Паранормальное рядом - Макс Гордон
Позади меня послышался шум осыпавшегося щебня. Звук эхом отразился от стен тоннеля, заставив меня вздрогнуть. Рывком поднявшись на ноги, я снова бросился бежать и только через несколько минут сообразил, что бегу не в том направлении. Мне следовало двигаться направо в сторону Аэропорта, но я снова приближался к Соколу. Осознав это, я свернул в боковой пешеходный тоннель, вроде бы тот, по которому нас недавно вел бригадир. Прихрамывая на правую ногу, я бежал по узкому слабоосвещенному коридору, который, словно кротовые норы, под разными углами пересекали другие проходы, неотличимые друг от друга. Каждое ответвление коридора начиналось табличкой с номером, впрочем, эти номера ничего мне не говорили.
Добежав до прохода № 114 я запыхался и перешел на шаг. Коридора с таким номером я не припоминал. В общем-то, я вообще раньше не обращал внимание на номера коридоров, ну есть он – и есть, какая разница какой номер, если впереди всегда шел кто-то знающий, когда и куда нужно свернуть. И все равно, уверенность, что я проскочил нужный поворот, нарастала с каждым шагом. Следующий проход, ведущий направо имел уже номер 119. Выругавшись вслух на тех умников, которые придумали это безобразие, я свернул на него и похромал в сторону железнодорожных путей главного тоннеля. Минут через двадцать я понял, что ранее здесь никогда не был. Обычно, эти узкие пешеходные проходы то и дело пересекались с другими тоннелями или в скором времени выводили на станции. Этот же коридор шел прямо, без разветвлений и был длинным, как сегодняшняя смена.
Наконец, коридор вывел меня в основной железнодорожный тоннель, который сразу же показался мне знакомым. Аэропорт, все-таки, остался позади и я приближался к станции Динамо. Решив сразу по приходу на станцию связаться через дежурного по рации с бригадиром и доложить ему о происшествии в закрытом тоннеле, я ускорил шаг. Страх и пережитое напряжение стали понемногу отпускать меня, навалилась усталость. Я, буквально, засыпал на ходу и несколько раз споткнувшись, чудом сохранял равновесие. Тоннель стал круто уходить вправо, а это означало, что до Динамо было уже рукой подать и тут я почувствовал в воздухе запах сигаретного дыма. Причем, это была не вонь каких-нибудь дешевых сигарет, которые обычно курили работники метро, это был аромат дорого заграничного табака. В нескольких шагах впереди я увидел в воздухе облако табачного дыма, а на путях лежал тлеющий окурок с золотым ободком. Значит, передо мной тут прошли люди, причем, времени с их ухода прошло совсем немного. Я поискал глазами удаляющиеся силуэты, но тоннель впереди казался пустым. Зато я сумел разглядеть узкую полоску света в боковой стене, слева от себя. Там был небольшой тупик непонятного назначения, таких тупиков в тоннелях я уже видел немало и проходил их не задумываясь, и не приглядываясь. Я бы и теперь мог запросто пройти мимо, и ничего не заметить, если бы не сигаретный дым и приоткрытая дверь, через которую ярко пробивал свет от мощной электрической лампочки.
Я медленно подошел к светящемуся проему в стене, пытаясь нащупать в темноте дверную ручку, за которую можно потянуть дверь на себя. Но ручки не было, дверь не была предназначена для того, чтобы ее открывали снаружи. Да и никакой двери, по сути, со стороны тоннеля тут не было, мы довольно часто ходили в этом направлении, если бы дверь была – я бы запомнил ее.
Не нащупав ручки, я просунул ладонь в приоткрытую щель и потянул на себя за край двери. Она с трудом подалась в мою сторону, при этом отлично смазанные петли не издали ни единого звука. За дверью оказался узенький коридор, начинавшийся со ступенек, ведущих наверх. Свет здесь был мягкий, но приглушенный, аккуратный ряд узких ступеней заканчивался, примерно, на уровне глаз, поэтому то, что находится дальше, за лестницей, ведущей вверх, я не мог разглядеть.
Осторожно отпустив дверь, я убедился, что она не захлопнется за моей спиной, больше приключений на сегодня мне не требовалось. Дверь не шелохнулась, она осталась в том же состоянии, в котором я оставил ее, успокоившись, я начал подниматься по ступеням.
За ступенями оказался еще один коридор, прямой, как стрела, слабоосвещенный и не похожий на все остальные тоннели и коридоры, виденные мной за всю жизнь. Сразу по окончании лестницы, слева и справа, по стенам коридора пошли широкие двери из красного дерева. На верху дверей располагались позолоченные таблички, по видимому, с именами владельцев дверей: Маршал М.В. Гран., Генерал Майор В.С. Саф. И прочие. Двери были одинаковые, только имена на табличках отличали одну дверь от другой. Увлекшись изучением фамилий, я не сразу заметил, что эхо от моих шагов, хоть я и старался производить как можно меньше шума, пропало совсем, а ноги ступают по чему-то мягкому. Посмотрев под ноги, я увидел длинный, красный ковер, идущий от ступеней, по которым я только что поднялся, и до конца коридора, который заканчивался, к слову, шагах в десяти от меня. Заканчивался коридор запертой металлической дверью, справа от которой за большим дубовым столом, увенчанном красивым раритетным светильником под стать столу, сидел молодой, холеный солдат. На голове бойца красовались наушники, а сам он, покачиваясь на задних ножках высокого стула с резной спинкой, с улыбкой рассматривал большой цветастый плеер, судя по виду, дорогой и заграничный.
По всей видимости, солдат никого не ждал, а по тому расслабился до неприличия. Отвлекшись на дорогой интерьер коридора, я увидел его только тогда, когда нас разделяло менее пяти шагов. Он же, по-прежнему, смотрел вниз и мое присутствие не замечал. Из его наушников до меня долетали обрывки модной веселой мелодии в исполнении популярной зарубежной рок группы. Сама песня была мне знакомой, но вот название группы, исполнявшей ее, я никак не мог вспомнить.
Когда я, почти, уже решил так же тихо повернуть обратно, боец, наконец, оторвал глаза от плеера и посмотрел вверх. Наши взгляды встретились. Сколько же
