Николай Станишевский - Цветы к сентябрю
На кого ты всё время…
На кого ты…
А, собственно говоря, на кого я злюсь? Только на самого себя.
31 августа
Ну, вот и наступил последний день лета. Шторм бушует с утра — его дикие звуки проникают внутрь этих стен и наполняют весь Дом чем-то чужеродным и страшным.
По-моему, в соседней комнате я слышу чьи-то шаги. Надо сходить проверить. Неужели кто-то опять появился за дверью?
Нет, показалось. На улице разразилась гроза. Молния сверкает так, что душа уходит в пятки. А за окном явно кто-то стоит. Какая-то чёрная зловещая фигура.
Может быть, это Джина?
Нет, она не может быть такой таинственной и мрачной. И Дженни тоже не может. Скорее всего, это кто-то другой, он появился здесь, чтобы забрать меня…
Ты зря теряешь время, приятель… Старину Ника не так просто испугать! Я не похож на агнца, которого ведут на заклание!
Лучше бы ты убрался отсюда поскорее…
Говорю же тебе, сегодня не твой день, я ни за что к тебе не выйду!
Я просто не открою дверь, придётся тебе мокнуть под дождём!
А-ха-ха-ха-ха!
1 сентября
Кончилась ночь, кончилась ночь, кончилась ночь…
Наконец-то утро…
Но дождь не перестаёт.
Он набрасывается на Дом с такой силой, что мне кажется — кирпичная кладка не выдержит. И ветер может разбить оконные переплёты.
Ну и пусть.
Если в этом кошмаре воде суждено одолеть, пусть так оно и будет. Море выйдет из берегов, взберётся по отвесным скалам и поглотит меня вместе с этим чёртовым Домом. Воды сомкнутся над моей головой, и для меня в этом мире уже ничего не будет существовать…
И никого тоже…
Ни Джины, ни Дженни…
Но это плохо…
Плохо, чёрт побери, сидеть здесь и ждать, пока тебя утопят! Как котёнка…
Кто?
Конечно же, тот, кто стоит за дверью…
А если там никого нет?
Такого не может быть, ха-ха-ха-ха-ха…
Вода прибывает, Ник, скоро она уже будет здесь. Думаю, тебе пора уходить…
Зачем?
Но ты можешь погибнуть…
Ну и что? Что, собственно говоря, здесь плохого?
По-моему, я этого заслужил.
2 сентября. Утро
Туманное, серое утро, как, впрочем, и всё вокруг…
Пока никто меня не беспокоил.
Ха-ха…
Но Джины всё нет и нет. И Дженни тоже нет.
Скоро я сойду с ума от этого ожидания…
Непогода бушует третий день, и хотя я не покидал стены Дома, кажется, будто промок насквозь. Мне так холодно, что иногда не сгибаются пальцы. Особенно чувствую это по ночам, когда закрываю глаза, у меня такое ощущение, словно я проваливаюсь в ледяную бездну.
Опять, кажется, кто-то ходит в соседней комнате…
Под столом появилась кошка. Большая, толстая, и шерсть у неё лоснящаяся, чёрного цвета. И глаза недобрые. Надо, пожалуй, открыть дверь и выгнать её.
Она пришла для того, чтобы меня утопить…
Нет, я ещё в состоянии постоять за себя…
Прямо сейчас же я вышвырну её вон!
Нет, не стоит этого делать. Если я открою дверь, в Дом может войти тот, кто давно ожидает меня под окном. Ладно, пусть живёт, пока она мне не мешает.
Кис-кис-кис-кис-кис…
3 сентября
Похоже, я заболел. Голова раскалывается, все тело чешется и горит. Постоянно бросает то в жар, то в холод, руки и ноги трясутся. Наверное, простудился, в Доме довольно прохладно.
Правда, гроза закончилась, и шторм затих, но как говорится, беда одна не приходит. Почему-то во всем Доме нет света.
Может, из-за дождя?
Надо будет потом, как-нибудь поискать свечу, а то очень неудобно писать — совсем ничего не видно. Всё вокруг стало серым и одноцветным. Впрочем, как и было до этого.
Это — страшный Дом, у меня такое впечатление, что он медленно высасывает жизнь…
Вместе с тем, кто постоянно стоит за дверью…
Комната почему-то кружится. Камин и диван раздулись до невероятных размеров, если так дело пойдёт и дальше, то они вытеснять меня отсюда.
А кресла и стол, наоборот, уменьшились. Ха-ха…
Надо пойти полежать, а то мне совсем плохо. Только, главное — не спать. Ато вдруг Джина придёт или Дженни приедет, а я всё просплю?
Крепиться, крепиться и ещё раз крепиться.
И кошку надо бы покормить, правда, сегодня я её ещё не видел. Только, наверное, и кормить-то нечем. Я и сам забыл, когда ел в последний раз.
Да, собственно говоря, какая разница?
7 сентября
Несколько дней дневник не писал, был не в состоянии. Так плохо я себя ещё никогда не чувствовал. Сейчас, вроде бы отпустило.
А кошки и, правда, не стало. Только вместо неё появилось несколько черных злобных котят. Вот сейчас что-то зашуршало в соседней комнате, и все они бросились туда!
Нет уж, им меня не одолеть…
Гадкие, мерзкие твари! Они специально пришли сюда, чтобы выбрать удобный момент, а потом напасть на меня, исцарапать и искусать!
А, может, задушить во сне?..
Не спать…
Кстати, я и сам становлюсь похож на животное — вон на подбородке какая щетина отросла…
Надо пойти побриться.
А, может не стоит этого делать? Вдруг в зеркале я увижу отвратительного гнусного котёнка?
Дежавю.
7–8 сентября. Ночь
Сейчас у меня такое ощущение, будто кто-то промыл мне мозги. Я чувствую небывалую ясность ума, и даже лёгкий душевный подъем. Наверное, это оттого, что я, наконец, все понял.
Джина больше не придёт.
Она физически не сможет этого сделать, потому что Она уже пришла ко мне двенадцать лет назад, чтобы устроиться на работу. Пришла, перекрасив перед этим волосы в мягкий золотистый цвет, и сказала, что её зовут Дженни…
Очевидно, Её отец все-таки сумел провести переброс в последний раз, и Она решила использовать его, чтобы навсегда остаться со мной. Вот почему Она так загадочно улыбалась, уходя в серый монотонный дождь — Она знала, что ещё не всё потеряно. Судьба оставила ей шанс, и Она решила использовать его до конца.
И Она это сделала.
Когда двенадцать лет назад Она пришла устраиваться на работу, Она назвалась Дженни, так как знала, что мне нравится это имя. Она была уверена, что я не узнаю Её, потому что я Её ни разу не видел. Она не смогла назвать город, из которого приехала потому, как в то время города с таким названием просто не существовало.
Так же, как и не было духов «Бертюжар».
Теперь я вспомнил нашу первую с Дженни ночь любви. Тогда Она тоже сказала мне, что я — Её первый и единственный мужчина. Поначалу я не понял смысла этой фразы, ведь все говорило об обратном, но уточнять было как-то неудобно, да и Дженни сразу перевела разговор на другую тему.
И в ту ночь я его забыл.
А вот сейчас, через двенадцать лет, вспомнил. Не правда ли смешно — вспоминать, то первое, что было лучшим в твоей жизни только теперь, когда этого человека нет рядом? Но, тем не менее, это факт.
Вот почему Джина любила зелёные яблоки и маринованные огурцы. Вот почему кольцо так идеально ей подошло. Вот почему Она пришла в этот Дом через двенадцать лет после нашего знакомства.
За окном светлеет. Восьмое сентября окончательно вступает в свои права. Завтра у моей жены — день рождения.
У Джины или у Дженни?
Да, собственно говоря, какая разница? Главное, что Она у меня — одна и самая необыкновенная и любимая!
Дженни, милая, прости меня, если сможешь!
Прости за то, что я усомнился в своём отношении к Тебе!
Прости за то, что я забыл Тебя на какое-то время!
Джина, прости за то, что каждый вечер я с нетерпением ждал именно Тебя!
Теперь Ты знаешь, что кроме Тебя у меня никого нет. Ты была для меня одной, Ты и сейчас у меня одна, ты ей одной и останешься. Если, конечно, я ещё когда-нибудь я смогу увидеть Тебя.
Совсем рассвело, попробую привести себя в порядок.
Надо ехать.
Ехать к моей любимой и единственной Дженни, которая не оставила меня даже тогда, когда я поссорился с Ней.
Я беру зеркало и пристально вглядываюсь в своё лицо. Такое ощущение, что в зеркале отражаюсь не я. Какая-то отвратительная уродливая маска с черными провалами вместо глаз.
Меня вновь охватывает дрожь. Кое-как я встаю, неуклюже подхожу к окну и долго смотрю на серое, свинцовое море. В вое ветра, который бушует за стенами Дома, мне слышатся страшные, чужие голоса, морские волны накатывают на берег, рыча, словно создания из другого мира, и старые стены колеблются, как тонкие покрывала под черным дыханием неведомой бездны.
