Дмитрий Сафонов - Радио Судьбы
Соловьев понимал, что Мезенцев разговаривал сам с собой... или с кем-то еще, но не с ним. И еще он понимал, что, наверное, в этом и заключается его единственный шанс – убежать при первой же возможности, когда капитан (он продолжал называть его капитаном) хотя бы ненадолго отвлечется. Надо только выбрать момент.
– Эй! – Мезенцев больно толкнул его локтем в бок. – Не спи! Смотри по сторонам, мы должны их найти!
– Кого? – Соловьев готов был найти кого угодно, лишь бы капитан забыл о нем.
– Не прикидывайся дураком! Ты и так не очень умно выглядишь. Тех двоих, которые приехали на мотоцикле!
– А-а-а... Конечно. Сейчас.
Они разделились: Мезенцев смотрел на те дома, что стояли слева от шоссе, а Соловьев разглядывал правые.
Это он заметил Джорджа: на крыльце мелькнула мужская фигура. Человек замедлился на несколько мгновений, словно хотел рассмотреть то, что находилось внутри дома. Услышав рев дизеля, он спрыгнул с крыльца, но было уже поздно.
– Вон там! Я видел его! – показывал Соловьев.
– Заткнись! – рявкнул Мезенцев и повернул руль.
Перед оградой они остановились. Мезенцев заглушил двигатель, взял ружье и спрыгнул на траву. Соловьев, придерживая фотоаппарат, полез было следом, но капитан остановил его:
– Сиди на месте!
– Но я...
Мезенцев медленно поднял ружье:
– Там один патрон, ты знаешь. И у меня пока есть выбор, кому из вас отдать предпочтение.
Соловьев подумал, что на предпочтение этого типа особо полагаться не стоит, мало ли что? – и остался в кабине.
Мезенцев довольно кивнул. Он закинул ружье на плечо и медленно направился к ограде.
– Эй! Выходи! Не надо прятаться, я знаю, что ты здесь. Не доходя пары метров до калитки, он остановился.
– Я кричал тебе «стой». Там, в лесу. Ты не послушал. Я все равно тебя догнал. Убегать бессмысленно – тем более что я раздавил твой самокат. Ты меня слышишь? Где Рита?
Мезенцев прошелся вдоль забора.
– Парень? Ты напуган? Понимаю... И, скажу тебе честно, – не зря. Выходи, надо кое-что обсудить.
Он увидел, что кусты сирени, растущие под окнами веранды, зашевелились.
– Боишься ружья? Хорошо. Я поставлю его в сторонку. Тогда ты выйдешь?
Ответа снова не было.
Мезенцев вернулся к трактору и прислонил ружье к колесу.
– Видишь? У меня в руках ничего нет. – Он развел руки, как фокусник, намеревающийся показать необыкновенно интересный фокус. – Я отойду подальше и буду тебя ждать.
Он действительно отошел от ружья и сел на траву. Кусты сирени снова зашевелились, и появился Джордж. Увидев его, Мезенцев издал короткое рычание и обнажил клыки.
– Иди сюда, на травку. Она какого-то скучно-зеленого цвета. Слишком много зелени.
Джордж подошел к ограде. Он исподлобья смотрел на Мезенцева.
До Соловьева, который наблюдал за происходящим со стороны, внезапно дошло, что кто-то из них троих здесь явно лишний. В этом не было никакой особой логики, не то что особой – совсем никакой не было, равно как и в одноименной детской игре, просто третий был лишним.
Он сжался, стараясь стать как можно незаметнее, он заранее готов был признать себя лишним и убраться отсюда, унести ноги как можно скорее, но... что-то должно было произойти.
На всякий случай он снял с плеча фотоаппарат – в случае необходимости он мог стать каким-никаким, а все же – ору жием.
Джордж подошел ближе к калитке. Трактор закрывал обзор, и он не видел, что стало с его байком, но не сомневался, что все было именно так, как говорил этот краснолицый.
– Чего ты хочешь?
– Побеседовать. – Мезенцев поднялся, и Джордж быстро шагнул за калитку, теперь он был ближе к ружью. Тому самому, которое он бросил в Гурьеве. Тому, в котором должен был остаться один патрон.
– Вас двое? – Джордж кивнул на Соловьева. Мезенцев рассмеялся:
– Парень не в счет.
Джордж покосился на журналиста, тот сидел в кабине и, похоже, выходить не собирался. Он сделал еще один шаг к ружью.
– Мне не понравилось, как ты поступил со мной, – продолжал здоровяк.
– Что именно?
– Ты увез у меня женщину.
– Ах, это... – Джордж пожал плечами. – Она сказала, что вы едва знакомы, к тому же – она сама захотела...
– Речь не о ней, – перебил краснолицый. – Если у тебя в голове есть хоть немного мозгов, ты поймешь, что она здесь вообще ни при чем.
– Тогда в чем проблема?
– Проблема в том, что ты увез у меня женщину. И это – серьезная проблема. Гораздо серьезнее, чем тебе кажется.
– Здесь нет проблемы. Пойдем и спросим у нее...
– Нет, приятель. До тебя никак не может дойти одна простая вещь. Мне не очень интересно, что она обо всем этом думает. Скажу честно, меня это даже не волнует.
– Тогда что? Что тебя волнует?
– Ты тупой, да? Я тебе уже дважды повторил. Проблема в том – следи внимательно – что ты... увез... У МЕНЯ... женщину. Понимаешь? Ты забрал то, что должно принадлежать мне.
– С чего ты это взял?
– Потому что я так думаю. И постараюсь убедить тебя в этом.
– Ты что, предлагаешь драться? Как в школе? Наши против городских?
Мезенцев ощерился.
– Смешно. Я тебе ничего не предлагаю. Мне нечего тебе предложить. Я просто хочу... – он помедлил. – УБИТЬ ТЕБЯ.
Мезенцев увидел, как Джордж вздрогнул. Соловьев побледнел и схватился обеими руками за фотоаппарат. Он знал, что это – не пустые слова. Этот капитан – или кем бы он там ни был – слов на ветер не бросал. Видимо, у него окончательно перемкнули все контакты в голове... Хотя, стоило признать, в желании убить ближнего своего ничего особенно оригинального не было.
– Только и всего? – Джордж улыбнулся. Ему удавалось держать себя в руках. И близость ружья вселяла в него уверенность. – Многие пытались это сделать...
– Теперь моя очередь.
– Хочешь попробовать?
– Нет. – Краснолицый зажмурился, словно в предвкушении невиданного удовольствия, и потянул ноздрями воздух. – Ты весь пропах ею. Ммм... Вкусно пахнет... – Он не торопясь хрустнул пальцами, особое внимание уделив большим. – Я не хочу ничего пробовать. Я просто убью тебя.
– Из-за бабы? – Джордж медленно, боком, приближался к ружью. В какой-то момент он понял, что краснолицего это не особенно волнует, и насторожился.
– Нет. Просто так хочу.
– Успокойся... – До ружья оставалось всего два шага. – Так мы можем наделать глупостей. Кому от этого будет лучше? Здесь и так достаточно... Ты видел, что творится в Гурьеве?
– Видел.
– Ну и что, мало трупов?
– Одного не хватает.
– А-а-а... – Джордж старался выглядеть спокойным, в следующую секунду он метнулся к ружью и взялся за цевье. Он перехватил ружье и стал взводить курки...
Реакция краснолицего его поразила. Вместо того чтобы рвануться вперед, тот быстро сдернул с себя футболку и обмотал ее вокруг левого запястья.
– Поехали... – сказал он и медленно пошел на Джорджа.
– Эй, я выстрелю...
– Не сомневаюсь. Тебе не впервой. Ты же – такой крутой. На байке. И на сапоге у тебя – смотри-ка! Кровь. Уже высохла.
На левом сапоге Джорджа – единственном оставшемся сапоге – красовалось большое бурое пятно.
– У тебя, наверное, и пилка где-то есть... А я – с голыми руками.
Он наступал – медленно и неотвратимо. Соловьев подумал, что в голове у него мозгов не больше, чем у трактора, на котором они приехали. Да и вел он себя, как трактор. Упрямо пер вперед, забыв о том, что в ружье остался один патрон. С одной стороны – это мало... но для человека – более чем достаточно.
Журналист пытался вспомнить: может, капитан в какой-то момент достал этот патрон и... выкинул? Или положил в карман?
Нет. Джинсы, надетые на нем, туго обтягивали бедра, и цилиндрик патрона двенадцатого калибра был бы виден, но... Карманы у Мезенцева были плоскими.
– Ты попал в нехорошее время, парень, – говорил краснолицый, наступая на Джорджа. – Теперь я знаю, что я могу. Я и раньше догадывался об этом... Но почему-то не делал. А теперь – хочу и могу. И ты увел у меня из-под носа то, что я захотел. Ну разве это не ошибка? С твоей стороны?
– Или – с твоей... – Расстояние между ними сокращалось, и Джордж стал пятиться назад.
– Ты уже проигрываешь. Ты отступаешь. А когда отступаешь, то не видишь, что у тебя сзади. Надо идти только вперед. Понимаешь? Ты прав – здесь много трупов. Одним больше, одним меньше... Ситуация спишет. Очень удобный случай. Ты встал у меня на пути. Зря. – Он издевательски покачал головой. – Зря. Ты не оставил мне выбора. Это значит: либо я сверну, либо я перешагну через тебя. Это называется – поставить вопрос в категорической форме. Теперь ты видишь, что Рита здесь ни при чем?
– Послушай! – Джордж продолжал пятиться. Он уже вышел из-за трактора и бросил быстрый взгляд на то место, где он оставил байк. Так и есть – байка не было. Вместо него на шоссе валялись какие-то обломки.
