Колин Форбс - Вождь и призрак
Время близилось к полуночи, когда его срочно вызвали на Райдер-стрит. Он знал, что, кроме него и Брауна, в здании никого нет, если не считать дежурного на первом этаже, который встретил Уэлби и запер за ним входную дверь.
— Вы поедете в Каир, — сказал полковник.
Браун был чем-то встревожен. Он расхаживал по комнате, сцепив за спиной руки, и быстро поглядывал на собеседника, словно раздумывая, какое принять решение.
— На постоянную работу, сэр? — поинтересовался Уэлби.
— Нет, в краткосрочную командировку. Мне кажется, они там погрузились в летаргию. Каир остался в стороне от главных событий с тех пор, как Монтгомери вышиб Роммеля из Северной Африки и вместе с янки вторгся в Сицилию и Италию. Судя по донесениям, они там застоялись… Мне необходима информация! И побыстрее, черт побери!
— А какова основная цель поездки?
Полковник снова нерешительно замер, бросая на Уэлби быстрые взгляды. Уэлби же, напротив, был непроницаем. Он знал, что Браун не любит, когда его заместитель отсутствует. Уэлби сумел стать незаменимым в рутинной канцелярской работе отдела.
— Основная цель — это Линдсей, — отрывисто бросил Браун. — Говорят, вы с ним не очень-то ладили?
— Да я встречался с ним всего пару раз! Он мне показался довольно толковым парнем…
— Отправляйтесь в Каир и устройте большой тарарам, выясните, что с ним стряслось. Наверняка у них есть хоть какие-то новости, хорошие или плохие… А если нет — пусть срочно что-то разузнают… — Браун замялся, но все же решил продолжить: — Это исходит от самого… того, что курит сигары…
Вот что, очевидно, ввергло Брауна в такое беспокойство. «Где Линдсей? Я хочу, чтобы он вернулся. Затраты не имеют значения. Приступайте СЕГОДНЯ…»
«Боже Всемогущий! — думал Браун. — СЕГОДНЯ…»
Полковник был бы счастлив узнать хоть что-нибудь через месяц… Уэлби, слушая Брауна, уселся посвободнее и старался скрыть, как он доволен, что выбрали именно его.
— Ваш отец — арабист, — продолжал Браун. — Он знает Ближний Восток. Вы от него наверняка чему-нибудь научились. Ваш самолет вылетает завтра ночью из Лайнхэма в Уилтшире. Учтите, что этой командировки в Каир официально не существует. Распишитесь в журнале перед отъездом. Пусть все думают, что вы в Лондоне…
— Я поеду под собственным именем? — спросил Уэлби.
С виду спокойный, он волновался не меньше, чем Браун. Отправление через сутки… а ведь еще надо успеть связаться с Савицким!..
— Еще чего?! — ответил Браун. — Вы будете Питер Стендиш, вплоть до самого возвращения…
Полковник достал что-то из нагрудного кармана и положил на стол. Это оказались британский паспорт и конверт. Уэлби, по-прежнему прикидывающийся скромником, взял паспорт и внимательно изучил его.
«Мистер Питер Стендиш. Гражданин Великобритании по рождению». Как обычно, ужасная фотография. На кожаной обложке — потертое золотое тиснение: изготовители даже об этом позаботились, чтобы каждому было понятно — этим документом человек пользуется всю жизнь.
— Питер Стендиш, не странноватая ли фамилия для англичанина? — спросил Уэлби, убирая конверт в карман.
— Мы сочли, что она вам вполне подойдет. — Браун улыбнулся. — В конверте имя человека, с которым вы должны связаться по прибытии… еще там лежат египетские деньги и рекомендательное письмо. Больше не о чем и мечтать, не так ли?
«Глен Миллер» — американский бомбардировщик типа «либерейтор», прибыл в аэропорт «Каир Западный» через час после восхода солнца. Тим Уэлби потянулся, разминая затекшие руки и ноги, а огромный аэроплан тем временем готовился к посадке в Египетской пустыне.
Путешествие было кошмарным, и Уэлби не удалось даже сомкнуть глаз. В гигантском фюзеляже не было сидений: каждому пассажиру выдали по спальному мешку, которые елозили по полу на протяжении всего полета. Рядом с Уэлби лежал английский генерал-майор с красными петлицами.
— Вы, наверное, из ученых, которых начальство гоняет по командировкам? — поинтересовался генерал.
Уэлби в ответ улыбнулся, пытаясь подавить зевоту. Одежда его была измята, больше всего на свете ему хотелось побриться и выспаться после бессонной ночи, проведенной в размышлениях о том, что самым большим парадоксом будет, если их сейчас собьет немецкий истребитель. Если бы немцы знали, кто летит на этом самолете, они бы подняли в воздух всю авиацию с приказом: «Найти и уничтожить».
— Наверно, я зря спросил, да? — заметил генерал. — Однако вы обратили внимание на то, что на борту самолета около дюжины пассажиров и ни один из них не имеет ни малейшего понятия, кто его спутник. Вам не кажется, что с нами может лететь какой-нибудь шпион…
«Либерейтор» круто пошел вниз. Пустыня цвета глубокой охры двинулась навстречу самолету, колеса коснулись почвы, машину неприятно встряхнуло, она, замедляя ход, плавно покатилась по посадочной полосе и наконец встала. Рев моторов и вибрация стихли. Уэлби оглянулся на других пассажиров. У всех были бледные, ничего не выражающие лица.
Кто-то открыл дверь самолета снаружи. В кабину ворвался свежий воздух, вытеснив прежнюю зловонную атмосферу со слишком высоким содержанием углекислоты. Пассажиры выкарабкивались из спальных мешков, словно насекомые из коконов.
— Мистер Питер Стендиш! Сэр, вы первый к высадке! Проходите, пожалуйста…
«Изумительный способ скрыть мое появление», — язвительно подумал Уэлби.
Избегая любопытных взоров, он взял чемоданчик и, с трудом передвигая затекшие ноги, пошел к выходу.
К борту, прямо под открытой дверью, был приставлен металлический трап. Первое, что ощутил Уэлби, спустившись, была тишина пустыни. Идиот, прооравший его имя, стоял у подножия трапа.
— Майор Харрингтон к вашим услугам, сэр! Я из службы безопасности. Пожалуйста, следуйте за мной вон к тому зданию. Да, и поздравляю вас С прибытием в Египет! Вы впервые здесь? Ну еще бы! Можно было и не спрашивать.
Уэлби не верил своим глазам. На Харрингтоне была безупречная, аккуратно застегнутая форма цвета хаки с тщательно отутюженными шортами. Руки и ноги, не говоря уж о лице, были цвета красного дерева. Но усы!.. Уэлби видел карикатуры в журналах, приходящих с Ближнего Востока, на которых изображался летчик Кайт с гигантскими обвисшими усами. Харрингтон носил именно такие усы.
— Стоило ли во всеуслышание объявлять мое имя? — спросил Уэлби, когда они бок о бок шагали по твердой безжизненной земле.
— Это лучше, чем прокрасться к вам тайком. Если вызвать вас громогласно, то другие пассажиры, не успев добраться до Каира, уже позабудут ваше лицо и тем более имя.
Уэлби отметил, что ночные испытания ослабили его обычно железную выдержку. А Харрингтон вовсе не походил на безвольного болвана, каким его представлял себе Уэлби. Войдя в здание, провожатый проверил паспорт Уэлби и принялся рассказывать последние новости:
— Мы посылаем «дакоту», чтобы вывезти Линдсея из Югославии. Вы прибыли вовремя…
— А откуда вы знаете, где он? Линдсей, что, добрался до военной миссии союзников? С ним есть радиосвязь?
Уэлби нарушил все свои правила, задав целую серию прямых вопросов, но он продолжал сыпать ими, сонно растягивая слова.
— Позвольте мне тоже сохранить свои маленькие секреты. Не обижайтесь… Вот мы и пришли. Вам не жарко? У нас здесь вещи разных размеров, и вы можете переодеться, а не то зажаритесь в своем одеянии, Не говоря уж о том, что в нем вы выглядите заметнее, чем скорпион на тарелке…
Уэлби вынужден был признать, что под обманчивой внешностью фанфарона скрывается хороший организатор. Оставшись один в комнате с цементным полом, обставленной случайной мебелью, он выбрал себе одежду из вещей, разложенных на столе. Уэлби почти закончил переодеваться, когда раздался стук в дверь.
— Входите, — отозвался Уэлби.
— Так вы смотритесь гораздо лучше…
— Я заметил, что остальные пассажиры уехали автобусом, взяв ШУФТИ вон в том окошке. А мы на чем поедем?
— «Шуфти»? Я смотрю, вы на лету схватываете местный жаргон.
Уэлби впервые более внимательно присмотрелся к Харрингтону, застегивая пуговицы нагрудных карманов рубашки. Фатовские усы сбивали с толку, отвлекая внимание от проницательных серых глаз, способных заметить малейшее ваше движение.
«Да, такой и через десять лет меня узнает, — подумал Уэлби, — даже если я переоденусь в арабскую одежду».
— Так вы говорили о транспорте… — Харрингтон, словно комик из мюзик-холла, покрутил усы. — У нас есть джип. Я сам его поведу. Вы будете обозревать окрестности. Монти избавился от всех штабных машин перед Аламейном. Думаю, затопил их в Средиземном море. Очень мило. Ладно, скажите «заветное слово» — и мы двинемся в путь.
— Я предполагал встретиться с лейтенантом Карсоном в отеле «Шеферд».
