде появился на пирсе не случайно. Полиция явилась сюда с вполне определенной целью. За ним. Но как они узнали?
Отвлекшись от своих мыслей, он вернулся к текущей ситуации. Требовался отвлекающий маневр. Скоро мужчина-полицейский поймет, что среди рыбаков на торце пирса Гладдена нет, и тогда он поднимется на площадку для наблюдения, чтобы продолжить поиски. В углу за деревянной загородкой Гладден увидел мусорный бак. Подбежав ближе, он заглянул внутрь. Бак оказался почти пустым. Поставив сумку с камерой на землю, он поднял бак над головой и бегом рванулся к перилам.
Швырнув мусорку как можно дальше, он увидел, как бак пролетел над головами двух рыбаков, расположившихся внизу, и с шумом упал в воду. Раздался всплеск, и одновременно он услышал, как молодой голос крикнул:
— Эгей!
— Человек упал в воду! — закричал Гладден. — Человек упал в воду!
Подобрав сумку, он быстро двинулся назад, к ограждению. Осматриваясь, он искал взглядом женщину-полицейского. Она еще находилась внизу, прямо под ним, однако было ясно — она услышала всплеск и возгласы самого Гладдена. Пара детишек выбежала из-за магазина, чтобы посмотреть, откуда крик и что вообще происходит. После секундного колебания женщина последовала за ними и свернула за угол, пытаясь разглядеть источник всплеска и последовавшего за ним шума. Гладден снова повесил сумку на плечо и быстро перелез через ограждение, пригибаясь пониже, а затем преодолел и последние пять футов. С пирса он легко перебежал прямо на берег.
Примерно на полдороге Гладден заметил двух полицейских, которые ехали к пирсу. На копах были шорты и синие куртки-поло. Нелепое сочетание. Он уже наблюдал за ними днем раньше, удивляясь, как можно называть себя копом, если одеваешься таким образом. Теперь он выбежал на дорогу прямо перед ними, взмахом руки пригласив их остановиться.
— Это вы подкрепление? — спросил он, когда полицейские подъехали поближе. — Они находятся в конце пирса. Подозреваемый в воде, он спрыгнул туда с пирса. Необходима ваша помощь и лодка. Меня послали предупредить вас.
