К. Сэнсом - Камни вместо сердец
– А сын ваш когда-либо говорил о том, что сталось с этим его другом… с адвокатом? – спросил я. – Если он поддерживал Екатерину Арагонскую, то помогал проигрывавшей стороне.
Пожилая дама пожала плечами:
– Не знаю, что с ним было дальше. Надо думать, что он изменил своей партии, перешел на другую сторону после падения королевы Екатерины. Как и многие.
– Верно.
Женщина глубоко вздохнула:
– Как, по-вашему, если теперь рассказать эту историю, она поможет моему сыну?
Я посмотрел на нее:
– По правде говоря, мадам, я не могу ничего утверждать.
– Я попрошу у вас еще кое-что, – проговорила она. – Пожалуйста, не пересказывайте мастеру Батрессу ничего из того, что я только что открыла вам, еще какое-то время. Дайте Филипу… дайте моему сыну возможность оправдать себя в военном походе, в уже неизбежном сражении.
Я подумал, что если на время забыть про ее рассказ, особого вреда не случится. Кроме того, я получу время на продолжение собственного расследования.
– Очень хорошо. Обещаю пока молчать, – ответил я.
Теперь тон Беатрис полностью преобразился и сделался почти что умоляющим:
– Благодарю вас. Вы – вдумчивый человек, нейтрально настроенный. И, быть может…
– Что – быть может, мистрис Уэст?
– Быть может, найдется какой-то способ, какой-то приватный способ разрешить этот вопрос без публичного шельмования Филипа.
– А как вы это себе представляете?
– Не знаю. Если вы воспользуетесь собственным влиянием…
– Я подумаю об этом, – сказал я ровным тоном.
– Если вы захотите продолжить наш разговор, отправьте письмо в мой дом, Карлен-холл.
– Хорошо. A я буду находиться в Хойлендском приорстве, в восьми милях от Портсмута на Портсмутской дороге.
Посмотрев на нее, я подумал: при всей твоей тревоге и боязни за сына, у меня нет к тебе жалости. Когда придет этому время, я вырву из тебя историю увоза Эллен.
Беатрис же улыбнулась мне с отчаянием в глазах:
– Ну, конечно, мой сын может отдать свою жизнь за отечество задолго до начала расследования. Я думаю, что он предпочтет умереть с честью, чем остаться в живых и услышать эту историю. – Рот ее дрогнул, и в глазах вскипели слезы. – Предпочтет погибнуть за короля и оставить меня одну-одинешеньку в этом ужасном мире…
Глава 35
Через час мы с Джеком уже ехали на юг, возвращаясь в Хойленд. Мистрис Уэст щедрой рукой предоставила мне обильную пищу для размышлений. Барак, когда я рассказал ему ее историю, отреагировал мгновенно:
– Не верю ни единому слову. Уэст придумал эту сказку, чтобы успокоить свою мать. Скорее всего, он со своим приятелем напали на Эллен, а потом его друг исчез.
– A как быть тогда с пожаром и убийствами в плавильне?
– Возможно, отец Эллен и Гратвик оказались рядом, когда они насиловали девушку. Возможно, она отказалась выходить за Уэста, и отказ привел его в бешенство. Завязалась драка, и Гратвик вместе с мастером Феттиплейсом были убиты. A письма и вовсе никакого не было. – Помощник посмотрел на меня. – Тогда с Эллен все становится ясно.
– Ну, вне зависимости от того, прав ли ты или можно верить рассказу Уэста, теперь очевидно, что ключ к этой драме в его руках. Я также считаю, что мистрис Уэст подкупила Приддиса, чтобы он вынес при дознании заключение о случайной смерти. Возможно, что она до сих пор оплачивает пребывание Эллен в Бедламе.
– В таком случае, Филип Уэст уже знает, где именно она находится.
Я неторопливо кивнул:
– И если он в ответе за все происшедшее, угрызения совести могли привести его на королевский флот. В поисках опасности и смерти.
– И то, и другое он может обрести достаточно скоро.
– Но что за друг ехал вместе с ним в тот день, после чего исчез?..
Я нахмурился. Если эта история была ложью, то ложью опасной. Король был бы в гневе, узнав, что один из младших придворных сочинил такую отговорку. Однако время совпадает – двадцать шестой год, когда его величество распалился похотью к Анне Болейн. Хотя тогда никто еще не представлял, что он уже собрался жениться на ней.
– Есть только один способ узнать истину, – сказал я решительным тоном. – Я возвращаюсь в Портсмут, чтобы расспросить Уэста.
Барак уставился на меня:
– Это невозможно! Сегодня пятнадцатое июля, король приезжает завтра. Не говоря уже о том, что к нам вот-вот нагрянет французский флот. Христа ради, давай займемся этим расследованием после того, как возвратимся в Лондон!
Я выдержал его взгляд:
– К этому времени Уэста, возможно, уже не будет среди живых.
– А я-то думал, что ты уже начал видеть окружающее в правильном ракурсе, – проворчал Джек. – Ты никак не можешь сейчас снова отправляться в Портсмут.
– Возможно, иначе я так и не узнаю правду. Кроме того, у меня возникла одна мысль, которая мне не нравится. О том, кем мог быть друг Уэста.
– Кто же?
– Мастер Уорнер находился на службе при дворе королевы со времен Екатерины Арагонской, и он – адвокат. Он пережил пятерых королев. К тому же, он подходящего возраста.
– Я считал его твоим другом.
– Друзьям случалось не раз предавать меня.
– Королева Екатерина Парр доверяет ему.
– Да. И она хорошо разбирается в людях. Однако при дворе королевы не могло быть много адвокатов его возраста. Кроме того, он однажды сказал, что после Екатерины Арагонской нынешняя королева добрее всех относится к своим слугам.
Барак задумался:
– Эдвард Приддис примерно в это самое время был молодым адвокатом в Лондоне. Как и Дирик, если на то пошло.
– Да, Дирик тоже служил при дворе. A Эдвард говорил, что провел какое-то время в Лондоне, но промолчал о том, чем именно там занимался.
– Ну, если так, у его отца были реальные основания для того, чтобы замять дело.
Мы оба обернулись на громкий скрип колес. Нас миновали две большие повозки, каждую из которых увлекали вперед по две пары напрягающихся коней. Они были нагружены коробами с чугунными пушечными ядрами – конечно, это была новая партия продукции мастерских Вильда.
– Надеюсь, что в Хойленде нас уже ждут новые письма, – вздохнул Барак. – Пора уже…
Когда мы въехали в ворота Хойлендского приорства, в садах его не оказалось ни единого работника. Цветочные клумбы Абигайль уже как-то потеряли свой лоск. К собственному удивлению, я заметил на стрельбище одного Хью. Увидев нас, он не проявил никакой реакции и только наклонился, накладывая на тетиву новую стрелу.
Как только мы спешились, из дверей появился Фальстоу, как всегда опрятно одетый и с недавно подстриженной бородой. Манеры его сделались еще более властными. Он отвесил короткий поклон, и я спросил, не было ли нам писем.
– Не было, сэр, – ответил дворецкий. – Однако коронер уже здесь. Он хочет вас видеть.
– Спасибо. Не может ли слуга отвести в конюшню наших коней?
– Боюсь, что сейчас все заняты, – проговорил Амброуз с легкой улыбкой. – A пока, простите.
Он направился прочь.
– Этот тип изрядно обнаглел, – заметил Барак и уже гневным тоном добавил: – Черт побери, я должен знать, как чувствует себя Тамасин!
– Если король уже прибыл в Портчестер, дороги могут стать посвободнее.
Мой клерк сердито качнул головой:
– Раз здесь никого нет, я сам отведу лошадей в конюшню.
Войдя в большой зал, я невольно остановился, увидев пустые стены. Гобелены со сценами охоты на единорога исчезли. После этого я с изумлением увидел, что старый сэр Квинтин Приддис вновь сидит в кресле возле пустого камина. Он обратил ко мне здоровую часть лица, не искаженную зловещей сардонической полуулыбкой:
– С новой встречей, мастер Шардлейк. Как я слышал, вы съездили в Сассекс?
– Съездил, сэр.
Голубые глаза его сузились:
– И удачно?
Я глубоко вздохнул:
– Я побывал в Рольфсвуде, где обитало семейство Феттиплейс. Там в мельничном пруду было обнаружено тело с привязанным к ноге грузом, как будто бы принадлежавшее покойному Вильяму Феттиплейсу. Похоже, что его убили. Будет новое дознание, – добавил я.
Сэр Квинтин обнаружил удивительное самообладание. Острый взгляд его глаз даже не дрогнул. Я пожалел о том, что рядом нет Эдварда, чтобы я мог увидеть и его реакцию.
– Ну, ладно, ладно, – сказал старик. – Смерть, похоже, следует за вами по пятам.
Сделав паузу, он переменил тему:
– Надеюсь, что сын мой сумел помочь вам при осмотре леса мастера Кертиса.
– Конечно.
– И вы, наконец, решили оставить эту глупую чушь? Не сомневаюсь в том, что это несчастное семейство почувствует облегчение, избавившись от одной заботы.
– Я еще обдумываю это. Я не рассчитывал снова увидеть вас, сэр Квинтин.
Старик рассмеялся странным, скрежещущим смешком:
