Джек Кетчам - Стая (Потомство)

Джек Кетчам

Потомство (Стая)

Проснулся я, и вижу волка —

Шесть сотен фунтов лютой злобы

Оскалились средь ночи под окном.

И я сказал ему: «Входи же».

«Offspring» 1992

Глава 1

Утро

00.25.

Она стояла, испещренная пятнами глубоко въевшейся грязи и отблесками лунного света, едва пробивавшегося через колышущуюся листву; стояла и наблюдала за тем, что происходит за окном, внутри дома.

Прятавшиеся у нее за спиной дрожали от возбуждения.

Кончиками пальцев она прикоснулась к закрывавшей окно защитной сетке от насекомых – та легко отделилась от рамы. Старая. Слегка потерев ее большим и указательным пальцами, она ощутила появившийся на них налет ржавой пыли.

Все ее внимание было сосредоточено на девушке, которая находилась внутри дома. От нее исходил и поднимался ввысь какой-то странный, едко-цветочный аромат, причем настолько сильный, что перебивал затхлый запах плесени, распространявшийся от кушeтки, на которой она лежала, и был заметен даже на фоне испарений, распространявшихся вокруг стоявшей рядом с ней миски с теплыми, пропитавшимися жиром зернами.

От самой девушки исходил мускусный запах. Запах мочи и полевых цветов.

У девушки были груди и еще длинные, темные волосы.

Постарше ее самой.

И одежда тугая, плотная.

Уж ее-то они не отпустят.

Мужчины подошли ближе – им тоже хотелось посмотреть, и она не стала им мешать. Ей было важно, чтобы они заранее увидели, кто находится внутри, хотя потом, когда настанет время, она сама станет руководить их действиями. Мужчины были еще очень молодыми и нуждались в ее руководстве.

Все это оказалось для них совершенно новым, волнующим. Тоненький березовый прутик прошелся по их спинам – ну вот, теперь будут вести себя потише.

Она чувствовала, как на груди слегка колышется бриллиант, ощущала прикосновение его прохладной оправы, свисавшей с грязной, узловатой веревки.

Ночь выдалась тихая; откуда-то доносился стрекот сверчков.

Они наблюдали за девушкой, которая совершенно не подозревала об их присутствии и с головой окунулась в яркие всполохи голосов, звучавших на фоне мерцающего света. На какое-то мгновение каждый из них, словно повинуясь дуновению некоего единого, общего разума, ощутил присутствие младенца, одиноко спящего в иссохшей от напряженного ожидания темноте. Это была ИХ темнота, темнота их старших – Женщины и Первого Похищенного.

Они представили себе, как смотрят на этого ребенка, вдыхают запахи его тела.

Сейчас же им оставалось лишь одно – ждать.

Маленькое облачко совершенно заслонило собой круг луны.

01.46.

Нэнси, черт бы тебя побрал!

Во всем доме снова вспыхнул свет. По крайней мере, внизу.

Ее «бюик-универсал» свернул на подъездную дорожку.

Эта девчонка, похоже, считает, что денег у меня куры не клюют, —подумала женщина. – Готова поспорить, что включила одновременно и телевизор, и проигрыватель, тогда как в холодильнике после нее не найдешь ни одной банки кока-колы.

Она была чуть навеселе. Правое заднее колесо машины перескочило через бордюрный камень и, зашуршав гравием у самой кромки дорожки, смяло еще три тюльпана. А, черт с ними, —подумала женщина.

Она и трезвая на них наезжала, причем ненамного реже, чем когда была под газом.

Заглушила мотор и выключила фары.

А потом несколько секунд посидела неподвижно, думая о дине, стоящем по другую сторону бара, не обращающем на нее никакого внимания, попивающем свою «дикую индейку» – о своем собственном, чертовом муже,который смотрит на нее так, словно она вовсе не живой человек, а какое-то привидение.

Но таков уж был Дин, и тут ничего не попишешь: или ты вообще ничего не получаешь, или же получаешь намного больше того, на что сама рассчитывала.

Нет уж, чем так, лучше вообще ничего не надо.

А в общем-то все это было довольно унизительно. И довольно типично. Вне зависимости оттого, живешь ты с ним или нет, имя ему одно – мистер Унижение. Правда, сам он, похоже, усматривал в этом некий источник тайного наслаждения.

Она сделала глубокий вдох, чтобы хоть немного стряхнуть с себя душивший ее гнев, открыла дверцу машины и нащупала рукой свою старую черную сумку, в одном из боковых отделений которой лежал револьвер тридцать второго калибра. Она держала его там просто так, на всякий случай, например, если ему вздумается снова наброситься на нее с кулаками, как тогда, в прошлую пятницу вечером, на автостоянке в Карибу, когда он вдруг выскочил из-за руля, и начал. В данный момент она чувствовала себя неважнецки. После рождения ребенка ей так и не удалось избавиться от лишнего веса, а ее пристрастие к пиву, как она догадывалась, этому также не способствовало. Сумка тяжким грузом оттягивала руку.

Черт бы тебя побрал. Дин.

Женщина захлопнула дверцу машины – с первого раза замок не защелкнулся. Надо будет подремонтировать, —машинально подумала она.

Каким, интересно, образом? Суходом Дина денег у нее оставалось разве что на еду ей самой и ребенку, а ведь еще надо было раз в неделю платить няне. После работы и суеты по дому этот один-единственный в неделю вечер был ей просто необходим – ну, сходить там в кино, выпить пару-тройку коктейлей, – тем более, что ребенок наконец достаточно подрос, чтобы его можно было на время оставить с посторонним человеком. Однако для нее, как для барменши, работы в Мертвой речке, можно сказать, почти не было, и никто даже и не подумывал о том, чтобы подкинуть ей на чай. Что бы там ни говорили про туристов, а с ними хоть на чаевые можно было рассчитывать.

Ну да ладно, —подумала она, – еще один месяц, а там начнется туристский сезон. Так что как-нибудь перекантуюсь.

Она зашагала по растрескавшемуся асфальту в направлении боковой двери, на ходу отыскивая на колечке нужный ключ.

Потом услышала, как что-то влетело в открытое кухонное окно и ударилось о тяжелый и чересчур дорогой стол для разделки мяса. Судя по всему, бутылка из-под «коки». Черт побери, это что, Нэнси так забавляется? И так ест и пьет из моих запасов, так еще и вести себя как следует не умеет!

Да, а с пивом надо все же завязывать, —подумала она. – Пожалуй, это я смогу. Опять же, какая-никакая, а экономия. Хотя главное, конечно, не в этом, так ведь?

Главное – это я сама, ну и беби, разумеется, верно?Женщина почувствовала, как к щекам хлынула краска стыда. Почему она постоянно называет ее «беби»?

Девочку звали Сюзанна. Сюзи. И она отнюдь не всегда была «беби». Она вспомнила, что когда-то с любовью и нежностью выговаривала имя дочери, тогда как сейчас почти не употребляла его. Словно ребенок превратился в своего рода вещь – одну из тех самых вещей, которые окружали ее на каждом шагу, вроде закладной за дом, ремонта крыши или подтекающего крана в подвале.

Она подозревала, что Дин специально сорвал там резьбу – ей назло. Как, впрочем, и во всем остальном тоже.

В какое-то мгновение она чуть было не разревелась. Затем поднялась по ступенькам и вставил? ключ в замок. Нэнси, черт бы тебя побрал!Ключ не понадобился – дверь оказалась открытой.

Ну сколько раз можно говорить этой девчонке: закрывай за собой двери?

О'кей, значит, сегодня вечером Дин опять прохлаждается в баре. Но ведь не всегдаже так будет продолжаться. Он ведь уже собирался заявиться, причем именно тогда, когда ее самой не будет дома и когда ее машины не окажется на подъездной дорожке. Дважды угрожал вывезти все из дома – подогнать грузовик Уолчинского и вывезти абсолютно все, оставив ей лишь грязную ванную.

Ну нет, так просто я ему этого не позволю, —подумала она.

А сейчас надо поговорить с этой девчонкой. —Нэнси!

Она открыла дверь в гостиную. На подоконнике все так же стоял телевизор – ну какой к черту от него сейчас прок? – притворила за собой дверь и заперла ее на ключ. Потом направилась в сторону кухни. Первое, что она там увидела, была большая лужа на покрытом линолеумом полу, которая постепенно смещалась в направлении угла и уже подступала к паркету, устилавшему пол в гостиной. «Коки», – подумала она, – кофе и что-то еще, темное и жидкое. Боже Праведный! Нет,она определенно убьетэту девчонку.

Ступая осторожно, чтобы не вляпаться в лужу, женщина подняла взгляд и тут же ощутила странную, незнакомую вонь. В то же мгновение все, что она собиралась сказать, застыло у нее в горле – как, впрочем, и начавший зарождаться вопль, – а сама она замерла на месте, судорожно пытаясь не столько исторгнуть, сколько втолкнуть в себя все увиденное, подобно тому, как натужно пытаешься сделать на сильном ветру один-единственный вдох.