Стюарт Вудс - Лос Анжелес Таймс
Винни последовал за Голдмэном в его офис. Это была квадратная комната размером десять на десять метров. Стены были увешаны полотнами, представляющими собой смесь абстрактной живописи и импрессионизма.
— Прекрасная коллекция, — заметил Винни.
— Вы еще не видели моей домашней коллекции, — ответил Голдмэн. Он пролистал свой календарь. — Сейчас поглядим. Я вернусь из Лондона в субботу. Вы появитесь здесь утром в понедельник. Жду вас на ужин во вторник. Хотите, могу организовать девушку?
— У меня есть одна.
— Жена?
— Нет.
— Умница!
Принесли контракты. Винни, не жалея времени, внимательно читал каждый параграф, в то время как Голдмэн считывал сообщения со своего телефона. Винни жаловался на допущенные ляпы и ошибки, Голдмэн шел ему навстречу. К семи часам вечера контракты были окончательно готовы, и оба участника сделки подписали их.
Голдмэн вручил ему два чека. — Вот в этом — выкуп прав на картину. А этот — в счет оплаты вашего личного контракта.
Винни поднялся с места и крепко пожал Голдмэну руку. — Лео, спасибо.
— Майкл, позволь задать тебе один вопрос. Во что на самом деле обошелся фильм?
— Шестьсот пятьдесят тысяч долларов, — ответил тот.
Голдмэн расхохотался от души. — Мне это нравится! — вскричал он. — А я— то думал, что миллион восемь тысяч. Стало быть, я заплатил больше, чем ты рассчитывал получить. И, конечно же, ты «кинул» своих инвесторов, единолично получив с проката десять процентов.
— У меня всего два инвестора, и я их не обижу. Да и вы заключили неплохую сделку. Я знаю, мистер Голдмэн, в своем бизнесе вы не допускаете ошибок.
— Так всегда бывает, приятель. Когда двое заключают сделку, каждый знает что-то, чего не знает другой. На этом основан бизнес.
Винни с интересом взглянул на Голдмэна. — Лео, что вы знаете такое, чего не знаю я?
Голдмэн позволил себе слегка улыбнуться. — Сегодня утром не стало Кэрол Джеральди. Она скончалась от передозировки наркотиков. И это гарантия, что фильм принесет не менее десяти миллионов и не понадобятся дополнительные расходы на рекламу. Я буду добиваться, чтобы Кэрол получила Академическую Награду, пусть и посмертно. Дайте срок.
Винни сидел в такси и рассматривал оба чека. Если бы он знал о смерти Джеральди, то мог бы рассчитывать, по крайней мере, еще на миллион. Не жадничай, сказал он сам себе. Ты и так получил десять процентов от проката.
ГЛАВА 11
Утром того дня, когда на нью-йоркском кинофестивале должны были демонстрировать Городские вечера, у Винни состоялись три встречи. Первая произошла с Чаком в том самом кафе, где не столь давно они обсуждали возможности съемок этого фильма.
— Куда ты пропал? — спросил Чак. — Вчера я, наконец, посмотрел всю ленту, и, по-моему, получился классный фильм. А ты еще не удосужился его посмотреть.
— А я посмотрел его вчера во второй половине дня вместе с Лео Голдмэном в Студии Центурион.
— Правда? Как же тебе удалось завлечь Голдмэна?
— Ну, я же говорил, что у меня есть связи.
— Ну, и как ему фильм?
— Он ему очень понравился, и он дал за него три миллиона.
Чак так и остался сидеть с раскрытым ртом. Казалось, он потерял дар речи.
— Послушай, Чак, с тобой все в порядке? — спросил Винни.
— Ну,…я не знаю. Это — хорошая сделка. Ты мне ничего не говорил.
— Чак, это отличная сделка, и, в соответствии с нашим контрактом, я веду все переговоры и оставляю за собой последнее слово.
— Ну, ладно, пусть так и будет. А когда я смогу рассчитывать на деньги?
Винни протянул ему конверт. — Здесь твоя первая порция, — сказал он.
Чак поспешил раскрыть конверт. — Тут сто пятьдесят штук, с точностью до цента.
— А это плата за сценарий и работу в качестве директора фильма. Винни протянул ему другой чек. — Пятьсот девяносто семь тысяч четыреста двадцать пять долларов.
— Это твой вклад в размере трех сотен тысяч плюс зарплата.
— Это…, это…, Чак уставился в потолок, пытаясь сосредоточиться.
— Это в общей сложности семьсот сорок семь тысяч и немного мелочи, — подсчитал Винни. — Позволь объяснить, как все рассчитано. Мы потратили шестьсот пятьдесят тысяч на съемки. Мы получили за него три миллиона, стало быть, разница составляет два миллиона триста пятьдесят тысяч. Из этой суммы вычитаем оплату твоего труда за написание сценария и работу директором. Моя доля за производство была двести пятьдесят тысяч…
— Как получилось, что ты получил больше меня? — надулся Чак. Это же мой фильм.
— На то есть две причины, — спокойно ответил Винни. — Во-первых, я взял на себя заботу об оформлении всех официальных бумаг, а это недешево. Во-вторых, без меня ничего бы не сдвинулось с места. Ты бы не держал сейчас в руках три четверти миллиона, и твой фильм не был бы показан сегодня на нью-йоркском кинофестивале.
— Майкл, ты прав, — добродушно заметил Чак. — Я вовсе не хотел быть неблагодарным.
— Продолжаю. Остается один миллион девятьсот пятьдесят тысяч прибыли. Налоги составят чуть больше, чем шестьсот пятьдесят тысяч, оставляя чистый доход в сумме одного миллиона и трех тысяч, предназначенных к распределению между инвесторами. Твоя доля — сорок шесть процентов. Смотри, здесь все расписано, — сказал Винни, передавав Чаку документ. — И поверь, если бы фильм вышел в нашей студии, они бы разграбили большую часть прибыли.
Чак смотрел на свои чеки и кивал.
— Да, да, да! — неожиданно заорал он.
Чуть позднее тем же утром состоялась вторая встреча. Сидя за столиком в небольшой кофейне с Томми Про, Винни пил эспрессо.
— Это заведение чисто? — спросил он, озираясь. Ему постоянно чудились подслушивающие устройства.
— Его проверили сегодня утром. Тебя не беспокоили копы?
— Ни звука.
— Томми, спасибо тебе.
— Итак, как обстоят дела с фильмом?
— Он закончен. И сегодня будет демонстрироваться на нью-йоркском кинофестивале.
— Обалдеть! Может, какая студия выкупит его?
— Студия приобрела его еще вчера.
— Замечательно. Винни, как же тебе удалось его пристроить?
— Так вот, удалось. Винни толкнул «дипломат» на другой конец столика.
— Тут твой законный гонорар, — добавил он.
Томми Про приподнял крышку «дипломата» и заглянул внутрь, затем закрыл крышку и подтолкнул «дипломат» назад. — Это совсем необязательно, — сказал он.
— Томми, ты же прикрыл мне тылы и сделал все от тебя зависящее, чтобы я сумел выпустить фильм.
— Помнишь, я уже получил свою долю?
— Конечно же, помню. Но этого явно недостаточно.
— Я получил гораздо больше, чем ты.
— Что именно ты имеешь в виду?
Томми пожал плечами. — Оглянись. Где, по-твоему, мы сейчас сидим?
— Ты — новый…?
— Именно так. И могу тебя заверить, что для всех наших это — лучший вариант.
— Ты прав. Они не могли бы выбрать никого лучше.
— Итак, Винни, что ты собираешься делать дальше? Еще один фильм?
— Много фильмов, — ответил тот. — Я заключил продюсерский контракт со студией Центурион. И послезавтра я отправляюсь в Лос Анжелес.
— Стало быть, у меня появятся знакомые в Голливуде? И когда я там буду, смогу рассчитывать на старлеток?
— Ты получишь все, что пожелаешь, и я оплачу все расходы.
— Рад это слышать.
— Кстати, начиная с сегодняшнего дня, меня зовут Майклом Винсентом. Думаю, с этим у тебя не будет проблем?
Томми Про встал с места, обнял Винни и растроганно сказал: — Микаэле.
— Я по-прежнему, твой должник, — заметил Винни.
Третья встреча произошла за ланчем в ресторане Ле Гюргье. Барбара, завсегдатай заведения, зарезервировала столик. Когда принесли шампанское, Винни вручил ей чек.
— Это же больше ста процентов прибыли и менее, чем за три месяца, — удивилась она, кладя чек в сумочку.
— А вот отчет, на что были истрачены деньги, — сказал он, передав ей лист бумаги.
Она порвала бумагу в клочки и положила их в пепельницу.
— Дорогой, я получила прибыль, и этого достаточно. Меня совершенно не интересует, сколько ты заработал сам.
— Барбара, я хочу заверить тебя…
Она прикрыла ему рот рукой. — Я знаю, ты никогда не обманешь меня. И я счастлива с тобой. Она отпила глоток шампанского. — Но, — прибавила она, — у меня такое чувство, что вряд ли я могу рассчитывать на частые встречи с тобой.
Он поведал ей о сделке со студией Центурион. — Все стало возможным только потому, что ты познакомила меня с Лео Голдмэном. И я этого никогда не забуду.
Барбара поцеловала кончик своего пальца и приложила его к его губам. — Главное, не забывай меня! — промолвила она.
В тот же самый день он заехал за Ванессой в офис, где она работала фотомоделью, и привез ее на чашку чаю в Пальм Курт Плаза. Пока они дожидались, что их обслужат, он вручил ей небольшую книжечку.
— Что это такое? — спросила она, листая страницы.
— Это малоизвестная новелла двадцатых годов под названием Тихоокеанские дни . Замечательная книжка, а главное, она станет для тебя стартом в кинозвезды.
