Чингиз Абдуллаев - Смерть на холме Монте-Марио
А насчет сигар тоже все ясно. Ни у кого, кроме самого Марка и его супруги, не было доступа к этой коробке. Если учесть, что сам Лабунский меньше всего был похож на самоубийцу, то верный вывод напрашивается сам собой. Вот собственно и все.
Клавдия вытерла слезы и еще раз толкнула в бок своего мужа, собиравшегося захрапеть. Жураев, перестав переводить, посмотрел на жену. Елена была потрясена. Кажется, Жураев впервые в жизни более внимательно посмотрел на свою жену. Ведь он тоже был очень состоятельным человеком. Обозов вздохнул. Он подумал, что ему придется искать новое место работы. А Торчинский сидел со странной улыбкой, перекосившей его лицо.
— Лабунский тоже выходил из ресторана, — напомнил Дронго, — мы полагали, что он был в туалете, а он в это время поднимался по лестнице, чтобы убить свою жену.
— Но у него было мало времени, — вспомнил Хеккет. — Предположим, вы правы, Дронго. Я даже согласен с вами, что все произошло именно так. У него было время подняться наверх и задушить свою жену, а потом сбежать по лестнице вниз. Но где в таком случае ее драгоценности? Куда он их дел? Ведь он бы не успел их перепрятать. А полиция обыскала весь номер. Мы ведь видели драгоценности на его жене. Куда они исчезли?
— Да, — кивнул Дронго поднимаясь со своего места, — это самое главное доказательство его вины. Убийство совершил не грабитель, который польстился на драгоценности его супруги. Убийство совершил он сам — богатый муж, которому, казалось бы, не нужны эти драгоценности. Он должен был их спрятать в таком месте, чтобы потом беспрепятственно достать. Я давно заметил, что главное качество богатых людей — невероятная скупость. Среди них почти нет широких и щедрых натур. Один — на миллион. Марк Лабунский спрятал драгоценности жены в таком месте, где их не стали бы искать. А он мог бы приехать сюда через несколько дней или недель и забрать их.
— Где же он их спрятал? — спросил комиссар.
Не ответив, Дронго вышел на балкон.
— Когда я спускался вниз, я держался за перила. И в одном месте обнаружил налипшие куски мокрой земли. Мокрой земли, сеньор комиссар.
Дронго обернулся к висевшим за его спиной ящикам с цветами. Он посмотрел на Паоло и попросил дать ему бутылку воды. Паоло достал бутылку из мини-бара.
— Поливайте, — попросил Дронго, — и там, где вода будет впитываться быстрее, лежат драгоценности. Они спрятаны здесь.
Дронго вернулся на свое место и сел спиной к балкону. Паоло осторожно лил воду. В одном месте вода впиталась почти сразу. Земля была рыхлой, ее перекопали недавно. Паоло достал складной ножик. Все напряженно ждали. Полицейский продолжал копать. У Хеккета дрожали губы от нетерпения и волнения. Он взглянул на Дронго.
— Нашел! — вдруг крикнул Паоло. — Здесь лежит ожерелье.
— Все остальное тоже там, — сказал Дронго, не поворачивая головы.
Хеккет молчал. Он был по-настоящему потрясен.
— Теперь, кажется, все, — удовлетворенно сказал Дронго. — Лабунский успел спрятать ценности на балконе, поспешно закопав их в землю. При этом он испачкал руки и, сбегая вниз, задел в одном месте перила.
— Как мне выразить вам свою благодарность? — спросил комиссар Террачини.
— Боюсь, никак. Я уже опоздал на свой рейс, и мне придется теперь лететь транзитом через Мюнхен, — сказал Дронго, взглянув на часы.
Остальные молчали. Этот человек внушал им мистический ужас. Паоло, продолжавший копать, прошептал молитву. Дронго посмотрел на всех и, кивнув головой, молча вышел из номера. Ему было печальнее всего. Погибшая женщина, кажется, ему нравилась. За окнами было уже светло, и солнце освещало вечный город, привычно поднимаясь на востоке. В гостиной еще долго стояла звенящая тишина.
