Грег Лумис - Секрет Пегаса
— А что тут удивительного? Я ведь бываю и в музеях, и в театрах, и на балетах. Обычный набор культурных развлечений. Не помните, как я доставал для вас билеты на открытие выставки Матисса?
Сара покачала седеющей головой с аккуратнейшей прической, из которой не выбивалось ни единого волоска.
— Лэнг, с тех пор прошло несколько лет. К тому же билеты достал один из ваших клиентов.
— Вы только выясните, кто там директор, ладно?
Через два часа Лэнг припарковал машину на стоянке с надписью «Художественный музей» посреди белых зданий, больше всего походивших на слегка помятые кирпичики, разбросанные капризным ребенком-великаном. Современные строения были едва ли не самыми уродливыми во всем городе, и без того не отличавшемся выдающимися архитектурными сооружениями. У Лэнга на сей счет имелась своя теория. Он утверждал, что разрушения, которые учинил в Атланте генерал Шерман полтора века назад, во время Гражданской войны, привили городу полную невосприимчивость к любым проявлениям эстетики в строительстве. Музей искусств Хай был назван в честь меценатов, семейства Хай, а вовсе не за выдающееся положение в мире высокого искусства[11]. Откровенно говоря, коллекция, хранившаяся в нескольких зданиях из стекла и бетона, изумляла разве что своей скромностью по сравнению с собраниями музеев других больших городов.
По пологому спиральному пандусу Лэнг попал в главный зал, оттуда на лифте поднялся на верхний этаж. По пути он миновал эскизы современных фресок, написанные на больших холстах, которые в любом другом месте уборщики сочли бы за ветошь, использованную художником для того, чтобы вытирать кисти, и побыстрее оттащили бы в мусорные баки. В конце зала он отыскал дверь с табличкой «Служебные помещения».
В первый миг Лэнгу показалось, что он прошел сквозь зеркало Алисы. Волосы самых неожиданных цветов, серьги разной формы на всех открытых взглядам клочках кожи, майки с картинками из «Звездных войн». Служащая из «Галереи Ансли» показалась бы здесь скромной и консервативной.
Молодая женщина, у которой одна половина головы была выбрита до блеска, а на второй красовались зеленые, как газонная трава, волосы, подняла взгляд от монитора компьютера.
— Я могу вам чем-нибудь помочь?
— Лэнгфорд Рейлли. Мистер Зейц должен ждать меня.
Женщина вскинула руку и указала пальцем с выкрашенным черным лаком ногтем, не уступавшим длиной хорошему кинжалу.
— Вам сюда. — Потом она взяла телефонную трубку и доложила боссу: — К вам мистер Рейлли.
Почти сразу же из двери вышел мужчина. Лэнг не представлял толком, кого он увидит, но точно не рассчитывал, что мистер Зейц окажется таким нормальным. Хорошо сидящий темный костюм, строгий красный галстук, сияющие черные легкие ботинки. Худощавый, около шести футов ростом. Сорока с небольшим лет, судя по легкой проседи на висках. Загар выдавал любителя посещать пляж или солярий.
Зейц протянул ухоженную руку с ногтями, явно обработанными маникюршей. Золотые часы «Ролекс» удачно гармонировали с запонками, украшенными сверкающими драгоценными камушками.
— Мистер Рейлли? Джейсон Зейц.
— Спасибо, что согласились принять меня, не откладывая надолго, — сказал Лэнг. — Какой, однако, у вас тут колоритный народ!
— Начинающие художники, — ответил Зейц. — Мы стараемся набирать служащих из художественных училищ, — сообщил он так, будто это целиком и полностью объясняло экстравагантность внешности присутствующих. — Не хотите пройти сюда?
Они вошли в кабинет, оказавшийся настолько же обыкновенным, насколько нетрадиционно, точнее, дико выглядели служащие музея, оставшиеся за дверью. Зейц указал на кожаное «крылатое» кресло, поставленное так, чтобы человеку, сидящему в нем, бросались в глаза многочисленные фотографии на стене, на которых директор музея обменивался рукопожатием или обнимался с видными местными бизнесменами, политиками и иными знаменитостями. Хозяин кабинета скользнул за письменный стол, вполне подходящий для званого обеда в просторной столовой. Несмотря на размер, стол был почти сплошь завален фотографиями картин, скульптур и еще каких-то предметов, сущность которых Лэнгу не удалось распознать с первого взгляда.
Зейц откинулся на спинку своего кресла, сложил руки так, будто собирался вознести молитву, и произнес:
— Я редко имею удовольствие встречаться с незнакомыми людьми, но мисс…
— Митфорд, Сара Митфорд, мой секретарь.
Зейц кивнул и продолжил:
— Мисс Митфорд была очень настойчива и сказала, что у вас срочное дело. К счастью, одно из моих мероприятий было отменено…
В его взгляде читалась мягкая настойчивость человека, умеющего выбивать деньги. Нельзя было не заметить, что он старательно подчеркивал, что оказывает Лэнгу услугу.
— Поверьте, я очень признателен вам за то, что вы смогли выделить для меня несколько минут. Не сомневаюсь, что управление музеем должно поглощать все ваше время.
Директор улыбнулся. Лэнг несказанно удивился бы, не окажись его зубы совершенно безупречными.
— Вообще-то, здесь руководит совет директоров. Я лишь скромный служащий.
— Да… — Лэнг, не зная, как лучше ответить на эту самоуничижительную реплику, просто открыл портфель и через стол красного дерева протянул хозяину кабинета копию фотографии. — Мне хотелось бы знать, что вы думаете вот об этом.
Зейц, слегка нахмурившись, вгляделся в картинку.
— Не совсем понимаю, что вы хотите.
— «Les Bergers d’Arcadie» Николя Пуссена. Или, по крайней мере, копия картины.
— Франция, середина семнадцатого века, насколько я помню, — кивнул Зейц. — Оригинал находится в Лувре. Но что именно вас интересует?
Правдоподобное объяснение своего интереса к картине у Лэнга, конечно, имелось.
— Видите ли, я не совсем уверен… Дело в том, что я юрист, и эта картина связана с одним делом…
— Увы, мистер Рейлли! — Директор вскинул руки, выставив вперед ладони. — Музей не имеет возможности проводить экспертизу произведения для частных лиц. Не сомневаюсь, что вы, юрист, должны понимать все проблемы, связанные с идентификацией.
Лэнг покачал головой. Он распознал тяжелый случай боязни ответственности. Этот приступ необходимо было срочно купировать.
— Прошу меня извинить. Я, очевидно, неясно выразился. Мне всего лишь нужно ознакомиться с историей картины, узнать, что на ней может быть изображено.
Его слова не до конца успокоили Зейца.
— Боюсь, что не смогу быть вам очень полезным. — Он крутанулся вместе с креслом, взял с антикварного столика, стоявшего у него за спиной, большой том и принялся листать его, продолжая говорить: — Насколько я могу судить по снимку, который вы мне показали, это копия, причем неаутентичная. A-а, вот оно. Взгляните сами, отличия хорошо видны, согласны?
Он показал на иллюстрацию — фотографию очень похожей картины. Сначала Лэнг вообще не заметил разницы и вгляделся повнимательнее. Фон здесь был ровнее, и не имелось ничего, похожего на перевернутый профиль Вашингтона.
— Знаете ли, я не большой специалист в области религиозного искусства позднего Возрождения. — Зейц громко захлопнул книгу и поднес к глазам листок Лэнга. — Надпись на камне, похоже, латинская.
Рейлли привстал, заглянул через плечо собеседника и согласился:
— Мне тоже так кажется.
— Судя по всему, она что-то означает. Кстати, вся картина может представлять собой символ или набор таковых. В то время художники часто зашифровывали в своих работах какие-то сообщения.
— Нечто вроде кода?
— Можно сказать и так, хотя у них обычно все было проще. Представьте себе какой-нибудь натюрморт — цветы или, допустим, овощи. На них сидят один-два жучка, а один цветок пожух.
Лэнг неопределенно пожал плечами. Этот жанр был ему плохо знаком.
— В то время, когда работал Пуссен, такие вещи были очень популярны. Изображался определенный цветок или растение. Розмарин, например, символизировал память. Жучок мог служить напоминанием о египетском скарабее, символом смерти, загробной жизни или чего-нибудь еще.
Лэнг вернулся к креслу, снова сел и спросил:
— Так вы говорите, что в картине содержится какое-то сообщение?
Теперь уже директор пожал плечами:
— Я говорю, что такое возможно.
— А кто может сказать что-нибудь более определенное?
Зейц медленно повернулся в кресле и несколько секунд смотрел в окно.
— Даже и не знаю… — Он сверкнул «Ролексом» и запонкой. — К сожалению, у меня больше нет времени.
— Не могли бы вы порекомендовать мне кого-нибудь? — Лэнг даже не пошевелился. — Человека, хорошо знакомого с творчеством Пуссена, желательно такого, который мог бы расшифровать символы, скрытые в картине. Поверьте, это важно. Я спрашиваю вовсе не из праздного любопытства.
