Няня - Джилли Макмиллан
– А если этот человек погиб совсем недавно?
Мать игнорирует меня, перебирая пальцами цветочную композицию.
– А вдруг это Ханна? – Она поджимает губы. – Ты ведь о ней ничего не слышала с тех пор, как она исчезла? Тебе не кажется, что это ее кости?
– Разумеется, это не она, – качает головой мать.
– Откуда ты знаешь?
Она снова не обращает внимания на мой вопрос – впрочем, как и всякий раз, когда я пытаюсь заговорить о Ханне. Уже через несколько часов после исчезновения моей няни ее имя стало в семье запретным. Мать подрезает последнюю розу и неторопливо пристраивает ее в центр композиции.
Боже, какой ужасный приторный запах…
– Ну вот, – вздыхает она и крутит вазу в разные стороны, присматриваясь к цветам. – Отлично получилось, правда?
Да чтоб они засохли, эти розы…
Вирджиния
Наш покой окончательно нарушен. Наблюдаю через окно, как ныряльщики извлекают из проросшего спутанными корнями ила все новые и новые кости. Останки тщательно упаковывают, словно нашли в озере драгоценный фарфор, и увозят в лабораторию. Катавасия продолжается несколько дней подряд. Как же навязчиво это беспрерывное мельтешение на берегу… А тут еще нескончаемые вопросы Джослин о проклятом черепе.
В последний день подводных работ в нашу дверь стучится детектив. Пройти не приглашаю – навес над дверью прекрасно защитит его от дождя.
– Итак? – говорю я.
– Мы пока здесь закончили.
– Понятно.
– В случае необходимости буду сообщать о развитии событий.
– Должно быть, косточки очень древние. Уж не знаю, стоило ли вам натягивать на моей территории эту ужасную желтую ленту. Не понимаю, зачем столько суеты…
– Есть определенные процедуры, которым мы обязаны следовать при обнаружении человеческих останков.
– Довольно занудные процедуры, вам так не кажется?
У этого человека дурацкая привычка – когда думает, проводит языком по верхним зубам. Губа при этом оттопыривается. Очень непривлекательное зрелище.
– Я бы выразился иначе. Это необходимые процедуры, миссис Холт.
– Леди Холт.
– Итак, будем на связи.
– Благодарю, – отвечаю я, стараясь не показывать охвативший меня страх.
С отцом Джослин я познакомилась в семьдесят пятом. В тот год родной брат пригласил меня покататься на лыжах с друзьями. Александер присоединился к нам в середине поездки, за ланчем. Надо сказать, что в ресторане я на него никакого внимания не обратила, заметила уже после, когда надевали лыжи. Кто-то предложил устроить забег до подножия горы, и мы сделали ставки на победителя.
– Вы с нами? – поинтересовался Александер.
Много позднее он утверждал, что сразу увидел во мне хорошую лыжницу. Клянусь, все было с точностью до наоборот. Будущий муж ожидал, что я захлопаю ресницами и решу понаблюдать за ребятами со стороны. Не тут-то было: я встала на старт.
Снежные шапки гор плыли в ярко-синем небе; мы с Александером подходили к финишу плечом к плечу, на добрых полсотни ярдов опережая остальных, когда прямо перед нашим носом лыжню неторопливо пересекла неизвестно откуда взявшаяся пышная француженка. Мне удалось свернуть в последний момент, а будущий муж не успел. Оглянувшись через плечо, я увидела кучу-малу: Александер, валяющаяся в снегу большая меховая шапка и изрыгающая громкие проклятия француженка.
– Еще никто не побеждал меня в лыжной гонке, – признался он позднее. – Особенно девушка. Матч-реванш?
Смахнув снег с его головы, я ответила:
– Я бы предпочла что-нибудь выпить.
Александер был лучшим из мужчин, которых я когда-либо знала.
– Бабушка!
– О, дорогая, ты просто загляденье. Чем занимаешься?
– Ты знаешь хорошие истории про привидения?
– Нет, зато помню одну хорошую книжку, которая напугает тебя ничуть не меньше. Называется «Ночь охотника».
– Покажешь?
Беру книгу с полки и отдаю внучке. Та бросает быстрый взгляд на обложку. Ага, кажется, впечатлена.
– Стэн приглашает меня на вечер с костром. Говорит, на таких вечерах надо рассказывать про привидения.
– Что ж, хорошая идея. Мы с сестрой частенько это делали.
Все-таки Руби похожа на меня, и наше сходство согревает мне душу.
Руби ищет моего общества. Вопросы она задает порой не менее безжалостные, чем Джослин, однако ответить на них проще.
– Сколько лет твоему дому, бабушка?
– Дом на этом месте стоит как минимум с одиннадцатого века. Представляешь, какая древность? Тысяча лет… Именно в одиннадцатом столетии над дверями был высечен наш девиз. Видела его?
Руби в полном восторге. Как обрадовался бы Александер, поглядев на внучку… Покойный муж любил Лейк-Холл, и возбуждение Руби согрело бы его сердце. Как жаль, что он ее так и не увидел…
– Тысяча лет… – вздыхает Руби.
– Самый первый дом был меньше нынешнего. Постепенно его достраивали, однако потом случился пожар, уничтоживший некоторые комнаты, и твоему прапрапрадедушке пришлось их восстанавливать заново.
– Антеа рассказывала, что здесь как-то останавливался король.
– Есть такая легенда, хотя и не факт, что это правда.
– Интересно, в какой спальне он ночевал?
– Наверняка в самой лучшей, а как же? Это же король. Знаешь, дорогая, ты сказала «твой дом», но на самом деле это не так. Я всего лишь присматриваю за ним, берегу его для нашей семьи. В один прекрасный день хозяйкой станешь ты и будешь делать то же самое.
– Правда, бабушка?
– Я надеюсь, Руби.
– Тогда я избавлюсь от всех привидений!
Мое сердце сбивается с ритма.
– О чем ты?
– Стэн сказал, что человек в озере погиб от чего-то нехорошего и теперь, когда останки обнаружили, его призрак будет бродить по дому. Наверное, это будет полтергейст, а полтергейсты – самые злые привидения.
– Какие глупости, Руби!
Дай бог, чтобы внучка не услышала, как дрожит мой голос.
– Если вдруг увижу полтергейста – применю удар из карате или… – Она задумывается. – Бабушка, а ты знаешь викария?
– Конечно.
– Стэн говорит, что викарий может провести церемонию изгнания призраков. Давай его попросим?
Я разражаюсь смехом, представив себе лицо достопочтенного Уитарда, когда попрошу его изгнать дьявола, и Руби хмурится.
– Бабушка, я не шучу.
Она берет меня за руку и серьезно смотрит в лицо.
– Призраки могут тебе навредить. Особенно полтергейсты.
В ее взгляде есть что-то странное, и я невольно отдергиваю руку. Точно так же смотрела на меня Джослин после того, как пропала Ханна, и я не выдерживала, отводила глаза. Их взгляд словно проникает в душу в поисках правды. Я воображала, что после исчезновения Ханны наши отношения с дочерью наладятся, – и сильно ошибалась. В ту ночь я утратила доверие Джослин, и пропасть между нами стала непреодолимой.
Мне вдруг захотелось остаться одной.
– Дорогая, можешь сделать доброе дело? Спроси Антеа, не сварит ли она мне чашечку кофе.
Внучка выходит из комнаты, и я тяжело оседаю
