Чингиз Абдуллаев - Разорванная связь
– В таком случае позвоните ему и спросите его мнение обо мне, – предложил Дронго, – и если он предложит вам пренебречь моим опытом, то вы отправите меня в мой номер, где я обязуюсь находиться до окончательного выяснения всех вопросов и вашего решения.
– Позвонить самому Дезире Брюлею? – усмехнулся Морено. – А может, Его Величеству Хуану Карлосу Бурбону или нашему премьер-министру?
– Я не шучу. Речь идет о погибшем человеке, – напомнил Дронго.
– Позвоните, – предложил Гарригес, – если этот человек действительно тот самый Дронго, то он найдет убийцу, даже независимо от нашего расследования.
Комиссар молчал, очевидно, размышляя. И неожиданно улыбнулся.
– Хорошо. Нам все равно нужен переводчик. Никто из наших не владеет русским языком, как этот эксперт. Возможно, он действительно окажется нам полезным. Но учтите, все ваши действия должны строго согласовываться со мной, сеньор Дронго. А если мы ничего не сможем выяснить, то вы мне обещаете рассказать все, что сказал вам погибший вчера вечером?
– Не обещаю, – ответил Дронго. – Поймите, это тайна, затрагивающая честь нескольких семей. И нескольких женщин. О таких вещах не принято говорить, сеньор комиссар. Но я обещаю вам сделать все, чтобы, используя свои знания после вчерашнего разговора и свой опыт предыдущих расследований, найти убийцу.
– Полагаю, это не так сложно, как нам кажется, – быстро вставил Гарригес, понимая, что комиссар почти согласился на участие в расследовании известного эксперта. Гарригесу было интересно понаблюдать за методами работы столь выдающегося мастера. – У нас всего пятеро подозреваемых, – добавил он, – не считая самого сеньора Дронго.
– Почему пятеро? – повернулся к нему Дронго.
– В отеле не было посторонних, – пояснил Морено, – и сюда не мог войти незамеченным обычный грабитель с улицы. Система безопасности отеля одна из лучших в стране. Значит, к погибшему мог войти кто-то из его знакомых, которым он открыл дверь.
– Он был в таком состоянии, что не смог бы открыть дверь, – возразил Дронго.
– Он ее открыл, – устало заявил Морено, – на центральном компьютере зафиксировано, что в этом номере четырежды открывали дверь после того, как вы ушли. Примерно через два часа Золотарев сам открыл дверь изнутри. Затем дверь открыли еще раз. И тоже изнутри. То есть пришел какой-то неизвестный человек, и сеньор Золотарев открыл ему дверь. Неизвестный нам, но известный погибшему, так как этот человек пробыл у него в номере четырнадцать или пятнадцать минут. Затем этот человек ушел, дверь открыли во второй раз и тоже изнутри, что опять зафиксировал компьютер. Дело в том, что система безопасности в этом отеле позволяет фиксировать наличие внешнего воздействия на замок. И когда кто-то вставляет ключ, открывая дверь снаружи, срабатывает другой код. Еще через час кто-то открыл дверь его карточкой, которая исчезла и которую мы до сих пор не можем найти. Открыл дверь в третий раз. Вы следите за моими рассуждениями? В третий раз дверь открыли снаружи. Неизвестный снова вошел в номер и вышел уже через четыре минуты. Даже не четыре, а три с половиной. На этот раз разговора явно не получилось.
Остается предположить, что этот неизвестный сначала постучался в первый раз, попросив Золотарева открыть ему дверь. И он был хорошо знаком погибшему, если тот, находясь в столь сложном положении, сумел подняться и открыть дверь. Затем они разговаривают, и этот человек уходит. Но появляется снова, так как у него осталась карточка-ключ, с помощью которой он открывает дверь и входит в номер. Наша бригада экспертов считает, что убийство произошло как раз в те самые три с половиной минуты, когда убийца входил, используя исчезнувшую карточку-ключ, которую вручили именно вам, сеньор Дронго.
– Хорошо, что есть автоматика, – задумчиво произнес Дронго. – Значит, он все-таки сумел подняться и открыть дверь в первый раз. Но я отчетливо помню, что оставил карточку-ключ от его номера на столике рядом с лампой.
– Ее там не было. Сколько ключей вам дал портье?
– Один. Только на одну ночь. И я оставил этот ключ на столике, я это хорошо помню. Хотя вы можете узнать и у самого портье.
– Значит, его забрал убийца, – безжалостно заявил Морено. – Остается узнать, кто именно был в номере погибшего.
В комнату вбежал молодой сотрудник полиции в форме, который быстро что-то сообщил комиссару. Тот кивнул.
– Прислали двух переводчиков. С испанского на русский, – пояснил Морено. – Выходит, что все решено и мы больше не нуждаемся в вашей помощи, сеньор Дронго.
– Разрешите, я проведу параллельное расследование.
– Это запрещено нашими законами. Вы не можете являться процессуальным лицом в ходе дознания и следствия, сеньор Дронго. Неужели вы этого не понимаете?
– Я не собираюсь оформлять протоколы и вести официальные допросы подозреваемых. Но вы можете разрешить мне поговорить с ними. С учетом последнего разговора, который состоялся у меня с погибшим. Я мог бы уточнить некоторые детали.
Комиссар посмотрел на Гарригеса. Затем на своего помощника. И махнул рукой.
– Можете с ними беседовать. Но учтите, что если кто-то из них пожалуется на вас, то я сразу прекращу эти приватные беседы. Хотя бы потому, что они запрещены нашим законодательством.
– Беседы в Испании запрещены законом? – улыбнулся Дронго.
– Не беседы, а частное следствие, – отрезал Морено, выходя из комнаты.
Гарригес улыбнулся и, подмигнув Дронго, поспешил за ним.
Глава 4
В приемной к ним подошел тот самый высокий мужчина, которого Дронго уже видел. Нетрудно было догадаться, что это был зять погибшего. Ираклий владел английским и немецким, не считая грузинского и русского, но не знал испанского и поэтому обращался к сотрудникам полиции на английском, тогда как почти все офицеры местных спецслужб традиционно говорили на трех языках – каталонском, испанском и французском. Ираклию отвечал прибывший переводчик, который с трудом его успокаивал. Когда он увидел выходившего комиссара Морено и сотрудников прокуратуры, то прекратил разговоры и, оставив ничего не понимавшего Ираклия, отправился за ними.
– Здравствуйте, – сказал Дронго по-грузински, и изумленный Ираклий обернулся к нему.
– Вы знаете грузинский? Вы грузин? – обрадовался он.
– Нет. Я азербайджанец, хотя бабушка у меня грузинка. Менгрелка. И я немного понимаю грузинский. Но давайте поговорим на русском, – предложил Дронго.
– Давайте, – согласился Ираклий. – Я не могу понять, что здесь происходит. Вы сотрудник испанской полиции?
– Нет. Я частный детектив. Эксперт по вопросам преступности. Меня обычно называют Дронго. Вчера вечером я случайно встретился с вашим погибшим тестем и разговаривал с ним. Похоже, я был последним человеком, кто разговаривал с ним вчера вечером. Он был в ужасном состоянии…
– Понимаю, – кивнул Ираклий, – я только не понимаю, почему он оказался в чужом номере, когда у нас здесь два сюита. Наш и его. Почему он снял этот одноместный номер?
– Это не он снял, а я, – пояснил Дронго. – Давайте выйдем отсюда в холл, там можно будет спокойно поговорить.
Они вышли в просторный холл, уселись на темных кожаных диванах.
– Зачем вы сняли ему номер? – спросил Ираклий. – Зачем ему этот одноместный номер на нашем этаже? Для чего?
– Мне показалось, что он не хочет возвращаться в свой номер. Время было позднее, и он был очень сильно выпивший.
– Он вчера был сам не свой, – нахмурился Ираклий. – Может, мне лучше вернуться к Лизе? Туда, наверно, пошли комиссар с переводчиком.
– Вас не пустят в комнату, они будут беседовать с вашей супругой и тещей по очереди, – возразил Дронго, – а потом пригласят и вас. Поэтому сидите спокойно, и мы постараемся с вами обсудить то, что вчера произошло в этом отеле. Когда вы узнали о его смерти?
– Утром к нам постучали. Я даже сначала не поверил. Разве могут убить гостя в таком отеле? Потом мы с женой поспешили к моей теще.
– Представляю, как они переживали.
– Ужасная трагедия, – вздохнул Ираклий. – Насколько я понял, ему кто-то проломил голову. Такая ужасная смерть. Он вчера весь день был сам не свой. Мы приехали, и я сразу обратил внимание на его поведение. Он был какой-то мрачный, задумчивый. Обычно он такой веселый, разговорчивый. Это у нас теща молчаливая, из нее слова лишнего не вытянешь. Железная женщина. А он всегда был такой разговорчивый. И неожиданно я узнал его с другой стороны. Какой-то отстраненный, задумчивый, я бы даже сказал, подавленный. Не знаю, почему. Моя жена весь день вчера провела у них. Было такое ощущение, что мы приехали не на отдых, а на похороны. Я все время гадал, что именно случилось. Может, они обиделись на меня за то, что мы поздно приехали. Но у меня возникли проблемы в посольстве. Я ведь не поменял паспорт, он у меня грузинский. Поэтому Лизе сразу дали визу, а меня попросили зайти через два дня. По закону я должен шенгенскую визу получать в своей собственной стране. Но я им попытался объяснить, что уже много лет живу в России и являюсь мужем гражданки России. Поэтому я не могу ездить каждый раз в Грузию, чтобы получить очередную визу. И каждый раз мне из-за этого задерживают выдачу виз.
