Дэниел Сильва - Мастер убийств
Когда они перешли из холла в большую гостиную с окнами, выходившими на парк и Пятую авеню, к ним присоединился сенатор Кэннон. Лавируя среди гостей и передавая желающим тарелочки с закусками и бокалы с шампанским, по комнате двигались три официанта. Вернее, один официант и две официантки. Жаклин всмотрелась в лицо официанта.
— Это не он.
В этот момент она заметила человека в белом смокинге, который проскользнул на кухню. Она видела его долю секунды, но была уверена, что это тот самый человек, который им нужен.
— Габриель! Он там!
Габриель посмотрел на Кэннона.
— Где Арафат?
— В моем кабинете. Разговаривает по телефону.
— Где находится ваш кабинет?
— В конце коридора!
Габриель, растолкав гостей, припустил по коридору. Когда он ворвался в кабинет, его встретил телохранитель с пистолетом в руках; ствол оружия был нацелен ему в грудь. Арафат сидел за письменным столом и жевал финики.
— Он пришел и ушел, — спокойно сказал Арафат. — А я, как видите, все еще здесь — но вас мне за это благодарить не приходится.
Габриель повернулся и выбежал из комнаты.
* * *Тарик быстро прошел через кухню. В ее противоположном конце находилась запасная дверь, которая выходила на одну из лестниц для обслуживающего персонала. Тарик вышел и быстро захлопнул за собой дверь. На лестничной площадке стояли несколько ящиков с шампанским, и Тарик придвинул их к двери. Ящики были не настолько тяжелы, чтобы полностью перекрыть проход, но возведенная из них баррикада обязательно задержала бы преследователей — кем бы они ни были, — а именно этого Тарик и добивался. Он спустился на следующую лестничную площадку, вытащил пистолет «Макаров» и замер в ожидании.
* * *Габриель бросился на кухню. Он видел, как задняя дверь закрывалась. Перебежав через комнату, он попытался ее открыть. Хотя ручка повернулась, дверь не поддавалась.
На кухню вбежала Жаклин.
Габриель сделал шаг назад, а потом изо всех сил навалился на дверную створку плечом. Дверь приоткрылась на несколько дюймов. За ней что-то грохотало и рушилось, и слышался звон битого стекла.
Габриель снова навалился плечом на дверь. На этот раз она поддалась, правда, не без сопротивления.
С третьей попытки Габриелю удалось распахнуть дверь. Он выскочил на лестничную площадку, перегнулся через ограждение и посмотрел вниз. На лестничной площадке внизу стоял Тарик, расставив ноги и держа в вытянутых руках пистолет «Макаров».
Габриель видел, как полыхнул в полумраке огнем ствол, и почувствовал, как вошла ему в грудь первая пуля. Какое удивительное совпадение, подумал Габриель. Свою первую жертву он лишил жизни на лестничной площадке многоквартирного дома, и точно так же, в полумраке лестничного колодца, должен закончить и свою собственную жизнь. Судьба очертила нечто вроде магического круга. Аналогичной замкнутой структурой, когда конец исходит из начала и наоборот, обладают некоторые выдающиеся музыкальные произведения. Неужели Тарик хотел, чтобы все так именно и было? Неужели спланировал все это заранее?
Он слышал, как дробно стучали каблуки сбегавшего вниз по лестнице Тарика, а потом увидел лицо склонившейся над ним Жаклин. Потом ее образ потускнел, растаял, а на его месте возникло лицо женщины с записанного другой работой утраченного портрета Ван Дейка. А потом Габриеля окутала тьма.
* * *Когда Габриель провалился в беспамятство, Жаклин закричала:
— "Скорую" сюда! Вызовите «Скорую помощь»! — Она поднялась с колен и побежала вниз по лестнице.
Она слышала, как один из агентов безопасности крикнул ей вслед: «Стой!» — но и не подумала остановиться.
Снизу доносились звуки шагов Тарика, эхом отдававшиеся в тесном пространстве лестничного колодца. Жаклин сунула руку в карман пальто и вытащила пистолет, который забрала из квартиры в Бруклине.
«Сегодня я дважды это сделала, — подумала она. — Сделаю и в третий раз».
Жаклин бежала что было сил, но лестница все никак не кончалась. Она попыталась вспомнить, на каком этаже находились апартаменты. Кажется, на семнадцатом? Точно, на семнадцатом. Теперь она была в этом уверена. На одной из дверей, мимо которой она только что промчалась, висела табличка «Восьмой этаж».
«Беги, Жаклин, беги, — говорила она себе. — Не останавливайся. Тарик болен, Тарик умирает, ты можешь еще его догнать. Главное, не останавливайся...»
Жаклин подумала о Габриеле — о том, что он лежит на лестничной площадке семнадцатого этажа и что жизнь медленно уходит из него вместе с вытекающей из его ран кровью. Она сделала над собой усилие и помчалась еще быстрее. Временами ей казалось, что ее торс опережает ее же собственные ноги. Жаклин загадала, что если догонит Тарика и убьет его, то тем самым спасет Габриелю жизнь.
Жаклин вспомнила, как в тот день, когда приехал Габриель, она гоняла на велосипеде по холмам и долинам вокруг Вальбона. Тогда у нее бедра словно огнем горели — так она старалась установить новый рекорд.
«Значит, ты можешь, можешь! Сделай же это снова!»
Она добралась до конца лестничного колодца. Перед ней находилась металлическая пожарная дверь, которая медленно закрывалась.
Тарик был прямо перед ней, за этой дверью!
Она рванула дверь на себя и нырнула в дверной проем. Ее взгляду открылся коридор протяженностью примерно футов в пятьдесят. В его противоположном конце виднелась еще одна дверь. Посреди коридора, на полпути к выходу, она увидела Тарика.
Тарик находился на пределе: очень устал и вымотался. Он едва переставлял ноги и, точно пьяный, раскачивался из стороны в сторону. Он повернул голову и глянул на нее через плечо. Его лицо было искажено от боли и напоминало античную маску, олицетворявшую страдание. Без сомнения, гонка по лестнице окончательно его доконала. Жаклин вскинула пистолет и, торопливо нажимая на спуск, два раза подряд выстрелила. Первая пуля просвистела у Тарика над головой, не причинив ему никакого вреда, но вторая поразила в левое плечо и сбила с ног. Когда он упал, «Макаров» выскользнул из его руки, проехал по полу и с металлическим лязгом ударился о дверь. Жаклин сделала шаг вперед и снова нажала на спуск, а потом стреляла снова и снова, пока в магазине не закончились патроны, а она окончательно не убедилась, что Тарик эль-Хоурани мертв.
Дверь в противоположном конце коридора распахнулась. Жаклин подняла руку и навела пустой уже пистолет на человека, который возник в дверном проеме, но это оказался Ари Шамрон. Всего-навсего.
Он подошел к ней, разжал ей пальцы, вынул пистолет из руки и сунул себе в карман.
— Где Габриель?
— Наверху.
— Как он? Плох?
— Похоже на то.
— Отведи меня к нему.
Жаклин посмотрела на лежавший в коридоре труп Тарика.
— А как быть с ним?
— Пусть валяется здесь, — сказал Шамрон. — И пусть бродячие собаки лижут его кровь. Веди же меня, Жаклин. Я хочу видеть Габриеля.
Глава 46
Иерусалим. Март
Габриель проснулся и посмотрел на светящийся циферблат часов: пятнадцать минут шестого. Он снова закрыл глаза и попытался определить, сколько часов — или, быть может, минут? — ему в общей сложности удалось проспать. Ему хотелось знать, когда он поднялся с дивана, перебрался в спальню, лег в постель и сколько времени после этого находился в бессознательном состоянии, именуемом сном. Да и спал ли он вообще? В его сознании реальность до такой степени переплеталась с обрывками сходных с реальностью сновидений, что можно было подумать, будто он не спал вовсе.
Он лежал без движения с закрытыми глазами в ожидании, что сон завладеет им снова, но этого не случилось. Потом в его сознание стали проникать звуки: крики муэдзина, дрейфовавшие над долиной Хинном-Вэли из Силвана. Колокольный звон церкви в Армянском квартале. Благоверные и истинно верующие воспрянули ото сна. Неверующим, страдающим от бессонницы и просто психически нестабильным людям ничего не оставалось, как к ним присоединиться.
Кончиками пальцев Габриель осторожно исследовал на ощупь грудь — не болит ли? Если и болит, то не так сильно, как вчера. Теперь каждый день приносил пусть и небольшое, но улучшение. Он перекатился по постели, спустил ноги на пол и отправился на кухню. Сварил кофе, поджарил несколько тостов. В некотором смысле он был пленником, заключенным, и, как всякий заключенный, обретал спокойствие и душевный комфорт, занимаясь привычными рутинными делами.
Его камера была никакая не камера, а комфортабельная конспиративная квартира службы с видом на Сионские Врата. В этой квартире были прохладные кафельные полы, застеленные белыми коврами, и белая, стерильная на вид мебель. Квартира напоминала Габриелю госпитальную палату, каковой до определенной степени и являлась. Он натянул серый хлопковый пуловер с широкой горловиной, установил кофейник и тарелку с тостами на поднос, после чего, распахнув французские двери, прошел на балкон и поставил поднос с завтраком на маленький столик.
