Анджей Збых - Последний шанс
Но как же всё случилось? Каким чудом могла исчезнуть из дома Бенита? К кому она пошла? Может, её похитили? А если похитили, то как сумели усыпить бдительность охраны? А если жандармы были в сговоре? Нет, это исключено! Те, кто охраняли особняк профессора Хеннинга, — преданные люди Лотара, неоднократно им проверенные. Они не могли быть в сговоре.
То же самое спустя два часа Лотар доложил группенфюреру [2] , когда тот вызвал его к себе, в огромный кабинет, окна которого выходили на безлюдную Полицейштрассе.
Группенфюрер сидел в кресле, холодно глядя на штурмбаннфюрера Лотара, который стоял навытяжку и думал, что он в сравнении со своим шефом простая пешка и группенфюрер в любую минуту может отправить его на Восточный фронт или приказать расстрелять в подвале. Это не возбуждало у Лотара протеста, только вызывало чувство страха, такого же страха, который появлялся у людей, стоявших по стойке «смирно» в его кабинете.
— Я сделал всё возможное, господин группенфюрер, — отрапортовал Лотар.
— Ничего вы, Лотар, не сделали, — холодно ответил шеф. — Если вы в течение двух дней не найдёте дочь Хеннинга, не хотел бы я оказаться на вашем месте. Что вам известно о Бените фон Хеннинг?
— Это наш агент ещё со времени её учёбы в политехническом институте в Берлине, — ответил Лотар.
— Могла ли она выйти из дома незамеченной?
На этот вопрос Лотар не ответил. Видимо, у неё была такая возможность, коль вышла. Но для чего она сделала это? Может быть, работала на разведку противника? Нет, это следует исключить…
Группенфюрер встал:
— Вы, Лотар, допустили небрежность по службе, если не сказать большего…
— Виноват, господин группенфюрер.
— Этим делом заинтересовались в Берлине. Новое оружие Хеннинга — надежда рейха, — вдалбливал он в голову Лотара. — Вы можете дать гарантию, что чертежи фон Хеннинга не попали в руки врага?
Лотар готов был выслушать грубую брань от шефа, но тот говорил спокойным тоном, и Лотар понимал, что ничего хорошего это не предвещает.
Группенфюрер поручил ему провести расследование по этому делу, допросить всех, кто имел хоть какое-нибудь отношение к Бените фон Хеннинг, и прежде всего обер-лейтенанта Клоса из абвера, который пытался за ней ухаживать.
Вместе с тем группенфюрер резко выразил своё недовольство Лотару:
— Как вы могли допустить такую идиотскую глупость с арестом той девушки из польской разведки? Необходимо было установить за ней неустанное наблюдение и проникнуть в их подпольную организацию.
Лотар отлично понимал это. Группенфюрер был прав. Ну что же, он, Лотар, ещё рассчитается за это с капитаном Руппертом.
Штурмбаннфюрер с головой окунулся в работу. Он пригласил к себе и профессора фон Хеннинга.
Профессор смотрел на Лотара свысока, давая ему понять, что это он, Лотар, несёт прямую ответственность за исчезновение Бениты фон Хеннинг.
— Нужно было лучше охранять мой дом, господин штурмбаннфюрер, — сухо сказал он. — Не тратьте время на разговоры со мной, возьмитесь как следует за работу, ускорьте Следствие по этому делу.
— А может быть, ваша дочь вышла из дома рано утром, когда вы, господин профессор, только вернулись? — спросил с ехидцей Лотар.
— Глупости! Неуместные шутки! — проворчал профессор. — Не советую вам, Лотар, провоцировать меня. Когда я вернулся, Бениты уже не было дома.
— Что-нибудь пропало из её туалетов кроме вечернего платья, плаща и сумки?
— Нет, больше ничего не пропало, — со злостью ответил профессор. — Но Бенита имела при себе ключи от сейфа. Понимаете? Ключи от моего сейфа!
— Какая неосторожность, — сухо проговорил Лотар.
— Неосторожностью было поручать вам, господин Лотар, охранять меня и мой дом! — возразил профессор. Он покинул кабинет Лотара, даже не подняв на прощание руки.
Штурмбаннфюрер прекрасно понимал, что фон Хеннинг может позволить себе эту небрежность по отношению к нему. Он знал, что ещё перед войной учёного принимал в своём особняке, в Берхтесгадене, сам фюрер.
Лотар приказал вызвать к себе обер-лейтенанта Клоса, но перед этим решил ещё раз допросить девушку, которую схватил Рупперт. Как и следовало ожидать, она всё отрицала.
— Тот офицер ошибся, — тихо проговорила Анна. — Я его не знаю.
Лотар внимательно присматривался к девушке, сидевшей на стуле около дверей в его кабинете, и понимал, что в нормальной беседе из неё ничего не выжмешь. В этом случае необходимо было применить более суровые методы, которыми пользовались в гестапо. Но Лотар не был уверен, что эта хрупкая девушка выдержит пытки его молодчиков.
— Тебе остаётся одно: говорить правду и только правду, — сказал Лотар. — Нам нужно немногое — твои связи и адреса.
— Не знаю, ничего не знаю. Оставьте меня в покое.
— Советую тебе, милочка, вспомнить. Или мои молодчики… Ты знаешь, что они могут сделать. А пока мы покажем тебе людей, которые тоже утверждали, что ничего не знают. Посмотришь, что с ними стало.
Анна молчала. Гитлеровец наблюдал за ней, стараясь понять, какое впечатление произвели его слова на девушку.
— Ты кому передала документы, которые получила от Рупперта? — грубо спросил Лотар. — Кому, говори?!
Анна стиснула зубы. Девушка была очень бледна, в её глазах застыли страх и ненависть, но она молчала.
— Нам и так всё известно, — уже спокойнее сказал Лотар. — Если всё расскажешь, то через час выпустим тебя на волю. — Гестаповец наклонился над девушкой. В руке он держал горящую сигарету. — Где находится Бенита фон Хеннинг? — спросил он угрожающе.
— Ничего не знаю, — прошептала Анна. — Я не знаю никакой Бениты фон Хеннинг.
— Напрасно ты упираешься. Что ж, тем хуже для тебя. Через час заговоришь иначе.
На пороге появился эсэсовец и доложил о прибытии обер-лейтенанта Клоса.
— Пусть войдёт, — бросил Лотар и приказал увести Анну.
Они встретились в дверях. Анна не подняла даже головы, не взглянула на Клоса, боясь, что гестаповец поймёт что-нибудь по её глазам.
Кровь отхлынула от лица Клоса. Девушка заметила только, как он почти неуловимым жестом передвинул кобуру с пистолетом вперёд. Зачем он это сделал? Лотар тоже мог заметить это и насторожиться.
— Мы тут поймали одну птичку, — сказал Лотар. — Агента польской разведки, — объяснил он.
— Раскрыли всю их сеть? — Клосу каким-то чудом удавалось владеть собой.
— Нет.
— Сказала что-нибудь существенное? — спросил Клос.
— Скажет, — утвердительно произнёс Лотар.
Клос сел в кресло, не ожидая приглашения.
— Может быть, не стоило задерживать её, — спокойно сказал он.
— Прошу, обер-лейтенант, не вмешиваться в мои служебные дела! — выкрикнул гестаповец. Ещё не хватало чтобы какой-то щенок из абвера повторял ему, Лотару слова группенфюрера. — Не для того я вас вызвал, чтобы выслушивать ваши советы, как поступать с вражескими агентами, арестованными гестапо. — Он посмотрел на Клоса холодными, рыбьими глазами: — Вчерашний вечер вы провели с Бенитой фон Хеннинг, не так ли, господин Клос?
Клос спокойно закурил сигарету.
— Вас, господин штурмбаннфюрер, плохо проинформировали, — ответил он. — На прогулке с Бенитой я был позавчера. А в чём дело?
— Прошу отвечать на вопросы!
— Мне не нравится ваш тон.
— Привыкайте, господин Клос— Лотар заговорил теперь спокойнее. — Вы уверены, что выйдете отсюда так же просто, как и вошли?
— Думаю, что выйду, несмотря на ваш шантаж, — ответил Клос. — Прошу позвонить Бените и спросить у неё, была ли она со мной вчера.
— Бенита фон Хеннинг исчезла, — сказал штурмбаннфюрер, — и вы, Клос, — один из подозреваемых.
— Шутите, господин штурмбаннфюрер! — Теперь Клос повысил голос. Это был хорошо разыгранный взрыв недовольства офицера абвера. Клос знал, как разговаривать с типами, подобными Лотару. — Как вы смеете обвинять немецкого офицера?! Я вам не Рупперт, господин Лотар! Я сейчас же позвоню своему шефу, полковнику Рецке!
Его слова отрезвили гестаповца.
— Прошу вас, господин Клос, успокоиться, — сказал он примирительно. — Поговорим спокойно и разумно…
Лотар поинтересовался у него, что ему известно о Бените, как он познакомился с профессором фон Хеннингом…
Клос отвечал спокойно, стараясь не сказать лишнего. Его терзала мысль об Анне. Она здесь, в гестапо. Как вызволить её из лап Лотара? Клос понимал, что сделать это так же трудно, как трудно было раздобыть документы фон Хеннинга. Но он во что бы то ни стало должен вырвать её из рук палачей!
То же самое он повторил два часа спустя в небольшом, окружённом деревьями домике на Мокотуве, в котором жил Мартин. Мартин нервничал и в этот момент не хотел говорить об Анне. Он не любил рассуждать о несбыточных планах.
— Антикварную лавку и другие адреса явок, которые известны Анне, — сказал Мартин, — считать теперь полностью проваленными. Не исключено, что и ты раскрыт. Не знаю, как решит Центр, но, видимо, и тебе придётся выйти из игры.
