Стивен Джонс - Запах страха. Коллекция ужаса

Ричард понял.

Но он увидел и ложь миссис Никлс. «Не человеческой рукой», — говорила она. Может быть, геккон частично проявлялся в виде полтергейста. Используя дрожание, дребезжание и грохот поезда, он подталкивал неодушевленные предметы в нужном направлении. Падение крышки пианино на руки Дэнни было классическим проявлением полтергейста. Но для чего-то большего, например, для того чтобы пригвоздить женщину вилками к столу или похитить «марш-коды», требовались руки, хозяин, человеческое тело или тела.

— Они оба это сделали, — сказал он. — Оно взяло их обоих. Заставило их сделать это, заставило отцепить вагоны.

Ричард увидел, как это произошло, причем очень отчетливо. Двое мужчин в форме Лондонско-шотландско-айлской железнодорожной компании старого образца пробираются к угольному тендеру, оставив пустую кабину, хватаются руками за выступы, как ящерицы, с нечеловеческой цепкостью. Четыре руки на сцепке тянут упругий рычаг, не предназначенный для перемещения во время движения поезда, отключают страхующие устройства, призванные предотвратить расцепление вагонов. Руки покрываются кровью, ломаются ногти. Рецепторы боли обоих хозяев отключены новорожденным, но уже хитрым, уже жаждущим крови гекконом.

Наконец замок открыт. Вагоны начинают отдаляться от локомотива. Душераздирающий звук обрушения моста. Крики пассажиров в падающем в воду поезде. Вагоны разлетаются в воздухе среди балок и рельсов. Вспыхнувшие на секунду и сразу погасшие языки пламени, летящие в черную воду искры. Огромная волна, накатившая на берег озера.

Взрыв ужаса и боли. Пища геккона.

— Джеперсон, — сказал Гарри и пощелкал пальцами у него перед носом.

— Я знаю, что оно сделало, — сказал он Самому ценному члену клуба. — Что оно хочет сделать. Как оно собирается это сделать. Очередная инвердитская трагедия. Мы все должны умереть, но оно может покинуть поезд. Освободиться от железа «Шотландской стрелы».

Оно станет достаточно сильным, чтобы завладевать телами живых взрослых людей. Оно может внутри кого-нибудь попасть на базу, там передать «марш-коды» новому хозяину и переселиться в него. Оно может сесть за цифронаборную машину и нажать нужные клавиши. Оно как наркоман, которому нужны все большие и большие дозы. Смерти нескольких десятков человек ему уже не хватает, поэтому ему нужно начать третью мировую войну!

Гарри выругался.

— Нужно остановить девочку, — сказал Ричард. — Дай мне ружье.

Подбежав к двери между вагонами, готовый броситься за гекконом, Ричард остановился.

«Снаряд два раза в одну воронку не падает».

Он развернулся и пошел решительным шагом в другой конец вагона, мимо Гарри, миссис Никлс и Арнольда.

— Не в ту сторону, Джеперсон.

— Неужели?

— Я пришел с той стороны. На той стороне второй и третий класс. И багажный вагон.

Гарри держал в левой руке второе ружье.

— Здесь все меняется, разве ты не заметил?

Гарри не был ни дураком, ни новичком.

— Дислокационные феномены? Эшеровское пространство?

— Шиворот-навыворот, — сказал Ричард.

— Откуда ты знаешь, что конфигурация снова не поменяется? Геккон может нас сбивать с толку, разворачивая вагоны туда-сюда, всегда в неправильном для нас направлении. В пятьдесят втором во Вроксли в доме священника был такой коридор-ловушка. Самый главный член клуба передо мной потерял двоих из своей группы.

Джеперсон остановился.

Он посмотрел в дыру на потолке, на телефонные провода, облака, небо. Сейчас он мог сказать, в каком направлении двигался поезд, но, стоило отойти от двери, уверенность пропадала. Окна не помогали. Они были словно покрыты краской. Удар прикладом ружья сотряс, но не разбил стекло.

— Здесь есть дух, который хочет поговорить, — сказала миссис Никлс.

— Здесь слишком много духов, — нетерпеливо отмахнулся Гарри.

— Это новый, приятель. Я слышу… ах… пальцы?

— Волшебные Пальчики? — Гарри посерьезнел. — Дэнни Майлз? Что с ним случилось?

— Он погиб, Гарри, — сказал Ричард. Для Самого ценного члена клуба это было новостью.

— Дьявол!

— Он говорит: не думай, чувствуй… Это что-то означает?

Для Ричарда означало. Он закрыл глаза и внутри своей головы в темноте почувствовал Дэнни и что-то оставшееся после Дэнни. Он прекратил думать о том, в какую сторону едет поезд, и позволил своему телу руководствоваться движением, грохотом колес, колебанием вагонов. Они представились ему чем-то вроде указателей или стрелок.

— Раскрутите меня, — сказал он.

— Что, как в игре? — уточнила миссис Никлс.

Он кивнул. Большие руки легли ему на бока и начали вращать. Он приподнялся на носки, вспомнив две недели обучения балету, и стал крутиться, как живое веретено.

Резко остановился. Не упал.

Он знал, в какую сторону нужно идти, и направился прямиком туда, по дороге открыв глаза. Он даже не понимал, через какую сторону вагона собирается выйти. Распахнув дверь, он бросился в темноту, как будто ружье миссис Свит заменяло ему «волшебную лозу».

Остальные последовали за ним.

Ричард знал, что Дэнни был привязан к этому месту, как и многие другие. Майлз Волшебные Пальчики был еще достаточно свеж, поэтому обладал некоторой независимостью, но скоро его засосет окончательно, и он станет еще одной головой этой коллективной гидры, пожирающей боль. «Шотландская стрела» сделалась домом для Зла. Когда нечто злое поселяется в доме, на какой-нибудь уединенной дороге, в общественном туалете или где угодно, оно редко проявляет себя чем-то более существенным, чем летающие предметы или неуклюжие и невидимые прикосновения. Наихудшие из призраков — это чудовища с амбицией. Они хотят освободиться от якорей, которые удерживают их на одном месте, они не желают подниматься в высшие сферы, успокаиваться или выходить на свет… Их единственное желание — сеять зло. Зло в духе эпидемии «черной смерти» или Великого лондонского пожара. В духе японского фильма про радиоактивного динозавра. В духе конца всего.

Он находился в вагоне, в котором прежде не бывал, однако не сомневался, что идет по следу геккона.

Окон здесь не было, даже затемненных. Охотничьи трофеи на щитах, рога и головы животных висели на обшитых панелями стенах, выдаваясь так, будто их кости росли, как ветви деревьев, из-за чего проход казался похожим на тропинку в густом лесу. Были здесь рога носорогов, слоновьи бивни и даже нечто, больше всего напоминавшее головы саблезубых тигров, глаза которых все еще горели от ярости. Между низкими, симметрично расставленными кожаными креслами располагались невысокие столы, на которых пепельницы с желобками для толстых сигар соседствовали с покрытыми пылью коньячными бокалами. Сильный мужской запах ударил в нос Ричарда.

— Что это? — ошарашенно спросил он у Арнольда.

— Клубный вагон, сэр. Предназначенный исключительно для друзей директора, лорда Килпартинджера. Как правило, в составы такие вагоны не включают.

На одном из кресел развалился скелет с бакенбардами, патронташем, портупеей и крагами. Двумя руками он держался за ствол винтовки. Кость пальца ноги застряла в защитной скобе спускового крючка, а дуло винтовки лежало в развороченных челюстях взорванного выстрелом черепа.

— Интересно, кто это? — поинтересовался Ричард.

— О нем есть в отчете Катрионы, — вставил Гарри. — Это Задира Моран. Старый викторианский полковник. Охотник на крупную дичь и завсегдатай игорных притонов. Охотился на все, что движется, убивал, снимал шкуру и вез домой голову или рога, чтобы вешать на стены. Если верить Катрионе, был замешан в какой-то крупной махинации и несколько раз чудом избежал виселицы. Сюда он попал, потому что выиграл последнее пари. Один из его веселых дружков сказал, что в мире не осталось ничего, чего бы он еще не убивал. Моран тут же и доказал другу, что тот ошибается.

В лежащем на полу тропическом шлеме можно было рассмотреть куски черепа и фрагменты пули «дум-дум».

— Дело закрыто.

— О да. Про Морана и поезд даже сняли фильм «Ночной ужас».

Ричард осторожно двинулся вперед, лавируя между трофеями и отводя слишком настойчиво выпирающие рога стволом ружья.

— Тут бы мачете не помешало, — заметил он. — Осторожно, колючки.

Поезд по-змеиному сделал серию небольших поворотов, опасно наклоняясь то на одну сторону, то на другую. В бархат на плече Ричарда уткнулся рог нарвала.

Ричард услышал «ай!» со стороны Гарри, который наткнулся на кончики рогов.

— Ерунда, просто царапина, — сообщил Гарри. — Чертова рука сильнее болит.

— Я бы запретила все это, — подала голос миссис Никлс. — Как можно стрелять в бедных животных, которые никому не причиняют вреда?