Смотритель маяка - Роман Конев
Створки лифта доезжали до ног Оксаны и вновь расступались. И так без конца. Артём позвонил Вике.
– Милая, ты у подъезда? Зайди, пожалуйста, внутрь. Я на первом этаже.
Она схватилась за сердце, увидев на нём кровь:
– Тебя нельзя оставлять одного!
– Эта рубашка обошлась мне в полторы тысячи рублей, – посетовал он. – Надо обсудить с Надеждой вопрос компенсации.
Обнаружив лежащую на полу лифта женщину, Вика невольно опешила.
– Я многое пропустила. Что произошло?
– Это называется делать из лимона лимонад, – сказал он.
– Ты о своей способности попадать в неприятности?
– Не причитать, а сохранять здоровый оптимизм, – пояснил он. – Ты делаешь из лимона лимонад, Вика.
– Ты меня этому учишь, – отозвалась она.
– А та часть, что ты пропустила, вполне достойна экранизации.
Он наклонился к ней так, чтобы не запачкать её одежду кровью. Целебный поцелуй унял боль. Когда у тебя есть кто-то в тылу, все проблемы кажутся преодолимыми.
– Я люблю тебя, Вика.
– А я тебя, Артём Проскурин. Старайся попадать в переплёты хотя бы через день.
Глава 11. Заключительный аккорд
1
Наблюдая за закатом с балкона родительской квартиры, Артём ворошил в памяти обломки воспоминаний. Детство, отрочество, юность. Всё как у Толстого. Как бы он ни цеплялся за прошлое, как бы ни соединял черепки побитых горшков, обстоятельства вынуждали приспосабливаться к переменам, мягко или грубо подталкивая к шагам по обустройству собственного будущего. Заигрывание с иллюзиями больше не давало надежду, зато причиняло всё новую боль. Его терзало чувство вины перед прикованной к постели мамой – замкнутой между жизнью и смертью в холодном закутке обрушившегося грота. Она не могла разделить с ним радость, которую он обрёл с Викой. Её счастье развеялось, как дым потухшего огня. И за это ему было неловко.
Понимая разрушительную силу испытываемых чувств, он мечтал преодолеть их. Но не путём отречения от матери – на это он никогда не пойдёт, – а путём лягушки, угодившей в кувшин с молоком и взбившей из него масло. Другого способа излечить связанную с матерью часть души он не видел. Жалеть себя, оправдывая слабость тысячами причин, легко и извращённо приятно. Куда проще, чем, засучив рукава, разгребать авгиевы конюшни невзгод. Родители привели его в этот мир не для того, чтобы он сломался под тяжестью трудностей. Это самое большое разочарование, которое он мог им преподнести. И как бы ни складывались события, только от него зависело количество солнечных дней в регате под названием жизнь.
Он снял упаковочную плёнку с доски Уиджа, полученной в пункте доставки. Не стал рисковать и заказал точь-в-точь как у Евы, переплатив в сравнении с аналогами около трёхсот рублей. Убийца Алексея задержан, бесприютная душа отправилась в небытие, пришла пора проверить на достоверность вторую часть теории – взаимосвязь дела с отравлением и Прокажённого.
Использование доски могло спровоцировать новое столкновение. Проводник наверняка наведается в квартиру, захватив с собой клыкастого помощника. Без гиены не обходилась ни одна стычка. В одиночном поединке Артём мог с ней справиться. Грозный вид хищника компенсировался посредственными укусами, которые к тому же относительно быстро заживали благодаря защите нашего мира. Живорождённая африканская гиена играючи порвала бы Артёма в клочья.
Накиданный в уме план в случае внезапной атаки предписывал следующее: переждать нападение в изолированном помещении, а если это невозможно – выбежать из квартиры. Третий пункт ни капли не позорного плана подразумевал драку. Методы Проводника становились изощрённее, кроме бегства им нечего противопоставить. При игре вдолгую Артём обязательно проиграет. Вероятно, на это и рассчитывал Проводник, не прекращавший попыток перекрыть ему кислород. Бегство не решало проблему нападок, а оттягивало закономерный финал. Как ни поверни, смерть Артёма при любом раскладе – вопрос времени. Да, он не сложит руки и будет биться до последнего вздоха. Бла-бла-бла и прочие глупости. Но как навсегда избавиться от нежелательных гостей, не имел ни единой гипотезы. Невозможно убить нетленных приспешников смерти. Жестокий «день сурка» растянется на годы. И в этот ужас так или иначе будет вовлечена его намечавшаяся на горизонте семья. Дети станут уязвимым местом. Неизвестно, что ещё передаст потомству генетика, помимо внешности. Безумство бабушки? Балансирующая на грани безумства способность отца?
Хотел ли он подвергать родных опасности? Само собой, нет. Не заводить семью? Скитаться? Носить оставшуюся жизнь кроссовки, чтобы удобнее сбегать от Проводника? Кошмар какой-то. Почему счастье всегда уравновешивается бедой? Где то небо в алмазах, из-за которого сломано столько копий? Неужели человек и правда рождён страдать от собственных желаний?
Настанет час, и на каждый вопрос предстоит дать ответ.
Ускользавший из комнаты дразнящий аромат стряпни подхватывали воздушные потоки. После автомобильной аварии духовкой ни разу не пользовались. В отсутствие женщины Артём с отцом питались полуфабрикатами и кашами. Возиться с запеканками и рулетами никто не хотел, боялись испортить продукты. Когда Вика предложила испечь печенье, внутри него всколыхнулась двойственная взвесь из угрызений совести и ликования. Кухня всегда была маминой вотчиной, и появление на ней другой женщины знаменовало начало новой главы в высшей степени непредсказуемой жизни. Старая реальность осталась на затёртых до дыр страницах предыдущей главы.
