Грег Айлс - 24 часа
– Уилл не такой…
– Нет-нет, конечно, он не тратит на чертовы картины больше, чем всем своим помощникам за целый год платит! Знаю я этих парней… одно неловкое движение скальпелем – и нет человека, а они: "Ой, простите, я сделал все возможное. С удовольствием пообщался бы с вами еще, но извините, у меня кофе-брейк".
Карен начала спорить, однако быстро поняла: Хики не переубедишь. Он знал об их семье многое, но не все, причем пробелы были колоссальные: дочкин диабет, работа мужа. Уилл – анестезиолог, вместо скальпеля у него газ и уколы. Женщина приглядывалась к своему мучителю, пытаясь понять, что скрывается за блефом и угрозами. Кое-что она уже знала: Хики очень опасен, на рожон лучше не лезть.
– Так или иначе, – продолжал Джо, – завтра утром старина Уилл позвонит Дейвидсону и попросит перевести в Билокси двести штук. Представился шикарный шанс купить эту скульптуру, и хозяин требует наличку. На случай, если у скупердяя Дейвидсона появятся подозрения, очаровательная миссис Дженнингс приедет к нему в офис и лично санкционирует перевод. Конечно, это необязательно, но общему успеху явно не помешает. Мы с тобой прокатимся в город, я подожду в машине, ты устроишь небольшой спектакль: "Ох уж этот Уилл, совсем голову потерял от Андерсона, что тут поделаешь: мальчишки всегда остаются мальчишками!" Потом ты подпишешь расходный ордер, и двести штук помчатся в Билокси со скоростью света. Моя помощница отвезет Уилла в банк, он снимет деньги и передаст ей. Вот и все, конец песни.
– И все это ради двухсот тысяч долларов…
– Вот видишь! – Похититель рассмеялся и покачал головой. – Речь именно об этом! В твоем понимании двести штук – это тьфу, совершенно неощутимая сумма, первоначальный взнос еще за один дом… Тут собака и зарыта! Деньги как вода: сами к тебе приходят, значит, потерять не обидно. В результате все будут счастливы: ты, я, маленькая принцесса, когда вернется домой. Чего еще пожелать?
– Привези мне Эбби! Почему ей нельзя быть с нами или нам с ней? Твой план от этого нисколько не пострадает!
Хики тут же перестал улыбаться.
– Карен, наш маленький механизм работает на страхе. Ты боишься за Эбби, Уилл боится за тебя и Эбби. Именно страх не дает тебе сейчас нажать на курок, верно?
Женщина не ответила.
– Большинство похитителей тупые, как пробки, – заявил Джо, – попадаются, едва сунувшись за выкупом или сразу после того. Придумывают хитроумные планы, но безопасных методов изъятия денег не существует в принципе. Хоть в Бразилию пересылай, ФБР все равно выследит, с современными технологиями это раз плюнуть! Ты бы видела статистику! В нашей замечательной стране удачного киднеппинга почти не существует! Как думаешь, почему? Все снова упирается в выкуп и в то, как грамотно его забрать. У нас выкупа не будет: ты пошлешь деньги – старина Уилл заберет. Как видишь, меня в этой цепочке вообще нет! Здорово, правда?
Карен не ответила, но план оценила: до мелочей продуман и прост, как все гениальное.
– Видишь, какой я молодец! – не унимался Хики. – А твой муженек на такое способен? Гребаный газовщик – вот кто он такой! Подает газ – надевает маску – забирает чек – и бегом домой, где ждет классная цыпочка. Какая несправедливость!
Перехватив оценивающий взгляд Хики, Карен постаралась не отвести глаз. Нельзя, нельзя показывать слабость, пусть думает, она боится только за Эбби.
– Еще один гарантированный способ провалиться – забрать ребенка с собой, а потом послать записку. – Джо словно перед аудиторией выступал. – Родители остаются дома, бесконтрольные и до смерти перепуганные. И тут р-раз – звонок или письмо с требованием выплатить больше, чем они за целую неделю зарабатывают. Что им остается кроме как в ФБР позвонить? А тут звонки поступают только мне и моим партнерам, причем в строго определенное время. Пока все идет по плану, никто не попадает в тюрьму и не умирает.
– Похоже, ты любишь себя слушать.
– Я люблю все делать правильно. План предельно простой, и пять раз подряд все шло как по маслу. Горжусь ли я этим? Да, горжусь! А перед кем мне хвалиться, как не перед тобой?
Хики рассуждал о похищениях таким же тоном, как коллеги Уилла о покупке акций.
– А о детях ты подумал? – спросила Карен. – Представляешь, как им страшно?
– Двадцать четыре часа можно и потерпеть, – чуть слышно проговорил Хики. – Я годами гораздо большие лишения выносил.
– Но рано или поздно ты совершишь ошибку. Все люди ошибаются.
– Родители – возможно, а я – нет, и своему помощнику вполне доверяю. Он детей обожает. Весит килограммов сто пятьдесят, не меньше. На вид настоящий Франкенштейн, однако сердце у него золотое.
Карен зажмурилась, представив Эбби в плену у чудовища. Увы, страшная картинка не исчезла, наоборот, стала еще четче.
– Не бойся, – успокоил Хики, – мой брат не изверг и не педофил. Просто соображает медленно. И еще…
– Что? – Она испуганно распахнула глаза.
– Хьюи не любит, когда от него убегают. В начальных классах – тогда парень в нормальной школе учился – над ним жутко издевались. Потом он начал расти, так что обидчики обзывались и давали деру. В конце концов мамаше пришлось перевести его в специальную школу. Дети бывают очень жестокими, и Хьюи до сих пор нервничает, когда от него бегут.
Карен почувствовала, как щеки становятся пунцовыми.
– Разве желание бежать не естественно для ребенка, которого насильно удерживают в незнакомом месте?
– У тебя дочка спокойная?
– Обычно да, но… Боже, ну почему мы не можем к ним поехать?
– Слушай, я проголодался, – заявил Хики. – Давай-ка займись ужином. Готов поспорить, на кухне ты настоящая кудесница!
Карен взглянула на револьвер: толку от него чуть.
– Когда мы отвезем Эбби инсулин?
– Жрать хочу… – потирая впалый живот, простонал Хики. – Ку-ушать!
4
Уилл ел красную рыбу, то и дело посматривая на свою будущую аудиторию: сотни людей наслаждались тем же блюдом, что и он. Справа от него, на трибуне, доктор Сол Стайн произносил вступительную речь, но без особого успеха. Наконец, словно водитель на вираже, он все же вырулил снова к главному:
– Леди и джентльмены, мы имеем честь приветствовать на нашей конференции специалиста высочайшего уровня. Человека, чьи революционные исследования в области анестезиологии будут опубликованы в следующем номере "Медицинского вестника Новой Англии".
Взрыв аплодисментов на несколько секунд перебил Стайна, и он улыбнулся.
– Сегодня нашему вниманию будут предложены основные моменты этой работы, написанной по результатам клинических испытаний, которые проводятся в Медицинском центре Университета Джексона. Лично для меня удивительнее всего то, что анестезиология-реаниматология – вторая специальность докладчика, кстати, уроженца нашего штата, овладеть которой он был вынужден в силу неблагоприятных обстоятельств. Нам, можно сказать, повезло, что так получилось, ведь иначе…
Громкий писк прервал Сола чуть ли не на полуслове. Пятьсот докторов, в том числе и Дженнингс, машинально потянулись к поясам. В следующую секунду волна смеха захлестнула конференц-зал: собравшиеся дружно вспомнили, что они пусть в краткосрочном, но отпуске, а пейджеры остались дома. А Уилл даже на конференции боялся остаться без связи. Пищал не его аппарат, но на всякий случай он временно включил виброзвонок.
– Кому звонят, черт возьми? – загремел с трибуны Стайн. – От больных и в "Бо риваж" не скрыться! – Выждав, когда смех утихнет, он продолжал: – Я мог бы еще час говорить о докладчике, но, думаю, не стоит. Скоро принесут десерт, так что Уиллу пора начинать. Леди и джентльмены, доктор Уилл Дженнингс!
Бурные аплодисменты напомнили темнеющий зал. Дженнингс поднялся и, прижимая к груди папку с рукописью, пошел к трибуне.
– Говорят, выступление лучше всего начинать с шутки, – сказал Уилл. – Жена считает меня никудышным комиком, мол, лучше даже не рисковать, но по дороге из аэропорта я вспомнил историю об урагане «Камилла», которую слышал от старого фельдшера.
О «Камилле» думал каждый, кто приезжал на побережье Мексиканского залива: искореженные страшным ураганом деревья остались практически повсюду.
– В шестьдесят девятом наш коллега работал здесь в "Скорой помощи", и, едва буря улеглась, их бригаду одной из первых вызвали помогать пострадавшим. Шел сильный дождь, улицы были буквально завалены трупами домашних животных. Во время второго вызова тогда еще молодой фельдшер и его помощник увидели посреди дороги тело девушки в нарядном платье. "Одна из дурочек, что во время урагана вечеринку устроила", – решили они. Фельдшер подумал, что девушка мертва, однако, не желая отдавать ее без боя, провел стандартную процедуру: восстановление сердечной деятельности и дыхания, искусственную вентиляцию легких и так далее. Ничего не помогало, и ребята сдались. На следующий день в морг пришли родственники опознавать тела погибших. Фельдшеру захотелось узнать, как зовут ту красавицу, но за ней никто не явился. Прошло несколько недель, а он все не мог ее забыть, а потом кто-то из санитаров рассказал: девушку наконец опознала мать. Оказывается, она умерла двумя годами раньше, а ураган вымыл тело с кладбища.
