Жан-Кристоф Гранже - Пассажир
Затем она упомянула о секретных связях между этой группой и силами национальной обороны. И наконец, высказала убеждение, именно сейчас окончательно созревшее: одна из лабораторий группы «Метис» испытывала на нем и на Патрике Бонфисе, равно как и на других подопытных кроликах, какое-то микроскопическое устройство. Содержащее препарат, который дробил их личность, вызывая что-то вроде цепной реакции. Серийное диссоциативное бегство от реальности.
Фрер принимал каждый факт как удар кулаком в лицо. Чтобы добить его, она описала могущество «Метиса», не боявшегося ни закона, ни государственной власти, поскольку истоки его силы крылись в самих этих структурах.
Она подвела итоги. По неизвестной ей причине холдинг решил провести чистку, уничтожив своих подопытных. «Метис» использовал профессионалов, чтобы устранить их всех. Его, Патрика Бонфиса и наверняка многих других. Их занесли в черный список.
Стиснув зубы, Фрер принимал удары. Анаис смолкла: она словно стреляла по машине скорой помощи. У них осталось всего две минуты. Она вдруг сообразила, что они забыли о предосторожностях. Не подумали о камерах наблюдения. О микрофонах, возможно записывавших их разговор. Об охранниках, способных опознать его или получить предупреждение извне.
— Мне очень жаль, — сказал он в заключение.
Анаис не поняла, что он имеет в виду, — ведь она только что зачитала ему смертный приговор. Не сразу она сообразила, что он говорит о следственном изоляторе, о том, как это дело отразится на ее карьере, о хаосе, в который она добровольно погрузилась.
— Это мой выбор, — прошептала она.
— Тогда докажи.
Фрер взял ее ладонь и сунул в нее сложенную бумажку.
— Что это?
— Время и дата звонка, полученного Шапленом на домашний телефон в конце августа. Крик о помощи. Я должен установить личность звонившей.
Анаис вздрогнула.
— Номер засекречен, — продолжал он. — Это последний звонок, полученный мною в роли Шаплена. На следующий день я сменил личность. Мне надо найти эту женщину!
Анаис взглянула на свой сжатый кулак. Сердце билось с перебоями. Ее душило разочарование.
— Я записал еще один номер, — продолжал он, понизив голос. — Мой новый мобильный. Могу я на тебя рассчитывать?
Она украдкой сунула записку в карман треников и уточнила:
— Шаплен тоже искал убийцу?
— Да, но по-другому. Он использовал сайты знакомств. В частности, один клуб датинга, Sasha.com. Не слышала о таком?
— Нет.
— Анаис, этот номер. Нужно найти звонившую. Я должен поговорить с этой женщиной, если еще не поздно.
Анаис уставилась в его покрасневшие глаза. На какой-то миг она возжелала смерти соперницы. Но тут же вырвала эту опухоль из своего сердца.
С трудом выговорила:
— Ты ради этого пришел?
Прозвучал звонок. Конец свидания. С усталой улыбкой он поднялся. Несмотря на потерянные килограммы и прибавившиеся годы, лихорадочный взгляд и разбитый нос, он по-прежнему излучал неотразимое обаяние.
— Не говори чепухи.
* * *Сразу после свидания Анаис попросила разрешения поговорить по телефону. На практике это означало, что им придется сделать крюк, заглянув в северное крыло изолятора, где к стене были прикручены телефонные аппараты. Надзирательница не возражала. Она еще не приноровилась к режиму усиленного надзора.
Был час прогулки, и у телефонов не оказалось ни одной зечки. Анаис по памяти набрала номер. Надо поторапливаться, пока она не впала в депрессию. Выплакаться она успеет у себя в камере. Ну, увиделась с Матиасом Фрером, а толку? Обычная полицейская рутина. Профессиональное сотрудничество. И точка.
— Алло?
— Ле-Коз, это Шатле.
— Анаис? Во что ты вляпалась?
Новости о перестрелке и о ее аресте достигли Юго-Запада.
— Долго рассказывать.
— Чем я могу помочь?
Она оглянулась на надзирательницу: та расхаживала взад-вперед спиной к ней, лицом к широкому, забранному решеткой окну.
— Я продиктую тебе время и дату звонка с засекреченного номера и номер телефона, на который звонили. Пробей имя и координаты звонившего. Немедленно.
— Ты не меняешься, — засмеялся он. — Давай выкладывай.
Она назвала номер телефона, день и час. Услышала, как он переключился на другую линию. Передал кому-то полученные сведения и вернулся к ней.
— Мне тут звонил Абдулатиф Димун.
Она не сразу сообразила, кто это. Координатор из криминалистической службы в Тулузе. Воин пустыни.
— Что ему нужно?
— Ты вроде посылала ему кучку дерьма с марсельского пляжа.
Все это вылетело у нее из головы. Мусор, найденный возле тела Икара.
— Он его исследовал?
— Да. Просто мусор, принесенный прибоем. Но есть там кое-что любопытное. Осколок зеркала. Он считает, что это попало туда другим путем. Возможно, выпало из кармана убийцы.
— Почему?
— Потому что на осколке нет следов соли. Он не из моря.
Осколок зеркала. Настоящий прорыв, ничего не скажешь.
— Но это еще не все, — продолжал Ле-Коз. — Они обнаружили на нем следы йодистого серебра.
— И что это значит?
— Зеркало обрабатывали. Его специально погружали в йодистое серебро, чтобы сделать светочувствительным. Это старинная методика. Кажется, ей сто пятьдесят лет. Так изготавливали дагеротипы.
— Что-что?
— Предтеча фотографии. Я уточнял. Отполированное и покрытое серебром зеркало сохраняет отпечаток, отбрасываемый объективом. Затем его обрабатывают парами ртути и получают изображение. Когда появилась пленочная фотография, техника дагеротипа, не позволявшая воспроизводить снимок, вышла из употребления. Ведь она давала только позитивное изображение, без негатива.
— Димун думает, что это зеркало — носитель дагеротипа?
— Да. И это дает нам потрясающую зацепку. Не считая нескольких фанатиков, никто больше не пользуется этим методом.
— Ты уже что-то выяснил?
— Займусь этим немедленно.
— Отыщи мне организацию, в которой состоят эти типы. Список всех, кто еще применяет эту технику.
Продолжая говорить, она вдруг совершенно отчетливо представила себе, как поступает убийца. Он убивает. При этом он разыгрывает один из греческих мифов. Затем запечатлевает его, всего один раз и в единственном экземпляре, на покрытом серебром зеркале. Ее охватила дрожь. Где-то наверняка существует помещение, где хранятся эти ужасающие изображения. Они словно отпечатались в ее мозгу, посверкивая в полумраке. Зарезанный Минотавр. Обгоревший Икар. Оскопленный Уран. Кто следующий?
— Я получил информацию по твоему номеру. Есть где записать?
— Ага. В голове.
Полицейский сообщил ей имя и координаты таинственной собеседницы Арно Шаплена. Они ей ни о чем не говорили, но ее словно током ударило. Она поблагодарила Ле-Коза, взволнованная этим источником тепла, от которого ее отделяло пятьсот километров.
— Как мне с тобой связаться?
— Никак. Я сама разгребу это дерьмо.
Повисло молчание. Ле-Коз не знал, что еще сказать. Анаис бросила трубку, чтобы не разрыдаться. Она вернулась к надзирательнице и попросила оказать ей еще одну любезность: позволить использовать оставшееся от прогулки время. Та вздохнула, смерила ее взглядом, потом, вероятно вспомнив, что Анаис сама служит в полиции, направилась во двор.
У Анаис внутри все пылало. Новая зацепка с дагеротипами придала ей сил. Ее бесило, что она сидит здесь взаперти, когда расследование вот-вот сдвинется с мертвой точки. Возможно, это ничего не даст. А может, дело и выгорит… В одном Шатле не сомневалась: этот след она прибережет для себя. Солина ни слова.
Доносившийся снаружи шум прервал ее размышления. Надзирательница только что открыла последнюю дверь. Женщины, о чем-то разговаривая, прогуливались по двору в окружении прямоугольников вскопанной земли, баскетбольных корзин и бетонного стола для пинг-понга. Но эти декорации никого не могли обмануть. Поле зрения ограничивали стены, колючая проволока, кабели. Заключенные оставались заключенными. Оплывшие, дряблые фигуры. Потасканные лица, словно ручки ложек, истертых долгим употреблением, заострились до того, что стали смертоносными. Ледяной ветер, казалось, разносил отравленный воздух камер, запахи жратвы и немытого тела.
Она засунула руки в карманы и вновь влезла в шкуру офицера полиции. Следила за группами, парами, одиночками, выискивая подходящую цель. Заключенные четко делились на две категории, принадлежность к одной из них читалась в их лицах, позах, походке. Хищницы и сломленные. Она направилась к четырем магрибианкам, ничуть не похожим на жертв судебной ошибки. Бой-бабы, из которых тюремная машина еще не высосала все соки. Хотя позади да и впереди у этих женщин не один год тюрьмы, их ярость ничем не погасить.
— Привет.
