Алексей Шведов - Голова-гнездо

Алексей Шведов

ГОЛОВА-ГНЕЗДО

5 АВГУСТА, ВТОРНИК

В морге

Патологоанатом выглядел как классический представитель своей профессии — обычно именно такими они являются к нам с экранов телевизоров или книжных страниц: высокий и худой мужчина лет пятидесяти с болезненно–бледным вытянутым лицом и равнодушным взглядом безразличного ко всему живому танатофила. На нём был белый халат, из–под которого выглядывала небесного цвета рубашка и ноги в серых брюках и чёрных ботинках. Он курил, стоя у открытого окна своего кабинета.

Придерживающий Марину за локоть невысокий парень — следователь прокуратуры — сказал:

— Привет, папа! — из чего можно было сделать логичный вывод, что он и патологоанатом состоят в близких родственных связях. — Кажется, мы нашли… эта девушка — она может опознать того… ну, вчерашнего.

Худой мужчина кивнул.

— Я хочу его видеть! — сказала Марина тихо. — Если это он…, — и она замолчала, уставившись в один из узоров на линолеуме.

Сын и отец переглянулись, последний вновь кивнул и, затушив папиросу, направился к двери, находящейся слева от заваленного бумагами стола. Она распахнулась с противным скрипом, в очередной раз заставив Юрия подумать: господи, ну когда же он её наконец смажет или сделает хоть что–то, лишь бы она заткнулась?

Рыжеволосая девушка с причёской «каре», чей локоть был зажат в его почему–то влажной ладони, слегка дрожала и смотрела в медленно расширяющуюся щель с испугом, если не с паникой. Юрий прекрасно понимал её чувства: каждый, кто впервые попадает в морг, испытывает подобное. Лишь мертвецы ничего не боятся, и сейчас ты их увидишь, девочка, лежащих бесполезными кучами плоти на столах в холодильном отделении.

Король–патологоанатом вошёл в своё царство смерти; его спина явилась приглашением для тех, кто пока оставался снаружи. Марина глубоко вздохнула, набираясь не то смелости, не то чего–то ещё, и, влекомая Юрием, двинулась за длинной тощей фигурой судмедэксперта.

На секционном столе лежало чьё–то сильно обгоревшее тело. В ответ на вопросительный взгляд девушки, внезапно замершей на месте, Юрий покачал головой. Нет, красавица, это не то, что ты думаешь. Я даже и не знаю, кто это, вернее, ЧТО это — наверное, новенький, только недавно привезли. Бедняга.

Патологоанатом отворил ещё одну дверь, обитую чем–то, имеющим серебристый цвет. Это был вход в святую святых — «холодильник», королевскую сокровищницу, где сокровищами были лишённые жизни человеческие тела. Оттуда тянуло холодом и смертью.

— Где он? — спросила Марина. — Кто из них?

Мертвецов было пять, они лежали, укрытые белыми, точнее, уже ставшими серыми от частого пользования простынями, на двух больших и длинных столах. У одного трупа ступни ног были очень грязными. Патологоанатом заметил взгляд девушки и сказал:

— Это бомж. Умер два дня назад — выпил стакан ацетона. Можете представить, во что превратились его внутренности?

— Не надо, папа! — вмешался Юрий. — Я знаю, что ты любишь рассказывать всем о своих подопечных, но мы пришли сюда не для того, чтобы выслушивать твои… короче…

— «Подопечных»! — его отец усмехнулся.

— Где он? — снова спросила Марина, всё ещё надеясь, что опознание ни к чему не приведёт и что умер вовсе не Саша. Мертвец окажется просто мертвецом, не им.

— Вы не будете падать в обморок? — поинтересовался эксперт, подходя к трупу номер два (если считать от стены, на левом столе). — А то, бывает, потом приходится…

— Надеюсь, не буду! — оборвала его Марина. — Я работаю медсестрой в отделении интенсивной терапии при пятой хирургии, так что видела вещи и похуже.

Патологоанатом хмыкнул, но, казалось, остался вполне доволен ответом. Сдёрнул с трупа простыню, обнажив его до уровня груди. Мертвец имел обличие худощавого человека лет тридцати. Тёмные волосы были слегка курчавыми.

Марина сказала:

— Да. Это он. Господи, да отцепись ты от моей руки!

Хозяин морга фыркнул, а его сын поспешно отпустил локоть девушки. Странно, он думал, что той приятно чувствовать его поддержку в эти трудные минуты, наивно считая, что от этого ей становится легче. Оказалось, Юрий ошибался, и Марина Лаховская была вовсе не той перепуганной девушкой, каковой он видел её до настоящего момента.

— Итак, это ваш брат?

Марина кивнула. Если она чего–то и боялась, то это был сам факт опознания в трупе близкого человека, а не некрофобия как таковая.

— Лаховский Александр… э… Андреевич? — уточнил Юрий. Она кивнула опять и спросила тихо:

— Как он умер?

— Его убили, — патологоанатом снова накрыл тело простыней. — Хотите знать подробности или удовлетворитесь таким ответом?

— Таким ответом я не удовлетворюсь. Кто его убил, как и где?

Отец и сын переглянулись. Наконец Юрий выдавил:

— Хм. Я не думаю, что вам следует знать всё.

— Вот как?

— Ну-у… понимаете…

— Убийцу вы, надо полагать, не поймали?

Юрий вздохнул. Да, не поймали. И даже неизвестно, кто он. Ему, Юрию, поручили это дело как раз для того, чтобы он это выяснил, но пока следствие стоит на нуле. Известно лишь место обнаружения трупа — Западное кладбище, и причина его смерти. Ну и ещё дата.

— Теперь, я считаю, мы можем проехать в отделение и побеседовать там. Надеюсь, вы знаете что–то такое, что могло бы способствовать задержанию убийцы вашего брата.

Марина ответила:

— Я ничего не знаю, — и повернулась к патологоанатому, внимательно слушающему её и Юрия диалог. — Так что же явилось причиной смерти Саши?

Усмехнувшись, тот выдал ей следующую информацию:

— Если вы хотите знать всё, то что ж. Смерть наступила в результате черепно–мозговой травмы, то есть, вашего брата кто–то как следует стукнул по голове чем–то вроде молотка. Сзади. Думаю, вам не помешает знать так же, что перед смертью…

«Зачем он говорит ей и это? — подумал в ужасе Юрий. — Мог бы обойтись и без таких подробностей. Господи, папа, это же нетактично! Или это твоя месть за то, что она не боится мертвецов?»

— …он был изнасилован. Группа спермы нам известна. Убийца использовал какой–то любрикант — в прямой кишке вашего брата обнаружены его следы.

Марина расширила глаза и пробормотала еле слышно:

— Боже…

Теперь она выглядела действительно испуганной и даже побледнела. Юрию захотелось обнять её, но он всё же не решился сделать это, вспомнив «да отцепись ты от моей руки!». М-да, девушка–то с характером.

— Папа, да хватит тебе! — выкрикнул он. — Сколько можно, в конце концов? Марина, пойдёмте отсюда, давайте я вам помогу! — полуобняв сестру убитого за плечи, следователь почувствовал, как сильно она дрожит. На этот раз Марина не имела ничего против. Юрий, слегка возбуждённый таким близким контактом, подумал, а не стоит ли ему продолжить с ней знакомство — на неофициальном уровне. Она красивая, у неё неплохая фигура, и, вроде бы, она не страдает типичными для большинства женщин ярко выраженными признаками слабоумия. Отто Вейнингер в «Пол и характер» был прав и не прав одновременно: всё–таки есть женщины, которые не подходят ни под определение «мать», ни под «проститутку». У Юрия даже возникла в голове такая мысленная картинка: он и Марина в постели, обнажённые и страстно ласкающие друг друга.

— Она сама хотела знать подробности, — вырвал его из плена эротических фантазий голос отца. — Я имел полное право ей их сообщить. Он её брат всё–таки.

Юрий пробормотал что–то в ответ и повлёк Марину к выходу.

В милиции

Ю.: Почему вы решили, что с вашим братом что–то случилось?

М.: Понимаете, мы живём… жили вместе — я и брат. У нас трёхкомнатная квартира, родители умерли. Ну, он два дня не приходил домой, я и забеспокоилась. Согласитесь, что это вполне естественно?

Ю.: Но ваш брат был взрослым человеком. Сколько ему было?

М.: Тридцать один.

Ю.: Он мог, к примеру, встретить какую–нибудь девушку.

М.: Если он кого и встретил, то явно не девушку. (усмехается)

Ю.: Я не о том, Марина. Скажите, а где работал ваш брат?

М.: (после некоторого молчания): Нигде не работал.

Ю.: А вы работаете где–нибудь?

М.: Я же говорила — в пятой хирургии.

Ю.: Ах да, простите. Скажите, а у Саши были враги?

М.: Н…не думаю.

Ю.: Чем он вообще занимался?

М.: Чем? Да ничем. Он из больницы вышел только два с половиной месяца назад.

Ю.: Больницы?

М.: Если вам так интересно, он лежал в психушке.

Ю.: Простите за нескромный вопрос — с каким диагнозом?

М.: МДП.

Ю.: Простите, что?

М.: Маниакально–депрессивный психоз. И дело в том, что на улицу он практически не выходил, разве что на балкон. В общем, я сама и продукты покупала, и всё такое. А в тот день пришла с работы — его нет, а второй ключ исчез. То есть, он сам даже закрыл всё.