Жан-Кристоф Гранже - Пассажир
Теперь он понимал, почему Юсеф не стал его убивать. Он был гением фальшивок. Асом в подделке документов. Его руки дороже золота. Он наткнулся на новое сокровище. Это был деревянный ящик с отделениями, размером метр на метр, похожий на старый каталожный ящик из библиотеки. Внутри хранились тщательно рассортированные незаполненные удостоверения. Среди них были и обещанные Юсефу французские паспорта. В каждом — сложенный вчетверо листок, на котором указаны имя, фамилия и координаты будущего французского гражданина, дополненные фотографией. Все фамилии похожи на славянские. А уж морды — настоящая галерея йети.
Он скинул пиджак, включил вентиляцию, сел за рабочий стол. За ночь ему предстоит изготовить тридцать документов. Оставалось надеяться, что вместе со знаниями к нему вернулись отработанные жесты, ловкость и уверенность.
Вспоминания уже обретали четкие очертания. Его кредо подделывателя. Правила, которым он неизменно следовал. Никогда не использовать данные реально существующих людей. Никогда не мошенничать. Не покушаться на кредиты и банки.
У Ноно был другой крестовый поход.
Он создавал новых французских граждан.
Надев латексные перчатки, он взялся за незаполненные документы — электронные паспорта со значком, указывающим на наличие чипа. Все по последнему слову техники.
Он собирался приняться за дело, когда у него возникла новая идея. Наверняка неудачная, но уже поздно от нее отказываться. Обеими руками он откинул волосы: там видно будет.
А пока за работу.
Надо спасать шкуру Ноно.
* * *Флери-Мерожис, бабский изолятор.
Ее беспокойный сон прервал гул голосов.
В коридоре шумели, говорили, топали. Она бросила взгляд на часы: десять утра. Она встала и прижалась ухом к двери. Гомон нарастал. Заключенные казались взбудораженными. Похоже, пятница здесь — день свиданий с родными.
Она было вернулась в постель и вздрогнула, услышав, как щелкнул запор. На пороге стояла надзирательница. Ее переводят в другую камеру. Хотят засадить в карцер. Срочно везут к судебному следователю. За несколько секунд она перебрала все варианты.
— Шатле. В комнату свиданий.
— Ко мне пришли?
— Ага, кто-то из родни.
Внутри что-то оборвалось. У нее всего один родственник.
— Так ты идешь?
Анаис натянула куртку с капюшоном и пошла за надзирательницей. В коридоре она попыталась приноровиться к шагу других женщин. Тени в тренировочных костюмах, черных чадрах и длинных широких бубу. Взрывы смеха, шарканье кроссовок. Дорога в комнату свиданий показалась Анаис бесконечной. Лишь удары собственного сердца толкали ее вперед. Тошнота подкатывала к горлу.
Она и не заметила, как оказалась во вчерашнем коридоре. Застекленные отсеки. Решетки на окнах. Двери из многослойного стекла. Но сегодня атмосфера здесь совсем другая. В кабинках смеялись дети. В стену ударялся мяч. Плакал младенец. Больше похоже на ясли, чем на тюрьму.
Надзирательница остановилась и открыла дверь. Мужчина, ждавший Анаис за столом, обернулся.
Это не был ее отец.
Это был Матиас Фрер.
Каким-то чудом ему удалось пробраться сюда, миновав все проверки, контрольные пункты, досмотры…
— Вам отсюда не выйти, — сказала она, садясь напротив.
— За меня не волнуйтесь, — ответил он спокойно.
Она втянула голову в плечи, зажала руки между колен, глубоко вздохнула. Это был ее способ найти в себе силы, чтобы справиться с неожиданностью. Она представила, как выглядит со стороны. С осунувшимся лицом, растрепанная, грязная. Одетая чуть ли не в больничную робу.
Она подняла глаза и решила, что это не имеет значения. Вот он здесь, перед ней. Похудевший. Израненный. Нервный. В дорогой одежде, но с разбитой физиономией. Анаис так долго ждала этой минуты… Хотя и не верила, что она наступит.
— Нам многое надо обсудить, — произнес он все так же спокойно.
Яркими вспышками замелькали воспоминания: вот он бежит прочь по холлу марсельского суда, пробирается между трамваями в Ницце, наводит оружие на убийц на улице Монталамбер.
— Вот только времени у нас всего полчаса, — продолжал он, указывая на настенные часы позади себя.
— Кто вы сегодня?
— Ваш брат.
Это ее рассмешило. Все так же втягивая голову в плечи, она потерла ладони одну о другую, словно мерзла или страдала от ломки.
— А как же документы?
— Это долгая история.
— Я тебя слушаю, — сказала Анаис, переходя на «ты».
Матиас Фрер — тот, кого она называла этим именем, — перечислил все три убийства. Минотавра. Икара. Урана. Объяснил, что страдает синдромом «пассажира без багажа». Назвал три личности, которыми ему довелось побывать. Психиатр Фрер — с января 2010 года. Бродяга Януш — с ноября по декабрь 2009-го. Безумный художник Нарцисс — с сентября по октябрь…
В целом ничего неожиданного. Она уже догадалась обо всем — или почти обо всем. Но кое-что узнала только сейчас. Фрер первый оказался рядом с трупом Икара — Жестянка видел его на берегу. Кроме того, русское слово «матрешка» играло в этом деле очень важную роль, но какую, он не знал.
— Ну а кто ты теперь? — спросила она.
— Тот, кто был до Нарцисса. Некто по имени Ноно.
Она нервно расхохоталась. Он улыбнулся в ответ.
— Арно Шаплен. Я был им не меньше пяти месяцев.
— И чем же ты занимался?
— Не стоит об этом.
Он перечислил все покушения, которые пережил с тех пор, как сбежал из Бордо. Всего пять. Как будто он был неуязвим, или ему невероятно везло. Повсюду, под любым именем, его настигали люди в черном. Эти типы посильнее полицейских. Во всяком случае, попроворнее.
Наконец Фрер сообщил кое-что действительно важное. Когда в Отель-Дьё после его задержания ему сделали рентген, оказалось, что под носовой перегородкой у него имплантат. Разбив себе нос, он сумел его извлечь.
Тут он разжал кулак. На ладони блестела крошечная хромированная капсула.
— Что это?
— Доктор в Отель-Дьё предположил, что это прибор для введения лекарств или микронасос из тех, что используют эпилептики или диабетики. Устройство, которое вживляют в тело, чтобы измерять физиологические показатели в режиме реального времени и при необходимости вводить препарат. Хорошо бы только узнать, какой именно препарат и как он на меня действует.
Выглядело это полным бредом, но Анаис кое-что припомнила: убийцы Патрика Бонфиса проследили за его трупом до самого морга при Институте судебной медицины в Рангее — только затем, чтобы вскрыть его нос. Вывод напрашивается сам собой. Им нужен был имплантат, скрытый под носовой перегородкой рыбака. Фрер и Бонфис подвергались одному и тому же воздействию.
Фрер/Януш говорил все быстрее. В этом потоке слов ясно звучала одна навязчивая идея: он хотел убедить ее в своей невиновности. Вопреки очевидным фактам доказать, что он не убийца с Олимпа.
— Мне кажется, я сам выслеживаю преступника. Я — не убийца. Я ищу убийцу.
— И ты его нашел?
— Даже не знаю. Похоже, каждый раз, когда я подбираюсь к нему слишком близко, я теряю память. Как будто… то, что я узнаю, закорачивает мой мозг. Так что я обречен начинать расследование снова и снова. С нуля.
Анаис вообразила, как он выкладывает свои доводы судье. Тюрьма или психушка ему гарантированы. Она смотрела на него и все не могла поверить, что видит его наяву и это не плод ее воображения. Она столько грезила о нем, что он стал ее наваждением…
За две недели он постарел на несколько лет. Глубоко запавшие глаза лихорадочно горели. На расквашенном, израненном носу — несколько пластырей. Ей пришло в голову, что каждая из его личностей чем-то его отметила. Он все еще походил на психиатра, с которым она была знакома, но в нем сохранилось что-то и от бродяги. В зрачках трепетала искра безумия. Скорее Винсент Ван Гог, чем Зигмунд Фрейд.
Пока еще рано судить, что оставит ему в наследство Арно Шаплен. Наверное, элегантность: нынешний тщательно продуманный костюм ничем не напоминал его облик в трех прежних ипостасях.
Она порывисто взяла его за руку.
Прикосновение оказалось таким приятным, что она тут же отдернула ладонь.
Удивленный Фрер умолк. Анаис взглянула на часы. Времени в обрез. Она торопливо заговорила. Рассказала о «Метисе», о его военном прошлом, о том, как из химического предприятия он превратился в фармацевтическое. Холдинг стал одним из крупнейших производителей психотропных средств в Европе.
Затем она упомянула о секретных связях между этой группой и силами национальной обороны. И наконец, высказала убеждение, именно сейчас окончательно созревшее: одна из лабораторий группы «Метис» испытывала на нем и на Патрике Бонфисе, равно как и на других подопытных кроликах, какое-то микроскопическое устройство. Содержащее препарат, который дробил их личность, вызывая что-то вроде цепной реакции. Серийное диссоциативное бегство от реальности.
