Данил Корецкий - Спасти шпиона
Сурен кивнул, не проявляя особой заинтересованности.
– Билл работает на Фирму, ну, на ЦРУ, – наклонившись вперед и понизив голос, произнесла она. – Сейчас он выполняет задание в Москве и вернется не скоро. До этого времени мне надо оформить развод и уехать с тобой. Это возможно?
– Конечно, – невозмутимо кивнул Сурен. – Гарик все сделает в лучшем виде. Через несколько недель мы будем вместе жить в Лос-Анджелесе. А что он делает в Москве, когда его жена здесь?
– Не знаю. Он только сказал, что будет танцевать там рок-н-ролл.
– Рок-н-ролл? – удивился Сурен. – Разве он танцор? Жиголо?
– Скорей всего, так называется секретная операция. Они всегда придумывают такие названия…
Оксана задумалась, щелкая пальцами и подбирая нужное слово, но так и не подобрала.
– В прошлый раз она называлась «Скорпион»! Только это страшная тайна. Билл сказал, что, если я проболтаюсь, меня могут скормить крокодилам…
Сурен успокаивающе погладил ее руку.
– Будь спокойна. Ты же знаешь, я не склонен к пустой болтовне. Да меня и не интересует, чем он занимается. Меня интересуешь только ты… Очень важно, что муж бросил тебя на произвол судьбы. В чужой стране, без друзей и родственников… И почти без денег. Именно на это будет напирать Гарик в суде. Считай, развод у тебя в кармане.
Оксана звонко рассмеялась, выпорхнула из-за столика, подбежала к Сурену, обняла и поцеловала.
– Значит, впереди нас ждет брачная ночь? – прошептала она в его большое заросшее волосами ухо.
– Много ночей, Барби. Очень много.
* * *Алексея Синцова привезли в РУВД Центрального округа в час сорок ночи. Теперь следовало установить его личность. Так поступают со всеми, доставленными в милицию, но в данном случае процедура происходила «шиворот-навыворот». Обычно известна кличка задержанного, а выясняются его имя и фамилия. Сейчас установочные данные Алексея Ивановича Синцова, его год и место рождения, адрес места жительства, предыдущая биография и род занятий были хорошо известны, а требовалось установить – действительно ли это тот самый Леший?
Документы на прозвища, как известно, не выдаются, и диггеры тоже не делают исключений из этого правила, поэтому через час двадцать минут из СИЗО доставили Бруно Аллегро.
Синцов сидел у майора Крушинского и писал идиотские объяснения по давним спасательным операциям. «Приводим в порядок документацию, – пояснил майор. – Там какой-то закон готовится, про подземные коммуникации, так у нас завтра проверка»…
Всклокоченный, с растрепанной бородой и в наручниках, карлик выглядел в милицейских коридорах довольно комично. Два сержанта-конвоира подвели его к кабинету замначальника РУВД и приоткрыли дверь, дав возможность рассмотреть потеющего за непривычным занятием Синцова.
– Леший! Ясный хер, это Леший! – проорал заспанный и злой Кульбаш. – Надо было меня из-за этого будить! Дня вам мало?!
Леший вздрогнул и поднял голову на крик, но дверь уже закрылась.
Еще следовало проверить: не Леший ли установил сканер на правительственный кабель в Колпаково? Но на фоторобот «колпаковского связиста» Синцов никак не походил. Узкое лицо, светлые волосы, широкий нос, никакого намека на атлетическое сложение…
Карлика увезли обратно в СИЗО, декоративные милицейские чины незаметно покинули сцену, а из-за кулис появился главный герой ночного спектакля – капитан Евсеев. Он занял кресло хозяина кабинета и оказался лицом к лицу с человеком, которого столько времени искал.
– Вас называют Лешим, Алексей Иванович? – спросил Евсеев, доставая бланк протокола допроса и черную гелиевую ручку.
– Да, – устало кивнул Синцов. Сегодня он не был настроен ерничать, шутить и уходить от прямых вопросов. – Только громче говорите, у меня уши заложены.
– А где Хорь? – Юра повысил голос.
– Похоронил я его сегодня. Точнее, уже вчера…
– Как?! – вскинулся Евсеев. – Почему? То есть что с ним случилось?
– На «растяжку» нарвался. Там, внизу… В старом подвале на Малой Пироговской.
Леший отвечал без эмоций, механическим голосом, которым в метро объявляют остановки.
– А этого человека вы знаете? – Капитан положил перед ним фоторобот.
– Сука! – Леший ударил по рисунку кулаком. – Это Миша из Керчи! Он и установил «растяжку»!
– Подождите, давайте по порядку, – Юра отложил ручку. – Какой Миша? Из какой Керчи? Точнее, что он тут делает, если из Керчи?
– Да никакой он не Миша, конечно… И не из какой не из Керчи. Из Нью-Йорка, из Чикаго, оттуда, короче… Из тех краев…
– Подождите, давайте по порядку. – Юра облизнул губы и вновь взял ручку. Столь информативного допроса у него еще не было.
Леший рассказал все, что знал. И как познакомился с «Мишей», как иезуитски тот вошел к нему в доверие. Как великолепно он дерется и владеет оружием, как хладнокровно уничтожил группу бандитов-рэкетиров, какое невиданное у него снаряжение, которого в настоящей Керчи отродясь не видели… Как он рыскал под землей, как исподволь искал пути под Кремль и как, в очередной раз использовав втемную его, дурака, этот путь нашел…
– Подождите, подождите…
Слова-паразиты привязались к его языку, наверное, от волнения. Юра вспомнил старшего коллегу – следователя Званцева, с его вечными: «Понятно, да?» и «Что непонятно?» Намертво въевшиеся в речь фразы наверняка взяты на вооружение еще в молодости, когда начинающий следователь точно так же волновался при допросах.
– Подождите, Алексей Иванович, если он видит все подземные переходы, то зачем вы ему понадобились? Почему не обошелся своими чудо-приборами?
Леший провел ладонью по лицу, будто стер усталость и собрал ее в жменю на подбородке.
– Да я тоже вначале понять не мог. А потом догадался. Это же не по улицам ходить, на одной плоскости: вправо-влево-вперед-назад. А внизу еще другие направления добавляются: вверх-вниз. GPS-навигатор уровней не различает. Переходы между ними изучить надо. Я-то все знаю, а он нет, и прибор ему не помощник… Да и места «закидок» знать надо. Ну, откуда под землю спускаться… Вот зачем я понадобился. А когда стал ненужным свидетелем, он, гад, «растяжку» и поставил!
Капитан Евсеев быстро писал протокол.
– Вы ту дорогу запомнили? Показать сможете? Ну, чтобы перекрыть ее…
Леший даже не усмехнулся. Просто покачал головой.
– Запомнить-то я запомнил. Только кто туда со мной пойдет? И как перекрывать?
Юра выпятил челюсть.
– Да я и пойду. Возьмем пару сотрудников, заварим, решетки поставим… Засаду оставим, в конце концов!
Леший снова не усмехнулся, и это выдавало его внутреннее состояние. Он явно был не в себе.
– Вы, извините, на такую глубину не спуститесь. Да и никто из товарищей ваших не спустится. Тем более с инструментом. Сварочный аппарат и все такое… Не выйдет. И потом: это только вперед мы прошли одним путем. А назад путей может быть много. Он наверняка другую дорогу найдет…
– Почему это мы не спустимся? – задиристо спросил Юра и вдобавок к челюсти выпятил грудь. – Вы спускаетесь, а мы не сможем? Почему так?
Синцов вздохнул.
– Да потому. Внизу все другое. Воздуха мало, земля давит, все время кто-то в спину смотрит, да в затылок дышит, а иногда трогает – за руку, за ногу, за шею… Ноги сводит, паника накатывает, приступы удушья случаются… На первый уровень многие заходят, а ниже – извините! Не получится. На второй уровень из знающих человек пятнадцать добирались. А на третий – шесть, не больше. Теперь пять… Мы ходим, потому что мозги так устроены. Да и привычные, тренированные. А поверхностник не пойдет – ноги не поведут.
Евсеев с новыми чувствами рассматривал сидящего напротив диггера. Обычный вроде человек. Только глаза красные, набухшие веки, нездоровая бледность лица… Потому что полжизни проводит в чуждом мире? Или просто смертельно устал, потерял близкого друга, оглушен взрывом гранаты… И говорит медленно, заторможенно, будто по слогам…
– Раньше у вас тоже специальная бригада была, подземная. Они и по второму уровню ходили, говорят, на третий спускались… Только потом в бандюков превратились. В отморозков. Девчонку Хоря, Ритку, изнасиловали, у нее потом крыша поехала, мужиков видеть не могла… Подземные бандюки. Хранилище искали. Там вроде золотой запас в войну спрятали, а при бомбежке завалило, не знаю – так, не так… Кого встретят – стреляют без вопросов. А на бомжей вообще охотились, как на крыс… Суки, короче!
Леший ударил кулаком по столу.
– И на нас наехали, только этот гад, Миша, их завалил – четверых или пятерых. Видно, главных. Потому что без них остальные перестали появляться. Бомжи вздохнули свободно, да и мы тоже… А он взял и установил «растяжку»!
– Убивший дракона сам становится драконом, – блеснул Юра.
– Что? – тускло спросил Леший.
