Дэвид Моррелл - Братство Розы
Крис почувствовал неприятный озноб.
Пристальный немигающий взгляд Чана был, по обыкновению, тверд.
— Значит, мир сошел с ума, — сказал Крис.
— Не потому ли ты покинул его? В монастыре соблюдают кодекс чести?
Нет. Иначе я бы не вернулся, Я покинул мир потому, что наша профессия меня не удовлетворяла. Но иного пути у меня нет.
— Не понимаю.
— Я не могу это объяснить, да и не хочу говорить на эту тему. Если даже убежище теряет свой смысл, что говорить об остальном? На что еще мы можем надеяться? — Он в унынии покачал головой. — Ничего святого.
— Все меняется к худшему, — сказал Чан. — Шесть лет назад то, что я задумал, было бы неосуществимо.
— А сейчас? — спросил Крис.
— Есть прецедент, и я отныне чувствую себя свободным от каких-либо обязательств. Маленов психически болен. В последние месяцы количество переправляемого опиума увеличилось в несколько раз. Его нужно остановить.
— Тогда убей его где-нибудь в другом месте, — предложил Крис.
— Его слишком хорошо охраняют.
— Но тебя возьмут!
— Пошли они все! — Чан покачал головой. — Слабо им. У Снежного Леопарда свои хитрости.
— Это глупо, — сказал Крис. — Против тебя будет все. Что случилось после Ферлаха и Монреаля?
— С нарушителями? Их нашли и убили. Меня тоже убьют. В свое время. Но я постараюсь оттянуть расплату.
— Прошу тебя, не делай этого.
— Почему?
— Потому что я тоже чувствую за тебя ответственность.
— Это мой долг. Вы, европейцы, верите в судьбу, но я понимаю это несколько иначе. Я должен сам ее встретить. Еще ребенком я готовил себя к тому, что смерть нужно принимать достойно. Так, кажется, на Западе? Я называю это честью. Я должен встретить свою судьбу лицом к лицу. Слишком долго я ждал этой возможности. Опиум — зло. Его нужно остановить.
— Но КГБ пришлет на его место другого человека. Чан сжал перила.
— Не Маленова. Этот человек — воплощение самого дьявола. — Пот выступил на его лице. — Он должен умереть.
Крис почувствовал мучительную боль от того, что был не в состоянии отговорить Чана от этого убийства.
— Я уеду завтра утром.
— Но я не могу так долго ждать. Русский тоже уезжает завтра.
— Мне нужно получить от священника важную информацию.
— Тогда получай ее скорей. Когда я сделаю то, что задумал, о нашей дружбе никто не должен вспомнить. В случайность нашей встречи вряд ли кто поверит. Это вызовет подозрения. Судьба мой друг. Я не для того спасал тебя много лет назад, чтобы потерять сейчас. Уезжай. Прошу тебя. Дождь лил все сильней.
5
Что-то нарушило сон Криса. Он лежал в темноте, вглядываясь в циферблат часов. Три тридцать. Озадаченный, он расслабился и пытался сосредоточиться. Буря утихла. С карниза падали редкие капли. За окном светила луна. Воняло рекой и удобрениями из сада.
Сначала Крису показалось, что он проснулся по привычке и ничего более. Шесть лет, проведенных в монастыре, приучили его использовать предрассветное время для размышлений. С тех пор он всегда просыпается очень рано.
Но тут он заметил пробивавшуюся из-под двери полоску света. Мелькнула чья-то тень. Кто бы это мог быть? — подумал Крис. Человек передвигался бесшумно, как зверь, плавно перенося тяжесть своего тела с одной ноги на другую. Он напоминал кота, бесшумно крадущегося за добычей.
Должно быть, это слуги осматривают коридор. Или Чан. Или кто-то следит за ним. А может, и за мной, подумал Крис. Ведь многим известно, что мы с Чаном друзья.
Он схватил лежавший рядом маузер и сбросил с себя простыню и, как был раздетый, одним прыжком очутился в темноте за креслом. Затаив дыхание, Крис направил дуло на дверь и стал ждать.
За дверью раздался какой-то звук, похожий на удар кулаком в подушку. Приглушенный, но тем не менее достаточно сильный.
Крис покинул свое убежище за креслом, прокрался к стене около двери, приложил к ней ухо и услышал щелчок отодвигаемой щеколды.
Кто-то произнес по-русски:
— Что ты наделал?
Крис услышал, как старый священник ответил тоже по-русски:
— Он шел в комнату. Вот гаррота. Это значит, он хотел убить тебя. У меня не было выбора. Я вынужден был убить его.
Крис открыл дверь. Если бы он не сделал этого, священник бы не поверил, что он мог не услышать такой шум. Он и так был склонен к подозрительности, а тут бы, наверное, решил, что Крис как-то связан с происшедшим.
Крис приоткрыл дверь и выглянул в коридор.
Священник резко обернулся на звук, у него в руках был автоматический пистолет “ТТ” с глушителем.
Крис замер. Он поднял руки, и маузер оказался у него над головой.
— Я услышал ваш голос. — Он пожал плечами. — Я думаю, это не мое дело.
Священник кивнул, давая ему понять, что он может уйти в свою комнату и закрыть за собой дверь.
Крис лежал и вглядывался в темноту. Перед глазами стоял человек из соседней комнаты. Около шестидесяти. Сморщенный, бледный. Темные круги под глазами. Взъерошенные волосы. Нервные подергивания. Одет в шелковую пижаму, прилипшую к потному телу. Иосиф Маленов, вспомнил Крис. Он никогда раньше не встречал этого человека, но видел его фотографии и знал, что Маленов был наркоманом и злоупотреблял опиумом, контрабандой которого занимался.
На полу между священником и Маленовым лежало бездыханное тело Чана с раздробленным пулей калибра 7,62 основанием черепа. Вокруг темные пятна крови и следы мочи. Чан был мертв, и это не вызывало никакого сомнения.
Крис не находил себе места. Какие-то тени закрыли полоску света из-под двери. Было слышно, как разворачивают одеяло. Несколько человек тихо, но не так, как умел это делать Чан, подняли тело, завернули в одеяло и потащили куда-то. Чувствовался резкий запах сандалового дерева, затем запахло сосновой смолой. Видно, кто-то зажег ладан и рассыпал по полу опилки, чтобы впитались кровь и моча убитого.
Крис встал и подошел к окну, стараясь остаться незамеченным. Птицы вспорхнули с деревьев, напуганные внезапным появлением людей. В лунном свете появились силуэты слуг-азиатов. Они спустились с веранды, горбясь под тяжестью ноши, — слуги несли вдвоем что-то завернутое в одеяло. Третий подсвечивал фонариком, указывая тропинку через кладбище и сад.
Процессия спустилась по склону к реке. Видно, тело Чана решили скормить крокодилам или же перевезти подальше в джунгли.
Друг, подумал Крис. В горле застрял комок, сердце сжалось.
Крис стиснул свой маузер.
6
Отец Жанин перекрестился. Он преклонил колени перед алтарем, совершая свою ежедневную молитву. Пристальным немигающим взглядом смотрел он на зажженные им же свечи, окутанные ароматом воска и ладана. Их слабые огоньки тускло поблескивали во тьме.
Пять часов утра. В церкви тихо.
Убежище.
Старый священник встал, оттолкнувшись от ограды алтаря, и преклонил колени перед чашей с дарами. Он просил у Господа прощения. Поклявшись охранять этот дом безопасности, он верил в то, что погубит свою душу, если не выполнит обязательства. Хотя его завербовал КГБ, он сумел сохранить лояльность к сетям всех разведок. Любой секретный агент мира мог стать его прихожанином. Не важно, каких политических взглядов он придерживался и какую религию исповедовал. Ведь душа есть даже у атеистов. Окоченевшие, уставшие люди приходили к отцу Жанину за помощью и чтобы перевести дух. Как священник он обязан был проявлять к ним сострадание. А когда ему приходилось убивать кого-то, защищая свое убежище, он просил Господа его попять. Он искренне раскаивался в содеянном.
Свечи он зажег в память об усопших.
Старый священник отвернулся от алтаря и весь напрягся, заметив, как колыхнулась тень.
Стоявший у ближайшей скамьи мужчина направился в его сторону.
Американец.
Через разрез стихаря священник нащупал пистолет, достал его из кобуры и, прикрывая складками одежды, нацелил на идущего к нему незнакомца.
Американец остановился на безопасном расстоянии.
— Я не слышал ваших шагов по проходу, — сказал священник.
— Я старался не шуметь, чтобы не помешать вам творить молитву.
— Вы тоже пришли помолиться?
— Привычки умирают тяжело. Вы наверняка знаете, что я прожил несколько лет в цистерцианском монастыре.
— А ваш друг? Вы не хотите отомстить за него?
— Я делаю то, что обязан делать. Вы тоже. Мы все знаем правила игры.
Священник кивнул и еще крепче сжал пистолет под стихарем.
— Вы узнали имя дантиста? — спросил Крис.
— Не так давно. Я записал его для вас.
Священник положил молитвенник на скамью. Свободную руку он просунул в другой разрез стихаря, достал листок бумаги, положил его на молитвенник и не спеша отошел в сторону.
В церкви было тихо. Американец улыбнулся и взял записку. о темноте он не видел, что на ней написано.
— Человек, которого ты ищешь, живет далеко отсюда, — сказал священник.
— Тем лучше. — Американец снова улыбнулся.
