Чингиз Абдуллаев - Смерть на холме Монте-Марио
— Обозов, где она? — раздраженно спросил Марк.
— Была в своем номере, переодевалась, — пояснил Обозов, — мы зашли вдвоем, и она сказала нам, что скоро спустится вниз.
— Уже прошло полчаса, — разозлился Лабунский, — итальянцы должны уходить, а она все еще переодевается. Позвони ей и скажи, чтобы спускалась.
Марк Лабунский уже достиг того уровня благосостояния, когда мог позволить себе иметь секретарей и помощников с мобильными телефонами, по которым они могли связать его с нужным человеком.
Обозов отошел в сторону и достал мобильный телефон. Набрал номер. Долго ждал. Затем снова набрал номер.
— Кажется, я был прав, — сказал Хеккет, — наша дамочка явно увлечена этим тенором.
Дронго промолчал. Обозов терпеливо ждал, когда ему наконец ответят. Лабунский продолжал разговаривать с итальянцами. Расстроенного Соренко успокаивала его супруга. Жураевы еще не успели вернуться. Обозов прождал долго, минуты две. Затем ни слова не говоря пошел к лестнице. Ресторан у бассейна был расположен на один уровень ниже холла, и Обозов поднимался по винтовой лестнице, чтобы пройти в холл и позвонить оттуда по внутреннему телефону. Марк Лабунский проводил его долгим злым взглядом.
Очевидно, итальянцы почувствовали, что происходит что-то странное. Хеккет гнусно усмехался. Обозов, ушедший в холл, довольно долго не возвращался. Наконец появились Жураевы. Все напряженно ждали Обозова. Он спустился вниз и, подойдя, что-то тихо сказал своему патрону. Тот нахмурился и, подойдя к Лицци, сказал:
— Извините, сеньор Лицци, кажется, моя жена плохо себя чувствует и просила извинить ее. Она не сможет спуститься вниз.
— Ничего, — улыбнулся Умберто Лицци, поняв, что ситуация несколько разрядилась, — ничего страшного. Думаю, что завтра мы подпишем наш договор.
Оба итальянца по очереди пожали руки Марку Лабунскому, покинули ресторан и поднялись вверх по лестнице. Хеккет подошел к Лабунскому и протянул ему руку.
— До завтра, — сказал он, — если я вам понадоблюсь, вы всегда можете меня найти. Я остановился в этом отеле.
— Да, конечно, — несколько растерянно ответил Лабунский.
— Я буду в баре, — сказал на прощание Хеккет, обращаясь к Дронго.
Когда он пошел к лестнице, Лабунский обернулся к Обозову.
— Где она осталась? — рассерженно спросил он.
— Телефон не отвечает, — ответил Обозов, — может, она вышла из номера. Я позвонил из холла по внутреннему телефону.
— Нужно было подняться и узнать почему она задерживается, — разозлился Лабунский, — это не так трудно. Поднимись наверх и узнай, почему она не может переодеться за полчаса!
После его крика наступило молчание. Обозов повернулся и поспешил к лифту. Отсюда также можно было подняться в номер. Дронго посмотрел на него и подошел к Марку.
— Извините, — сказал он Лабунскому, — наверно, мне тоже пора вас покинуть.
— Нет, — удержал его Марк, — вы можете остаться. Просто неприятно. Итальянцы могли подумать про нас черт знает что. А вы свой, почти земляк. Оставайтесь. Я попрошу принести нам шампанского. Надеюсь, завтра мы уже подпишем договор. Кстати, я хотел вас спросить. Вы давно знаете этого Хеккета? Он все время говорил только с вами.
— Давно, — ответил Дронго, — и с не лучшей стороны. Мне кажется, что вам следует еще раз уточнить все условия договора. Он известный крючкотвор и может придраться к любой статье.
— Я тоже, — усмехнулся Лабунский, — наш договор готовили лучшие юристы в Москве и в Риме. Не думаю, что мистеру Хеккету удастся каким-то образом надуть нас при совершении этой сделки.
Он взглянул на понуро сидевшего Леонида Соренко.
— Твой костюм уже высох? — насмешливо спросил Марк. — Уже пришел в себя?
— Там было скользко, — снова попытался оправдаться Леонид, но Лабунский только махнул рукой.
— Принесите еще шампанского, — приказал он одному из официантов.
Створки лифта открылись, и все посмотрели в ту сторону. Из кабины вышел Торчинский. Он недоуменно взглянул на собравшихся. Все молча смотрели на него.
— А где итальянцы? — спросил Торчинский.
— Где вы были так долго? — ответил вопросом на вопрос Лабунский.
— В своем номере, — ответил Торчинский, чуть покраснев. — А почему вы спрашиваете?
— Просто так, — зло произнес Лабунский.
Ему не хотелось говорить, что его жена все еще не спустилась вниз.
Торчинский прошел к столу, взял бокал. Выпил шампанского. Все продолжали молчать. Певец пожал плечами и сел на свой стул, не совсем понимая, что именно происходит. Однако Дронго заметил, как дрожала правая рука и как он нервничал. Напряжение передалось всем, словно в воздухе было некое предчувствие беды. И она произошла…
Створки кабины лифта отворились, и из него выбежал Обозов. Именно выбежал, а не вышел. Он был белого цвета и от страха не мог говорить. Следом за ним вышел какой-то мужчина, очевидно из охраны отеля. Обозов открыл рот, посмотрел по сторонам, снова открыл рот. И наконец выдохнул:
— Ее убили, убили…
Глава четвертая
Его слова потрясли всех присутствующих. От неожиданности у Торчинского дернулась рука, и он опрокинул пустой бокал. Все снова посмотрели на него.
— Что ты говоришь? — спросил дрогнувшим голосом Марк Лабунский.
— Ее убили, — растерянно повторил Обозов, — она там, в номере.
— Мистер Лабунский, — сказал высокий молодой человек, появившийся вместе с Обозовым, — я из службы безопасности отеля. Вы не могли бы пройти вместе с нами? Мы уже вызвали полицию.
— Да, да, конечно, — растерянно оглянулся по сторонам Лабунский.
Увидев Дронго, он шагнул к нему:
— Вы не могли бы пойти вместе со мной? Я не знаю, что там случилось, но будет лучше, если вы пойдете вместе с нами.
— Что случилось? — неожиданно закричала Клавдия. — Кто ее убил? Кто это мог сделать?
— Не нужно кричать, — попытался успокоить ее муж.
— Я хочу знать, что там случилось! — продолжала кричать Клавдия.
— Идемте быстрее наверх! — закричал Марк.
В кабину лифта успели вбежать шесть человек. Сотрудник службы безопасности, Марк Лабунский, Обозов, Дронго, Клавдия и Леонид Соренко. Когда створки кабины захлопнулись, сотрудник службы безопасности посмотрел на Лабунского.
— У вас есть карточка, чтобы подняться на десятый этаж?
— Да, конечно, — ответил Лабунский и пошарил по карманам.
— Ваша карточка у меня, — достал карточку Обозов.
Они поднялись на десятый этаж. Лабунский был бледен, но ничего не спрашивал. В коридоре кроме дежурной находились еще двое — портье и женщина лет сорока пяти, очевидно консьержка. Все поспешили по коридору к апартаментам Лабунских.
Перед дверью все замерли глядя друга на друга.
— Лучше никому не входить и не оставлять отпечатков пальцев, — напряженным голосом сказал сотрудник службы безопасности отеля.
— Я войду, — решительно сказал Марк Лабунский, — там моя жена.
— Тогда только вы. — разрешил сотрудник.
— И Дронго. — уверенно произнес Лабунский, — он эксперт по вопросам преступности.
Сотрудник службы безопасности испытывающе посмотрел на Дронго.
— Вы действительно эксперт? — нерешительно спросил он.
— Кажется, да, — мрачно ответил Дронго. — Мы войдем в номер вместе с сеньором Лабунским. А вы оставайтесь здесь и не входите. Так будет лучше для всех.
— Полиция приедет через несколько минут, — сообщил портье, подошедший сюда с остальными.
— Идемте, — предложил Дронго сотруднику службы безопасности. — Кстати, как вас зовут?
— Андреа, — ответил тот. — А вы действительно тот самый Дронго? Я слышал, как вас назвал сеньор Лабунский.
— Меня иногда так называют.
— Я много о вас слышал, сеньор… — восторженно начал Андреа, но Дронго остановил его жестом руки.
— Как вы узнали о случившемся? — спросил он.
— Ваш человек вошел в номер и почти сразу выбежал оттуда с криком. Он кричал по-русски, и дежурная ничего не могла понять. Но она вызвала меня, и я сразу поднялся на десятый этаж. В спальне мы нашли убитую сеньору.
Они втроем прошли через гостиную в спальную комнату. На полу лежала Екатерина Лабунская. Она успела одеться — на ней было серое платье. Рука была неестественно вывернута. Было ясно, что она умерла несколько минут назад.
— Не может быть, — растерянно сказал Марк, остановившись на пороге. Он прошел к телу жены, а затем, закрыв лицо рукой, отошел в угол. — Не может быть, — повторял он как заведенный.
Дронго подошел ближе. Стараясь ни до чего не дотрагиваться, он присел на корточки. Рядом присел Андреа.
— Ее задушили, — задумчиво произнес Дронго, — судя по всему убийца действовал с помощью какой-то ленты или ремня. Видите след на шее? И багровое лицо. Убийца набросил ей на шею какую-то ленту и задушил.
