Иван Дорба - Под опущенным забралом

Редела тень, Восток алел…

1

В небольшой комнате, рядом с кабинетом минского шефа СД, с делано спокойным видом сидит напротив Вадима Майковского Околов. В руке его сигарета не дрожит. Пепел от нее он стряхивает на пол.

— Скажите, ваша жена, Разгильдяева Валентина, была раньше женой советского офицера? И не пытайтесь врать, что не интересовались ее прошлым и что не без ее помощи в вашей квартире в Смоленске поселилась советская разведчица, — угрожающе рычит Майковский, постукивая своими мясистыми пальцами-молоточками по столу.

— Валентина сначала работала машинисткой, потом стала моим секретным агентом и выявила ряд сочувствующих большевикам лиц, и наконец мы поженились. Политически она вполне благонадежна, не имеет никакого отношения к советской разведчице Соколовой, поскольку та приехала из Витебска по рекомендации, увы, моего дядюшки, профессора Евгения Околова.

— Вы и ваши люди, используя свое положение, организовывали в Смоленске доносы на жителей с тем расчетом, чтобы после репрессий поживиться их имуществом. По сведениям смоленского СД, вами реализовано вещей от расстрелянных горожан более чем на двести тысяч марок, не говоря о золоте, драгоценностях и художественных произведениях, добытых вами не без участия вашей жены, Разгильдяевой, путем вымогательства. О чем имеются свидетельские показания пострадавших…

Околов рассеянно уставился куда-то в окно, вытянув шею, лицо его все более походило на крысиную морду, потом упрямо вскинул голову, поправил очки-пенсне, перевел взгляд с давно не мытого окна на Майковского и холодно произнес:

— Господин следователь, я протестую против подобного ведения допроса. Берлин знает о моей работе. Напомню лишь, что на Центральном участке фронта моя группа занимает первое место в борьбе с партизанами; кое-чего добились и в разведке тыла русских войск. Мы раскрыли партизанское подполье под названием «Ревком». Энтээсовцы Радзевич и Шестаков, став во главе «Ревкома», выявили всех членов организации. Смоленское СД особо отметило начальника полиции города Рудня Красовского, начальника полиции Смоленска Алферчика, нашего агента Ариадну Ширинкину… Они работают под моим началом в «Зондерштабе Р». Не забывайте еще, что двадцать семь человек из НТС награждены орденами и медалями, господин следователь, из «Группы Комет». Показания жителей из Смоленска я не считаю правомерными. Они с нами не сотрудничали! — И Околов самоуверенно ухмыльнулся, подумав про себя: «Двести тысяч! Ха! Значит, он ничего не знает!…»

Майковский удивленно поднял голову, погладил лысину…

— Вы знаете о «Группе Комет»?

— Мне известно, что главное управление имперской безопасности формирует специальный контрразведывательный орган над названием «Информационная служба среди уроженцев СССР и бывшей России, проживающих в Берлине и оккупированных зонах». Мне известно, что организация условно названа «Группа Комет», руководит ею гауптштурмфюрер Эбелинг, начальник четвертого отдела СД. А русский аппарат подчинен вам, господин Майковский!

Круглое розовое лицо Майковского перекашивается, затылок наливается кровью: ««Группа Комет» глубоко законспирирована!… Как же это?! В нее вовлекаются самые проверенные и опытные полицейские и секретные информаторы! «Комет» предполагалось довести до пятисот человек с основной задачей: выявлять среди советских людей и русских эмигрантов антифашистов, предотвращать диверсии и саботаж… Как об этом мог узнать Околов?! Кто ему сообщил о строго засекреченной организации?… Пока… Неужели Николай или Татьяна Шитц?… Вряд ли!… Странно, что Околов знает мою фамилию и мою роль…»

По тому, как Майковский замолчал, покраснел и явно ломал голову над осведомленностью резидента «Зондерштаба Р», Околов понял, что попал в точку и ошарашил следователя. «Не давать опомниться!» И на остолбеневшего Майковского полились сказанные ледяным голосом логичные доводы опытного обершпиона:

— После убийства Вюрглера и расформирования «Зондерштаба Р» руководство НТС обратилось в РСХА с предложением создать специальную разведывательно-диверсионно-подрывную группу из лиц, рекомендованных нами, для борьбы с партизанами и подпольщиками на оккупированной территории, а также для политработы с военнопленными. И теперь с разрешения самого рейхсфюрера Гиммлера создана организация «Ингвар» на правах отдела «1-Ц» при СД. И… я имею честь ее представлять здесь, в Минске, господин Майковский! Вы обвиняете меня в сущих пустяках, каких-то мифических двухстах тысячах марок, которые ушли на дело…

— Вы упомянули Вюрглера, — обрел дар речи следователь. — Каковы были ваши личные с ним отношения? Агент варшавского гестапо сообщил прелюбопытные факты в связи с его убийством, из коих следует, что организаторами акта были не Войцеховский и Ренегау-Смысловский, а террористы из НТС. Кстати, Ренегау арестован за бездеятельность «Зондерштаба Р»…

Околов не торопясь лезет в портфель, роется в бумагах и протягивает через стол, ни слова не говоря, одну из них Майковскому.

Копия доклада начальника полиции безопасности Белоруссии оберштурмбаннфюрера Штрауха. «…В обнаружении и ликвидации партизанской группировки, действовавшей западнее шоссе Минск — Слуцк, принимали участие работники резидентур «Зондерштаба Р». В результате проведенных операций убито 415 человек, заложников взято 617, сожжено деревень и сел 57, обезврежено коммунистов, партизан и сочувствующих им 1050, из них 175 расстреляны на месте, остальные находятся под стражей…» — пробежав глазами документ, Майковский недоуменно покачивает головой, протягивая бумагу обратно Околову.

— А по поводу Александра Эмильевича — то это дело темное, — подчеркнуто строго чеканит Околов, чувствуя свою победу. — В Варшаве произошли странные события. Начальник 2-го отдела «Зондерштаба Р», недавно убитый поручик Бондаревский, подвел к расстрелу семь наших сторонников «третьей силы»; затем, совсем недавно при загадочных обстоятельствах убили немецкого лейтенанта фон Фрейтага, чем весьма заинтересовался Берлин. Следствие выяснило, что Фрейтаг знал о Ренегау-Смысловском и Войцеховском много такого, что компрометировало их в глазах гестапо и абвера. Лейтенант, на свою беду, рассказал обо всем Вюрглеру, собиравшему факты против Ренегау и Войцеховского. Но это еще не все. Этим господам не нравилось, что Вюрглер с одобрения РСХА руководил отделом, которому придавалось особое значение, а именно — тайной проверки и засылки агентуры через линию фронта на Восток. НТС по согласованию с РСХА содержал группу специально обученных лиц «особого задания». Поэтому, господин следователь, в Варшаве скрестились интересы белоэмигрантских, немецких ведомственных, а также советской, английской, американской, японской и польской разведок… Кстати, учтите, что Вюрглер сотрудничал с японцами, а в свое время с польской двуйкой!

— Как и вы, Георгий Сергеевич! — подскакивает на месте обрадованно Майковский, но, тотчас сникнув, переводит разговор на другую тему, понимая, что тайну убийства Вюрглера ему не раскрыть. — А правда, что исполбюро НТС ведет переговоры с англичанами?

Околов смотрит уверенно, словно допрашивает он сам, а не его.

— Война будет проиграна… Если не загрохочет «чудо» в виде обещанного сверхмощного оружия или Германия не заключит сепаратный мир с Черчиллем и Рузвельтом… Я убежден: ни англичане, ни американцы не захотят видеть Европу коммунистической… Все, в том числе и «солидаристы», пытаются спасти свои кадры, а их у нас там, на Востоке, немало. И мы, эмигранты, погибнем без контактов с англичанами и американцами и погубим тех советских граждан, что перешли на работу к немцам. Вот и займитесь отбором, ибо мы сможем спасти лишь полезных нам лиц. А Николай Шитц, кстати, отзывался о вас очень хорошо, — заключил свою тираду Околов.

«Он еще предлагает мне свое покровительство! — возмутился про себя Майковский и тут же испугался: — Подобные типы выдадут нас тем же союзникам в первую голову. Может, Околов прав, — того и гляди все рухнет! Куда бежать? В Италию, Голландию, Бельгию?…»

— Ну что ж, господин Околов… О нашей беседе я сообщу в Берлин и, откровенно признаюсь, хвалить вас не стану. У вас, конечно, заслуги есть, но ваши пораженческие настроения в Берлине не понравятся…

— Не искажайте смысла моих слов, господин Майковский, речь идет не о пораженчестве, а о предосторожности, и будьте любезны в Берлине передать от меня сердечный привет генералу Вольфу. — Околов хотел еще добавить: «Он тебе вправит мозги», но счел за благо промолчать.

«И он мне вправит мозги!» — уловил его мысль Майковский и с опаской глянул на «железную» маску лица Околова… И с ужасом осознал, что перед ним сидит хитрый, страшный, хладнокровный и волевой человек, которого ему, пожалуй, не подмять…