Чингиз Абдуллаев - Алтарь победы
– Ваш пароль изменен, – сообщила она. – Теперь связной, когда выйдет на вас, скажет, что ему нужна газированная вода для обеда в два часа дня. В два часа дня. А вы ответите, что предпочитаете негазированную воду в пять. Вы меня понимаете?
– Надеюсь, что это я запомню, – пробормотал он, – не так сложно. Газированная вода в два и негазированная в пять. Интересно, в следующий раз снова будете вы или придет кто-то другой?
– Если вы вернетесь в Кандагар и останетесь там, то я полагаю, что мы с вами еще увидимся, – сообщила Саида, – хотя туда очень трудно добираться даже на автомобиле. Есть очень большой риск, что машину обстреляют из-за холмов либо сторонники «Талибана», либо правительственные войска, либо американцы, которые так жестко контролируют движение автомобилей по всем основным дорогам. И хотя мы вывешиваем на своих автомобилях флаги с красным крестом и полумесяцем, это не мешает и тем, и другим, и третьим регулярно обстреливать нас.
– У вас сложная работа, – заметил он, с любопытством глядя на эту женщину.
Саида улыбнулась. Зубы у нее были мелкие и ровные.
– Все, – она посмотрела на часы, – я должна уходить. Ровно через две недели я буду в Кандагаре. В центральной мечети женщины сидят в отведенных им местах, и поэтому я не смогу приблизиться. К вам подойдет мужчина, который назовет вам пароль и отведет на встречу со мной. Можете ему доверять, это мой слуга.
– Хорошо, – усмехнулся Физули, – я все понял. А если мне срочно понадобится связь?
– Сейчас я назову вам номер телефона здесь, в Пакистане, – сказала она, поднимаясь со стула, – запомните его. Он будет включен круглосуточно, и там всегда будут ждать вашего звонка.
Она назвала номер. Он неожиданно улыбнулся.
– Что случилось, – не поняла Саида, – чему вы улыбаетесь?
– У меня есть другой номер телефона, для американцев, – пояснил Физули. – Мне дал его их связной в Кандагаре. Пришлось долго заучивать наизусть.
– Значит, они смогли прислать своего связного в Кандагар, – поняла она.
– Нет. Это был завербованный агент из местных жителей. В отличие от вашей разведки они не столь дорожат таким агентом, как я. Решили, что можно рискнуть, выводя на меня местного жителя.
– Похоже, вы правы, – согласилась она. – Я еще раз продиктую вам номер. Сможете запомнить?
Она вторично продиктовала код и номер телефона, по которому он должен был звонить. Физули закрыл глаза, попытался сосредоточиться. Открыл глаза. Затем покачал головой.
– Нет, – сказал он мрачно, – я не смогу запомнить. Раньше мог, а после ранения и многомесячной комы не могу. Меня не зря списали на пенсию. Это в детективных романах у разведчиков абсолютная память. У меня ее не осталось. Я запишу номер и попытаюсь его заучить. И потом сожгу эту бумагу.
Саида хотела возразить, но, взглянув на него, передумала. Физули как раз повернулся к ней левой стороной, и она увидела его шрамы, заметные даже под волосами. Она не стала больше ничего спрашивать и еще раз продиктовала номер. Он достал ручку и записал все на листок бумаги, лежавший перед ним. Саида надела свой хиджаб, закрыла лицо. Протянула ему руку.
– До встречи.
Гусейнов пожал ей руку. После ее ухода в комнате еще долго витал аромат французского парфюма. Он понюхал свои руки. Впервые за много лет они пахли столь своеобразно. И в эту ночь он впервые заснул крепким сном, его не тревожили кошмары.
Где-то в окрестностях Кандагара. Афганистан. За два с половиной месяца до дня «Х»
Три всадника ехали по пустыне – одна женщина и двое мужчин, вооруженных винтовками. Четвертая лошадь везла тюки с грузом. Небольшая группа шла по отлогим холмам, направляясь к известному им месту, где они собирались сделать привал.
Если бы кто-то наблюдал за этой группой, то принял бы их за обычную семью, совершавшую переход в окрестностях Кандагара вдоль течения реки Тарнак. В этих безжизненных местах переходы совершались таким образом, чтобы не слишком удаляться от реки.
Один из мужчин поднял голову, глядя на заходившее солнце, обернулся к своему спутнику.
– Скоро зайдет солнце, – крикнул он ему.
Второй подъехал ближе. Большой платок, наброшенный на голову, не позволял разглядеть черты его лица.
– Сколько нам еще осталось?
– Не больше часа, – уверенно ответил первый, – мы успеем на место еще до захода.
– Это очень важно, – кивнул его собеседник, – они следят за всеми передвижениями в этом районе с помощью своих спутников. Пусть видят, как мы подъедем к дому. Нас уже ждут?
– Они находятся там уже два дня, никто не выходит из дома.
– И учти, Мансур, что нужно разговаривать так, чтобы не поднимать головы. Спутники видят не только наши перемещения. Они могут зафиксировать наши лица, а специалисты даже прочитать по губам, о чем именно мы говорим.
– Проклятые кяфиры, – с ненавистью произнес Мансур. – Неужели у них есть такая техника?
– У них есть все, что может придумать человек, – ответил второй, – и поэтому нам нужно быть осторожнее.
– Зато у них нет Аллаха, – уверенно ответил Мансур, – и мы все равно победим их, какие бы новые спутники они ни изобрели.
Второй мужчина усмехнулся, ничего не сказав.
Если бы спутник сумел зафиксировать, кто именно передвигался вдоль реки в составе этой группы, и наблюдавшие могли узнать, чем именно он занимается, то наверняка уже через несколько минут сюда бы ударили высокоточные снаряды. Но имя и деятельность этого человека были окружены абсолютной тайной. Идрис аль-Исфахани, офицер пакистанской разведки, официально сотрудничавший с американцами и британцами, был на самом деле главой службы безопасности самой мощной террористической организации, когда-либо существовавшей в этом мире и под этим солнцем.
Получивший блестящее образование в Гарварде и Кембридже, он работал в разведке уже давно. Его способность быть двойным, тройным агентом очень пригодилась. Никто даже не мог предположить, что этот высокопоставленный офицер пакистанской разведки является именно той скалой, о которую разбиваются все планы зарубежных разведслужб.
Он умело использовал все новейшие достижения и технологии, которые считались приоритетом западных спецслужб. Он использовал лучших экономистов, чтобы незаметно переводить крупные суммы денег, уводя их от наблюдения заинтересованных лиц; его агенты проникали в офисы крупнейших западных компаний, имели доступ в штаб-квартиры многих разведслужб мира. Огромные деньги, которыми он мог бесконтрольно распоряжаться, делали его не только неуловимым, но и позволяли эффективно бороться против всех агентов, так или иначе засылаемых в его организацию. Именно его деятельность в последние несколько лет не позволяла западным спецслужбам добиваться ощутимых успехов.
Идрис аль-Исфахани и был тем самым Козырным валетом, вычислить которого пытались разведки мира. Его активно искали индийские и китайские разведчики, пакистанская и иранская контрразведки. Он знал, как много личных врагов есть у него в этом мире, и поэтому никому не доверял.
Следовавшая за ним женщина была одной из его личных телохранительниц. Под хиджабом у нее были два автоматических пистолета, а вьючная лошадь везла короткие израильские автоматы «узи». Идрис точно знал, что передвижение в этом опасном районе фиксируется многочисленными спутниками, которые нацелены именно на этот участок афгано-пакистанской границы, и принял меры. Со стороны казалось, что это обычная пуштунская семья передвигается на лошадях вдоль реки.
Примерно через час они достигли небольшого селения. Солнце светило еще достаточно ярко. Всадники спешились и вошли в дом. Там их ждали трое. Эти люди были даже внешне похожи на прибывших. Минут через двадцать, пока еще было светло, из дома вышли трое путников: те же платки, тот же хиджаб и те же винтовки, с которыми они подъехали к дому. Люди сели на лошадей и тронулись дальше на северо-восток в городок Шахджой, находящийся выше в горах. Даже если кто-то и наблюдал за этой группой, то не смог бы заметить подмены первых трех всадников.
Идрис позволил себе прилечь на кровать, закрыть глаза. Он знал, что его спутники будут охранять его и никого не впустят в дом. Все его передвижения планировались только им самим, и это была единственная гарантия от возможных неудач.
Солнце зашло за горизонт, когда Идрис открыл глаза. На часах было около восьми вечера. В этих местах ночь приходит внезапно; солнце исчезает, и наступает не только тьма, но и необычный холод, характерный для здешних горных и пустынных мест.
Идрис быстро поднялся, умылся. Нужно было подождать еще немного, чтобы выйти из дома. Теперь они переоделись в одежду обычных пастухов, которые обычно перегоняли стада баранов на север. В полночь все трое вышли из дома. Дорога пешком заняла около четырех часов. Мансур уверенно двигался в темноте. Это были его родные места, и он здесь прекрасно ориентировался. В половине второго ночи они наконец достигли условного места, где рядом с пещерой их ждали. Пересев на лошадей, они совершили еще один короткий переход к дальним пещерам на востоке. Сверху их невозможно было заметить: утренний туман и горные вершины не позволяли наблюдать за их передвижением. К пяти часам утра они наконец оказались на месте. На их лошадей пересели другие, и группа всадников поскакала дальше. А Идрис наконец вошел в пещеру, где его ждали.
