Роберт Ладлэм - Парижский вариант
— Притом он практически не потребляет энергии и обойдется куда дешевле, — добавила Пауэлл-Хилл. — Когда его удастся создать. Еслиудастся.
— Здорово, — пробурчал адмирал Броуз, председатель Объединенного комитета начальников штабов, до сих пор внимательно прислушивавшийся к разговору из глубин мягкого кожаного кресла. Видно было, что сидеть ему неудобно. На его лице самоуверенность боролась с тревогой.
— Если эта дээнковина действительно существует, — продолжил он, упрямо выпятив подбородок, — и находится в руках наших противников, или, скажем мягче, соперников, а это добрая половина планеты, в наше-то время... не хочется даже думать, к чему это приведет. Наши вооруженные силы живут и дышат электроникой. Командные шифры, шифры связи... черт, компьютеры сейчас занимаются всем, даже выпивку для вечеринок в штабе заказывают. Как мне кажется, исход Гражданской войны решили железные дороги, Второй мировой — самолеты, а в будущих сражениях ключом окажутся — господи, спаси! — защищенные от взлома компьютерные системы.
— Оборона — на твоей ответственности, Стивенс, — проронил президент. — Понятно, что ты в первую очередь думаешь о ней. А мне приходится принимать во внимание и дела гражданские.
— Например? — поинтересовался Чак Орей.
— Меня заверяли, что ДНК-компьютер может дистанционно перекрыть нефте— и газопроводы. Мы останемся без топлива. Может заглушить передачи всех авиадиспетчерских континента, от Нью-Йорка через Чикаго до Лос-Анджелеса. Число ожидаемых жертв не поддается описанию. Само собой, он может взломать компьютерную сеть Федерального Резервного банка, и наша казна опустеет в мгновение ока. В конце концов, он может открыть шлюзовые створы на плотине Гувера, и потоп сметет несколько сотен тысяч человек ниже по течению Колорадо.
Орей побледнел:
— Ты шутишь. Скажи, что это шутка! Даже шлюзы на плотине Гувера?
— Да, — отрезал президент. — Створы управляются компьютером, а тот подключен к объединенной сети «Вестерн ютилитиз».
В Овальном кабинете повисло ошеломленное молчание.
Президент поерзал на краешке стола, обводя по очереди серьезным взглядом своих советников.
— Конечно, как заметила Эмили, мы даже не уверены, что действующий ДНК-компьютер вообще существует. Давайте не будем торопиться, Чак, выясним, что нам скажут ЦРУ и АНБ. Свяжись с британцами — может, они что-нибудь знают. Эмили и Стивенс — потрясите своих людей. Встретимся ближе к вечеру.
Стоило двери затвориться за спинами директора АНБ, председателя Объединенного комитета начальников штабов и главы президентской администрации, как открылась другая — та, что вела в президентский кабинет. На пороге стоял Фред Клейн — в помятом сером костюме и с нераскуреной трубкой в зубах.
— Мне показалось, прошло неплохо, — объявил он, прекратив на секунду жевать мундштук.
Президент Кастилья со вздохом опустился в кресло.
— Могло быть хуже. Садись, Фред. У тебя есть какие-нибудь доказательства, кроме инцидента на Диего-Гарсия и твоей интуиции?
Клейн уселся на место адмирала Броуза.
— Почти нет, — признался он, приглаживая ладонью редеющие волосы. — Но будут.
— Джон Смит пока ничего не обнаружил?
Клейну пришлось рассказать, как Джон сорвал покушение на Мартина Зеллербаха.
— После нашего разговора, — закончил он, — Джон собирался навестить одного знакомого в Пастеровском. А потом — к генералу Хенце.
Президент поджал губы.
— Этот Смит, конечно, неплох. Но команда сработала бы лучше. Ты же знаешь — я завизирую любые расходы.
Клейн покачал головой:
— Ячейки террористических организаций всегда невелики и мобильны. Они засекут любую масштабную угрозу. Если ЦРУ или МИ-6 поднимут пыль, как это им свойственно, толку не будет. «Прикрытие-1» как раз и создано для подобных хирургических ударов. Дадим Смиту шанс побыть мошкой на стене, незаметной деталью пейзажа. А я тем временем направлю остальных оперативников по другим следам. Если Смиту понадобится помощь — я свяжусь с вами и затребую ее.
— Нам скоро потребуются результаты от него... или от кого-нибудь еще, черт побери! — Президент тревожно нахмурился. — Прежде чем прозвенит не звонок, как на Диего-Гарсия, а колокол.
* * *Париж, Франция
Оставаясь организацией неправительственной и бесприбыльной, Пастеровский институт тем не менее принадлежал к ведущим научным центрам мира, и двадцать его отделений раскинулись по всем пяти континентам.
Правда, в штаб-квартиру института в Париже Джон Смит не заглядывал уже лет пять — с тех пор, как принимал участие в конференции ВОЗ по молекулярной биологии, одной из главных областей исследований института. Останавливая такси у дома номер 28 по улице Доктора Ру (названной именем одного из соратников самого Пастера), Джон как раз вспоминал об этом. Прикидывая, насколько мог измениться институт за эти годы, он расплатился с шофером и двинулся к будке у ворот придела.
Расположенный на востоке пятнадцатого округа столицы, Пастеровский институт не умещался в одном квартале — его территорию пересекала оживленная улица, причем квартал к востоку от нее называли просто «институтом» или «старой площадкой», а квартал к западу, хотя и более обширный, так и остался «приделом» этого почтенного учреждения. Сквозь густую листву деревьев по обе стороны улицы Джон различал очертания институтских корпусов — от вычурных фасадов девятнадцатого столетия до стекла и металла начала двадцать первого века. А еще солдат, патрулирующих улицы вокруг института и дорожки на самой территории, — зрелище необычное, но ставшее, без сомнения, следствием недавнего теракта.
Джон показал свое удостоверение личности охраннику в будке. За спиной охранника стоял часовой с автоматом «ФАМАС» калибра 5,6 мм на изготовку.
— Это там была лаборатория доктора Шамбора? — поинтересовался Джон у охранника по-французски, пряча удостоверение в карман и кивая в сторону поднимающегося над крышами бледного столба дыма.
— Oui.Там почти ничего не осталось — только стены да печали. — Охранник театрально понурился.
Джон только рад был возможности пройтись — привести в порядок мысли, но воспоминания о Марти не давали сосредоточиться, и, словно в ответ, дневной свет померк. Он поднял взгляд — на солнце наползла туча, стирая краски.
Он остановился, пропуская въезжающую на территорию машину, и двинулся по дорожке в сторону дымного столба — первого увиденного им материального следа катастрофы. Вскоре он увидел и второй — присыпавшую листья и асфальт сажу и сизый пепел. Ноздри тревожил запах гари. На лужайках валялись неубранные тельца пичуг — воробьев, соек, пустельг, — сметенных с небес взрывной волной или погибших от жара.
Чем дальше заходил Джон, тем толще становился полог праха, накрывавший саваном здания, деревья, траву и указатели... все вокруг. Ничто не осталось неоскверненным. И наконец, завернув за угол, Джон увидел сами руины — груды почерневших от сажи кирпичей и обломков. Три из четырех стен остались стоять, хотя и покосились, и теперь зловеще чернели на фоне серого неба. Агент невольно сунул руки в карманы, хотя было не холодно.
Приостановившись, он оглядел место взрыва. Лабораторный корпус был велик — с ангар размером. В кольце оцепления мрачные пожарники и спасатели вели раскопки. Служебные собаки вынюхивали выживших. У поребрика стояли два остова автомашин; указатель рядом сплавило в стальную фигу. Рядом ждала машина «Скорой помощи» — скорее на случай, если один из спасателей поранится сам, чем если найдется кто-то живой под руинами. Джон с тяжелым сердцем наблюдал за этой картиной.
Опасливый солдатик, не подходя близко, потребовал предъявить документы.
— Доктора Шамбора пока не нашли? — поинтересовался Джон, демонстрируя свою карточку.
— Не могу говорить, сударь.
Агент кивнул. Что же, у него есть и другие источники сведений. Теперь, увидев руины, он окончательно убедился, что здесь ничего не узнает. Только по счастливой случайности кто-то вообще уцелел при взрыве. Например, Марти. Он подумал о том, какие чудовища могли сотворить такое. И гнев вновь вспыхнул в его груди.
Вернувшись на улицу Доктора Ру, он перешел ее и направился к воротам «старой площадки». Там ему пришлось показать документы в третий раз — очередному институтскому охраннику и вооруженному часовому за его спиной. Убедившись, что Джон тот, за кого себя выдает, охранник объяснил, как пройти в лабораторию его коллеги и старого друга Майка Кирнса.
Проходя мимо старинного здания, где жил, работал, а теперь и покоился Луи Пастер, Джон поймал себя на мысли, что, невзирая на обстоятельства, ему приятно вернуться вновь в эту колыбель академической науки. В конце концов, именно здесь Пастер еще в девятнадцатом столетии провел свои блистательные эксперименты по определению природы брожения, приведшие его не только к первым бактериологическим опытам, но и к открытию стерилизации, переменившему взгляд мира на микроорганизмы и спасшему бессчетные миллионы жизней.
