Мартин Смит - Полярная звезда
— Зина Патиашвили… — произнес Слава. — Кто-нибудь здесь знает Зину? Вы… вы… вы знаете? — Он повернулся к Аркадию. — Только время зря теряем.
— Футбол, — Аркадий опустился на стул.
Диего, сидевший рядом, налил ему красного вина в высокий стакан.
— Чемпионат мира. Ты, играть? — Английские слова давались ему с трудом.
— Вратарь. — Аркадий подсчитал, что с тех пор прошло двадцать лет.
— Форвард. — Рыбак ткнул себя в грудь, потом указал на другого Диего и Марко. — Тоже форвард, а он — защитник. — Потом махнул в сторону телевизора. — Португальцы белые, англичане — полосатые. Плохо.
Пока трое рыбаков морщились, игрок в полосатой майке забил гол. Интересно, подумал Аркадий, сколько раз они просмотрели эту запись? Десять раз? Сотню? За время долгого плавания португальцы снова и снова переживают свое поражение. Утонченный мазохизм с применением технических средств. Воспользовавшись тем, что Диего отвел глаза от экрана, Аркадий показал ему снимок Зины и Динки.
— Значит, ты украл фото! — возмутился Слава.
— Зина — Аркадий наблюдал, как глаза рыбака скользили от одной женщины к другой без всякого выражения. Диего пожал плечами. Аркадий показал фотографию остальным — те отреагировали так же. Тут первый Диего попросил взглянуть еще раз.
— Я не танцевал, — пояснил он Аркадию уже на своем. — Эта женщина танцевала с американцами. — Он разволновался. — Понимаешь? С американцами.
— Она танцевала с американцами. Я так и думал, — сказал Аркадий Славе.
— Выпей, выпей. — Диего снова налил ему стакан.
— Спасибо.
Диего стал учить Аркадия, как благодарить по-португальски. Тот с удовольствием повторил, и Диего остался доволен.
Когда транспортная люлька двинулась ко второму траулеру, Аркадий держался ближе к центру. У Славы был несчастный вид, как у птицы, посаженной в одну клетку с котом.
— Мы нарушаем трудовую дисциплину!
— Представь себе, что у тебя отгул, — посоветовал Аркадий.
— Да уж. — Слава угрюмо посмотрел на чайку, парящую в ожидании, когда с «Полярной звезды» выбросят помои. — Я-то знаю, о чем ты думаешь!
— О чем? — Аркадий был озадачен.
— Раз я был на сцене, то мог видеть, с кем была Зина. Ну так ошибаешься. Когда играешь на сцене, свет бьет тебе прямо в глаза. Спроси моих ребят, они ответят то же самое. Нам ничего не видно.
— Сам у них и спрашивай, ты же главный.
«Орел» был меньше, чем «Веселая Джейн», окрашен в красный и белый цвета. В отличие от первого траулера, их никто не приветствовал на палубе. Они ступали по дощатым планкам, на которых кое-где валялись остатки недавнего улова плоские тушки камбалы, усохшие крабьи панцири.
— Не понимаю, — промолвил Слава. — Обычно они очень дружелюбны.
— Ты тоже почувствовал? — спросил Аркадий. — Да, они к нам несколько охладели. Между прочим, на каком языке мы тут будем разговаривать? На испанском? На шведском? Кто служит на этом американском корабле?
— Не сбивай меня с толку, — огрызнулся Слава.
Аркадий оглядел его.
— На тебе кроссовки, джинсы — типичный молодой коммунист. Для разговора с капитаном ты выглядишь в самый раз.
— Ну и помощничек у меня, чуть что — за спиной прячется.
— Хуже. Просто я человек, которому нечего терять. Прошу вперед, я уж после вас.
Капитанская рубка на «Орле» была поменьше, чем на «Веселой Джейн». Ни ковров, ни тикового дерева. Однако она больше отвечала представлению Аркадия о том, что должно находиться в рубке американского капитана. Огромное количество рычажков и переключателей на цветных мониторах размещалось прямо под рукой, капитан мог дотянуться до любого, не вставая со стула. Зеленый луч эхолота засекал косяки рыб, выглядевшие на экране как оранжевые облака. Радиоаппаратура крепилась сверху, рубиновые цифры мерцали на щитках. Хромированные корпуса компаса и часов сверкали, как хрусталь. Короче говоря, это был гимн современным техническим возможностям.
Человек, занимающий капитанский стул, вполне соответствовал обстановке. На коже рыбаков обычно остаются отметины от ножей, игл, плавников и заусениц тросов, ее выдубливают холодный воздух и соленая вода. Однако Моргана казалось, обтачивали сами волны морские. Капитан был тощ, как щепка, с поседевшими раньше времени волосами. Несмотря на фуражку и спортивный свитер, в его облике, равно как к в атмосфере вокруг него, сквозило нечто монашеское. Чувствовалось, что по-настоящему он счастлив лишь в одиночестве на своем посту. Стоило ему приподняться на стуле, как Слава отвесил ему почтительный поклон. Аркадию пришло в голову, что третий помощник вполне усвоил лакейские привычки.
— Джордж, это матрос Ренько. Можете звать его просто Аркадием. А это капитан Морган, — сказал он Аркадию.
Капитан крепко пожал руку новому знакомому.
— Нам очень жаль Зину Пишвили.
— Патиашвили, — поправил Слава, словно фамилия в устах капитана прозвучала смешно.
— Пашвили? Извините, — Морган обратился к Аркадию. — Я сам не говорю по-русски. Переговоры между судами осуществляются представителями компании, живущими на «Полярной звезде». Вам лучше обратиться за помощью к ним. Не желаете ли выпить?
На столе стоял поднос с тремя стаканами и бутылкой советской водки. Получше той, что пьют в Советском Союзе, — качественный экспортный вариант. Морган поднял бутылку на миллиметр от подноса, словно отмеривал минимум гостеприимства.
— Или вы торопитесь?
— Да, нам пора. — Слава понял намек.
— А я не откажусь, — сказал Аркадий.
Слава присвистнул.
— Сначала вино, затем водка…
— Как на Новый год, верно? — произнес Аркадий.
Морган налил Аркадию полстакана, плеснул и себе. Слава пить не стал.
— На здоровье, — сказал Морган, коверкая русские слова. — Я верно говорю?
— Ваше здоровье, — ответил Аркадий по-английски. Он выпил свою порцию в три глотка, Морган — единым духом, после чего продемонстрировал ряд великолепных зубов.
— Я так понимаю, что с представителями компании вы говорить не хотите.
— Попытаемся обойтись без них. — Меньше всего Аркадию хотелось, чтобы Сьюзен приняла участие в беседе.
— Ну, Аркадий, спрашивайте.
Морган был так уверен в себе… Что же может его обескуражить?
— Ваше судно надежно?
— Ренько, это… — начал Слава.
— Все в порядке, — отозвался Морган. — Семьдесят пять футов от киля до клотика, со специальной оснасткой для плавания в северных широтах. Оно было построено для буксировки нефтяных платформ в Мексиканском заливе, а потом переоборудовано для здешних мест, когда поднялся спрос на крабов. Потом спрос пошел на убыль, поставили трал и сделали обшивку, чтобы разбивать лед. Большие деньги пошли на нашу электронику, но это окупается сторицей. У нас нет традиций нашего приятеля с «Веселой Джейн», но рыбы мы ловим больше.
— Вы знали Зину?
— Видел мельком. Она была очень мила.
— А на танцах?
— Не имел удовольствия танцевать с ней, я был в кают-компании вместе с капитаном Марчуком и капитаном Торвальдом.
— Вам нравится совместная рыбная ловля?
— Очень увлекательно.
— Увлекательно? — Аркадию и в голову не приходило рассматривать ловлю рыбы с этой точки зрения. — Как так?
— После стоянки в Датч-Харборе мы собираемся в полосу льдов. Советские капитаны — отважные люди. В прошлом году целая рыболовная флотилия из пятидесяти судов застряла во льдах у берегов Сибири. Вы потеряли плавучий рыбозавод. Экипаж не погиб только потому, что люди сумели пройти по льду. Мне нравятся русские. Они — самые лучшие партнеры по рыбному промыслу. Корейцы разворовали бы половину улова. Японцы не унижаются до воровства, но у них кровь холоднее, чем у рыбы. — Морган принадлежал к типу людей, которые улыбаются собственным мыслям. — Аркадий, как получилось, что я не помню ни одной встречи с вами на «Полярной звезде»? Вы — офицер флота или из министерства? Или откуда-нибудь еще?
— Я работаю на рыбозаводе.
— На линии обработки рыбы, — вставил Слава.
— И при этом бегло говорите по-английски и расследуете несчастные случаи? Я бы сказал, что для чистки рыбы у вас слишком высокая квалификация. — В глазах Моргана стояла хрустально-синяя пустота — Аркадий и Слава тут же догадались, что он им не верит ни на грош. — Так это был несчастный случай?
— Нет никаких сомнений, — подтвердил Слава.
Морган не отрывал глаз от Аркадия. Потом он посмотрел на пустую сеть, лениво раскачивающуюся на подъемном кране, на двух моряков, поднимающихся на палубу, и снова перевел взгляд на Аркадия.
— Ладно. Был рад нашей светской беседе, джентльмены. Однако не забывайте, вы в американских водах.
В тесную рубку вошли двое. Так вот они, эти американцы, которых Ланц назвал «бандой рокеров»! Любопытно. В Советском Союзе два колеса, соединенные с двигателем внутреннего сгорания, являются символом личной свободы, «рокерами» там называют мотоциклистов. Власти всегда стараются загнать их на определенные площадки и держать под контролем, но группы рассеиваются, как монгольская конница, в разных направлениях, оккупируют целые поселки и исчезают прежде, чем является милиция на автомобилях.
