Андрей Троицкий - Шпион особого назначения
С левой стороны стояла какая-то машина, но в темноте не разобрать ни ее марки, ни номера. В глубине участка темный фасад дома, который прорезало большое светящееся окно на первом этаже. Значит, все в сборе, а поздний гость успел на вечеринку. Колчин, пригнувшись, пошел вперед. Он ставил ноги осторожно, боясь, что под башмаком громко хрустнет ветка.
Хозяева дачного участка не копали грядок и не сажали фруктовых деревьев. Здесь разрослись старые березы и сосны, за стволами которых удобно прятаться, перед крыльцом веранды высилась альпийская горка, сложенная из серых валунов. Колчин остановился в пяти метрах от освещенного окна, прижался плечом к дереву и замер, осматривая свою позицию.
Дом кирпичный, старой постройки, просторная мансарда под двускатной крышей. Занавески на светящемся окне задернуты не плотно, но если встать на цыпочки, в комнату все равно не заглянешь: окна первого этажа слишком высокие. Колчин отступил в темноту, вытащил из кармана фонарь. Для начала обследовал летнюю застекленную веранду. Дверь закрыта на щеколду, вторая дверь, за которой, видимо, расположена одна из комнат или коридор, приоткрыта. Колчин обошел дом, поднялся на заднее крыльцо, убедился, что эта дверь заперта на врезной замок.
Колчин спустился вниз, в нише под ступеньками нашел пустое двадцати литровое ведерко из-под краски. Выплеснув из ведра дождевую воду, вернулся назад со своей находкой, встал под окном. Поставил ведро вверх дном, наступил на него сначала одной, затем двумя ногами, разогнул спину, поднял голову, осторожно заглянул в окно и зажмурился от яркого света. Под потолком десятком лампочек светилась хрустальная люстра, работал телевизор, в углу горел одноногий торшер. На тумбочке портативный компьютер.
Какой-то мужчина в клетчатой фланелевой рубашке, забросив ногу на ногу, сидел за столом спиной к окну. Он уперся локтями в стол и положил подбородок на сдвинутые ладони. На столе остатки ужина: полупустая бутылка водки, две стопки, тарелки с закуской, кастрюля. Колчин прищурился, стараясь узнать в мужчине Истомина. Дверь в комнату неожиданно открылась. Колчин нырнул за подоконник. Выждав минуту, снова заглянул в окно.
Тот человек, что вошел в комнату, сел в пол-оборота к окну, уставился в телевизор. Теперь Колчин мог разглядеть мужчину во всех деталях. На вид лет тридцать пять, черты лица мелкие, кожа бледная, на носу очки в серой пластмассовой оправе. Одет небрежно, в старый свитер, из-под которого торчит воротник замусоленной рубашки. Кто этот человек? Скорее всего, водитель Истомина или помощник, который теперь, сидя с хозяином за одним столом, поминает его погибшего брата Романа. Мужчина оторвался от телевизора, взял бутылку и разлил водку по рюмкам.
Человек, сидевший спиной к окну, убрал локти со стола, поднял рюмку. Запрокинув голову кверху, влил водку в рот. Потянулся рукой к тарелке, на секунду повернув лицо в сторону включенного телевизора.
Истомин, он…
Глава восьмая
Колчин почувствовал, как сердце забилось тяжелыми толчками, а во рту стало сухо, как в пустыне перед сезоном дождей.
Он перевел дыхание, согнулся, дернул застежку «молнию» куртки. Вытащил из подплечной кобуры пистолет, выключил предохранитель, потянул на себя затвор и плавно опустил его. Пистолет без глушителя, но на соседних дачах наверняка никто не живет, темнотища, дождь, глубокая ночь. А если кто и окажется поблизости, услышит пистолетные выстрелы, наверняка решит – приснилось. В этой ситуации не надо строить хитроумных замыслов, вынашивать сложные планы. Лучше действовать прямолинейно.
Дверь на заднем крыльце заперта, но остается второй путь. В дом можно попасть через летнюю веранду, размолотить ногой застекленную дверь и ворваться внутрь. Это дело займет минуту или того меньше. Но сначала Истомина и второго мужика, кем бы он ни был, хорошо бы подранить, пустив две пули через окно. Отсюда, с позиции Колчина стрелять неудобно, плечо едва достает до окна. Но с близкого расстояния он все равно не промажет.
Пока эти двое опомнятся, пока сообразят, кто стрелял, откуда прилетели пули, партия будет сыграна. Колчин поставит им мат в два хода. Вопрос на засыпку: есть ли в доме еще люди? Но Колчин готов к такому повороту событий. И он не позавидует человеку, который задумает встать у него дороге. Колчин большим пальцем левой руки взвел курок.
Разогнув спину, встал на цыпочки, поднял пистолет, поймал на мушку правое плечо Истомина. Пуля раздробит ключицу, сбросит Истомина со стула, боль ослепит его… Что и требуется. Колчин прищурил левый глаз. Остается согнуть указательный палец, плавно надавить на спусковой крючок.
Неожиданно Колчин услышал за своей спиной тихий хлюпающий звук. Будто кто-то вытащил из жидкой грязи утонувший в ней ботинок. Еще не поняв природу этого звука, Колчин среагировал на него. По-кошачьи легко спрыгнул с ведра на землю, отступил от светящегося окна в темноту. Остановился, на пару секунд, прижавшись плечом к дереву. В несколько прыжков добежал до угла дома. Присел на корточки.
В темноте что-то происходило, ветер, дувший в лицо, донес короткую невнятную реплику, треск сломанной ветки, шорохи. Колчин сидел на корточках, ожидая, когда глаза привыкнут к темноте, и старался понять, что же тут творится. Обзор загораживали вертикальные стволы деревьев, серая пелена дождя. В дохлом свете единственного на всю улицу фонаря Колчин разглядел темный контур человеческой фигуры. Неизвестный взобрался на забор в тот самом месте, где четверть часа назад залезал Колчин. Человек перебросил ногу, спрыгнул вниз и пропал в темноте.
Через секунду над забором появился и тут же исчез абрис еще одной человеческой фигуры. Послышалось короткое внятное ругательство. Видимо, этот второй человек, упал не слишком удачно. Подвернул ногу, ударился коленом о корень дерева или напоролся на битую бутылку.
Колчин разогнул ноги и стал спиной отступать в глубину участка, к дощатому сараю с плоской крышей. Он успел увидеть, как забор перелез третий человек. Колчин сунул пистолет под куртку, в кобуру. Он упустил свое время, свой шанс и теперь надо думать о том, как смыться отсюда подобру по здорову, не получив пулю в спину. Через минуту Колчин уперся в стену сарая, крадущимися шагами добрался до угла, свернул, наткнулся и больно ударился коленом о большую бочку, полную дождевой воды.
Здесь, за сараем, царила густая кромешная темнота. Чертыхнувшись шепотом, Колчин выставил вперед руку. Сделал несколько шагов вперед и уткнулся в глухой забор, такой высокий, что он показался непреступной тюремной стеной. Колчин изо всех сил оттолкнулся ногами от земли, подпрыгнул, подняв руки, но не достал кончиками пальцев до верхнего края забора. Он долго шарил руками по мокрым доскам, пока не нащупал нижнюю перекладину, хлипкую, полусгнившую. Поставил ногу на доску, но та громко затрещала и рассыпалась под башмаком.
Брючина задралась, ногу глубоко поцарапал ржавый гвоздь.
Колчин понимал, что может обнаружить свое присутствие, тогда все кончится для него плохо, совсем плохо. Но выбора уже не осталось. Он вернулся к бочке, зашел с другой стороны, навалился на нее всем телом, вдавливая подметки ботинок в мягкую землю. От напряжения под мышками затрещала и лопнула ткань рубашки. Колчин толкал бочку что есть силы, чувствуя, как она медленно поддается и кренится на сторону.
Он подналег, крякнул от натуги. Наконец, бочка тяжело повалилась. Колчин по щиколотку утонул в воде, но, не теряя времени, развернул бочку, подкатил ее к дальнему углу сарая. Вскочив на бочку, подпрыгнул, зацепился ладонями за край забора. Манипуляции Колчина никто не заметил, возможно, потому что мелкий дождь сменился настоящим ливнем. Колчин подтянулся, перелез на крышу сарая, распластался на ней, подполз к краю. Он старался разглядеть, что происходит там, возле дома, но за стеной дождя ничего не видел.
Окоченевший от холода, промокший до нитки, он пролежал на крыше двадцать пять минут, вглядываясь в ночь и вслушиваясь в тихие звуки, долетавшие со стороны дома. Когда светящиеся стрелки часов подобралась к трем часам ночи, послышался шум работающего двигателя, за забором вспыхнули яркие огни.
В следующую секунду зазвенело битое стекло, ночь озарилась вспышкой световой гранаты, ослепившей Истомина и его помощника. Глухо бухнул взрыв, снова вспышка, за ней второй раскат взрыва. Снова звон стекла. Забор протаранил тяжелый грузовик, с установленным на крыше направленным прожектором. Секция забора раскололась надвое и отлетела в сторону. Грузовик проехал несколько метров и остановился, уткнувшись передним бампером в толстый ствол дерева. Луч прожектора уперся в фасад дома.
По земле задвигались длинные человеческие тени, люди в черных комбинезонах с автоматами наперевес бежали от разломанного забора к дому. «Лежать, суки, – рявкнул кто-то. – Лежать, мать вашу». Дальше отборный мат. Прогремело несколько коротких автоматных очередей, видимо, выпущенных для острастки в потолок комнаты. Наступила тишина. Операция ФСБ по задержанию Истомина заняла ровно сорок две секунды. Колчин тяжело вздохнул: он был уверен, что в запасе есть несколько часов. Оперативники ФСБ, как заведено с давних времен, приступят к задержанию подозреваемых на исходе ночи, с рассветом. Для такого дела всегда выбирают самое глухое, но не темное, время суток, когда спят самые отъявленные упертые полуночники. Но он ошибся. Начальство решило, что операцию нужно проводить, не дожидаясь рассветных сумерек.
