Николай Стариков - Ваше благородие
— Хорошо бы. Надоела кислятина. Не весна, одна распутица.
— Какие в этой связи мысли?
— Проведем операцию, как только подсушит.
— Какова вероятность успеха?
— Думаю, максимальная.
— Идите ко мне, доложите замысел. Начальник войск требует решительных действий по очистке тыла. Еще один провал исключается.
Высокая радуга действительно помогла. Уже следующее утро выдалось солнечным. Умытая дождями земля парила. На улицах Березовки появились жители, спешившие на местный базар. Мать Василя, сухопарая, с запавшими глазами женщина, сгорбившись от ветра, несла холщовую сумку с купленной картошкой. Сын поручил передать записку человеку, который скажет пароль. Она держала бумажку, обжигавшую ладонь, в зажатом кулаке. Василь предупредил, чтобы не оглядывалась по сторонам, не проявляла беспокойства.
— Иди себе и иди, будто ничего тебя не интересует, — советовал он.
Набравшись терпения, шла, сосредоточив внимание на лужах, которые попадались на каждом шагу. Остановилась возле одной из них. Обойти негде, канавы с обеих сторон, перепрыгнуть страшно. С ней поравнялся молодой парень.
— Давайте сумку, помогу.
— Спасибо, милый.
— Привет от Устима.
— Ой! — воскликнула женщина и с испугу выронила записку в лужу.
Парень схватил бумажку двумя пальцами, но женщина тотчас вырвала ее, прижала к груди. И только тут вспомнила, что надо как-то ответить.
— Подожди, сейчас вспомню, — сказала мать Василя. — Испугалась.
— Не спешите, хотя люди начинают оборачиваться в нашу сторону.
— Сын говорил о вас. — Сунула послание в руку парня и быстро зашагала прочь, не разбирая луж.
Лисячко разложил на газетном листе намокшую записку Василя. Написанные чернилами буквы расплылись, просматривались с трудом. Переписал начисто: «К Тарасу присоединяется рой из соседнего леса. Теперь у него более двадцати человек. В ночь на воскресенье отряд собирается совершить налет на какой-то склад».
Через полчаса сообщение лежало на столе начальника оперативного отделения. Бодров вызвал Шикерина.
— Ваше мнение?
— Наш замысел менять не стоит, — ответил капитан, — но исполнение перенесем на указанный в записке день.
— Согласен. О содержании послания Василя не должен кто-либо знать.
На совещаниях по выработке замысла операции предложения обычно докладывал один из заместителей командира полка или начальник штаба. На этот раз Бодров поручил изложить свое видение операции Шикерину, что само по себе было необычным.
Вячеслав Алексеевич говорил о том, что в ходе любой операции могут возникнуть неожиданные ситуации, когда руководителю приходится кардинально менять решение, к этому надо быть готовым постоянно.
— Замысел новой операции, — говорил он, — отличается от предыдущей тем, что мы проведем поиск в населенных пунктах в ночное время. С наступлением темноты подразделения выстраивают цепи со стороны леса и по сигналу руководителя операции начинают движение.
— Каждому командиру подразделения на местах виднее, когда начать поиск. Может случиться так, что цепь будет готова к выполнению задачи, потом придется топтаться на месте в ожидании общего сигнала, — заметил командир третьей роты.
— Ждать общего сигнала! — подтвердил Бодров.
— Поиск в населенных пунктах ведется по объектам отделениями, а теперь — цепь. В чем смысл? — высказал сомнение Плешаков.
— Надо провести сплошной осмотр местности…
— При осмотре объекта не остается без внимания прилегающая местность, — поддержал коллегу майор Лютов.
— Поиск будем вести цепью, — вновь вступил в разговор командир полка.
В пятницу утром новое донесение, написанное рукой Василя, лежало перед Бодровым. В нем автор подтверждал планы четового Тараса совершить налет, но теперь уточнялся объект — армейский продовольственный склад.
Вошел полковник Волынов, прочитал послание.
— Как настроение? Никто ведь не проводил подобную операцию.
— Должно получиться.
Николай Михайлович подошел к окну, открыл форточку. С улицы повеяло свежим весенним воздухом, послышалась птичья возня, писк — Природа окончательно сбросила с себя зимний наряд. Скворцы уже гнездо начали сооружать, — сказал он. — Говорят, зимуют где-то на севере Африки, а настоящий их дом — здесь. Головка с пуговку, а соображает, по какому маршруту лететь в гости, а когда возвращаться домой. Война им нипочем. Сколько чудес на свете!
— Вновь бы не раздождилось. Идея операции рассчитана на хорошую погоду.
— Операцию возглавьте лично.
— С источником сведений не знаю, как поступить. Оставлять в лесу опасно, задержится дома — вызовет подозрение.
— Приказано банду ликвидировать. Значит, некому станет потом сомневаться, правильно ли ваш человек поступил.
До половины субботнего дня полк готовился к ночной операции. Взят сухой паек на ужин, заправлены горячим чаем трофейные термосы, проверены медицинские аптечки ротных санинструкторов фельдшерами полкового медицинского пункта, подготовлены автомашины. После обеда Бодрову позвонил Кавригин.
— Непорядок у нас, друг любезный, — сказал он.
— Что выявила разведка?
— В районе расположения командного пункта войск и полковых служб зафиксирована работа неизвестной радиостанции. Запеленговать место работы поточнее не удалось. Будем следить. Помогает нам армейская радиотехническая разведка.
— Плохо и хорошо одновременно.
— Хорошо — это с чего бы?
— Смогу пояснить не раньше завтрашнего дня.
— Вот даже как!
— Не обессудьте. Разговор не телефонный.
День выдался погожим. Светило солнце. Деревья высохли, земля окрепла, но влага была во всех низинах. Не чувствовалось тепла в воздухе. К вечеру выпала роса. Дневное светило приблизилось к горизонту, потянуло сыростью. В это время подразделения полка начали выдвижение в исходное положение для поиска в населенных пунктах. Наблюдавшееся в послеобеденный период движение в лес и обратно прекратилось. Бодров отдал распоряжение задерживать всех идущих в ту и другую стороны, невзирая на пол и возраст, выяснять причину появления на данной территории. Однако задержанных не оказалось. Построение цепей не скрывалось, жизненный ритм в селах замедлился, на улицах не было видно людей.
Начало смеркаться. В крайней хате к окну прилипла девчушка. Отец поручил глядеть в оба и предупредить, когда красноармейцы появятся вблизи их огорода. Он потом подаст сигнал другим людям. Но никого не было, во дворе тишина.
— Куда они подевались? — спрашивает отец.
— Наверное, передумали.
В тот самый момент, когда командиры подразделений доложили о готовности двинуться вперед, по радио поступила команда развернуть цепи на сто восемьдесят градусов фронтом на лес. После сообщения ротных о выполнении распоряжения открытым текстом в радиоприемниках прозвучала команда Бодрова. Перечислив позывные, он сказал: «Приказываю вести поиск банды Тараса в лесу. Обнаруженных людей задержать, при вооруженном сопротивлении уничтожить. Начало движения общей цепи по моей команде».
Перестроение в подразделениях много времени не заняло. Дозоры, ротные и взводные резервы поменялись местами, переместились командно-наблюдательные пункты и группа управления операцией. Через полчаса командир полка подал команду «Вперед!». Операция началась.
Маршрут каждому подразделению оказался знакомым по дневному поиску. Луна еще не взошла. Темно. Влажный грунт и листва заглушают звуки. Под шум ветра шаги множества людей не слышны. Когда цепи вошли в лес, ветер остался лишь где-то в верхушках деревьев.
Тарас сидел по обыкновению на пне, возвышаясь над остальными боевиками. По рангу положено смотреть сверху. Он вытянул к костру ноги в сапогах, постоянно промокавших до самых колен. Последнее время четовой не уходил из леса, жил со своим телохранителем в крыевке, восстановленной после разрушения красноармейцами. Отремонтировали ее неплохо, но наскоро набросанный на крышу грунт пропускал воду. Потому, пока шел дождь, в жилище непрерывно падали с потолка крупные капли. Отсырели телогрейки, влагой покрылось хранящееся оружие. Выйти бы на поверхность, да дождь и густая мокрая трава совсем не радовали. После дождя еще полсуток капало с деревьев, а трава сохла два дня. Телохранитель предлагал разжечь большой костер да просушиться как следует, но осторожный Тарас не разрешил.
— Дыму будет много в сыром лесу, чекисты могут нагрянуть, — говорил он, — переждем. Скоро будет жарко. Придется побегать!
Не разрешал четовой разводить костер и ночью: «Видно за километр». Согревались самогоном. Под его парами спалось, но одежда, особенно верхняя, да обувь на водку не реагировали. Раздражала роса. Шагу не ступишь, чтобы не замочиться.
