Евгений Иванов - Голый шпион. Русская версия. Воспоминания агента ГРУ

— За Мурку! — подхватили голоса в баре.

— За ее добрую кошачью душу, — поминальным тоном произнес Толя. — Пусть ей будет хорошо на небесах.

В тот день англо-российское взаимопонимание в отдельно взятом лондонском баре побило все рекорды. А Анатолий Белоусов под шумок кошачьих поминок вышел в пабе на нужный ему контакт с источником.

Рассказ тридцать третий

Не секрет, что для нас, советских дипломатов и журналистов, постоянно живущих в Лондоне, поездки по Великобритании ограничивались радиусом в 35 миль от города. Каждый выезд за пределы этой зоны требовал специального разрешения. Нужно было составить маршрут и списаться с отелями. Перенести все данные о предстоящей поездке на отпечатанные типографским способом бланки, именуемые «нотификациями о поездке». Причем сделать это в пяти экземплярах. Один оставить себе, второй сдать в посольство, а остальные три отправить в Форин офис не позже чем за 48 часов до выезда, не считая праздничных дней. При этом каждый из бланков должен был быть подписан первым секретарем посольства, ибо в противном случае нотификации считались недействительными. Во время работы в Лондоне мне и моему референту Паше Шевелеву неизменно приходилось заниматься этой никчемной писаниной.

Ничуть не менее жесткие процедуры, надо признаться, существовали и в Советском Союзе для сотрудников английского посольства. В итоге разведчики противоборствующих служб, готовясь к запланированной поездке по стране пребывания, частенько поглядывали на телефон в ожидании звонка и официального ответа: можно ли им отправляться в путь или нельзя.

На этот счет мне постоянно приходилось иметь дело с лордом Норманом Деннингом, о котором я уже упоминал выше, — шефом военно-морской разведки Великобритании. Я, естественно, стремился поддерживать с ним хорошие деловые отношения. Судя по всему, это было и в интересах вице-адмирала. Соперничающим сторонам всегда лучше ладить между собой и держать друг друга в поле зрения.

Сэр Норман как «сотрудник британского МИДа» отвечал, в частности, за поездки советских дипломатов по его стране. Мнимая должность сотрудника МИДа позволяла шефу военно-морской разведки Адмиралтейства держать в поле зрения своих оппонентов, в частности и меня грешного.

В свои пятьдесят восемь лет лорд Деннинг был видной фигурой в британской военной среде. И не только потому, что в 1960 году возглавил одну из ведущих разведывательных служб страны. Родился будущий сэр Норман в семье торговца мануфактурой и школьной учительницы и был младшим из пяти сыновей. Двое старших братьев геройски погибли в Первую мировую. Третий брат дослужился до звания генерал-лейтенанта. Да и сам Норман отличился в годы Второй мировой, после которой работал на командных постах в Адмиралтействе.

В 1952 году он стал руководителем службы административного планирования Королевских ВМС. В 56-м его назначили директором военно-морского колледжа в Гринвиче. А в конце пятидесятых он, так сказать, стоял у руля управления кадров Адмиралтейства сначала в должности заместителя, а затем и генерального директора.

На кадровой работе сэр Норман Деннинг останется и в последние годы своей службы, оставив пост директора военно-морской разведки в 1964 году. Помимо прекрасных военных знаний, которые его отличали, сэр Норман отменно разбирался в людях.

Кстати сказать, его старшему брату лорду Томасу Деннингу, верховному третейскому судье страны, премьер-министр Гарольд Макмиллан поручит в 1963 году провести расследование дела военного министра Джона Профьюмо.

Оба брата — лорды Норман и Томас — оказались волею судьбы вовлечены в «скандал века». Первый в качестве его участника, второй — в роли следователя и судьи. Вице-адмирал Деннинг будет давать показания старшему брату верховному третейскому судье о своих взаимоотношениях со мной, помощником советского военно-морского атташе в Великобритании. Оба барона постараются замять скандал с делом Профьюмо, который будет не на шутку угрожать стабильности всей британской политической системы.

Но это случится через год. А в марте 1962 года я собрался в командировку в Шотландию. Намечалось проведение демонстрационных полетов отличного для того времени самолета марки «Буканир» — палубного штурмовика. Естественно, что мне важно было посмотреть эту машину в деле и представить в Центр свои соображения и о самом самолете, и о базе в Лоссимуте, где должны были проходить полеты.

Я подал заявку и нотификацию на эту поездку в Форин офис сэру Норману заблаговременно, за десять дней. И терпеливо ждал ответа. Оставался день или два до предполагаемой даты отъезда, а ответа все не поступало. Тогда я сам связался с Деннингом и заявил:

— Ваше сиятельство, если вы против моей поездки в Лоссимут, то так и скажите. К чему же молчать? Только ведь у вас и свой военно-морской атташе в Москве есть. И ему, наверное, тоже поехать куда-то хочется. Взаимность в нашем деле — вещь крайне необходимая.

Видимо, согласившись с моим доводом, лорд Норман Деннинг, не стал более медлить с ответом.

— Нет проблем, кэптен, — сказал он, — можете лететь в Эдинбург, а оттуда в Лоссемут. Счастливого пути!

Я принялся заказывать билеты. До Эдинбурга — билеты были, а из Эдинбурга в Лоссимут — нет.

Пришлось снова беспокоить лорда.

— Ваше сиятельство, — пожаловался я ему, — билетов до Лоссимута не осталась. По вашей милости я ждал с их заказом до последнего дня. Теперь поездка сорвана. Остается лишь посочувствовать и вашему атташе в Москве. Он тоже может остаться без билетов.

— Не волнуйтесь, кэптен, — снова успокоил меня лорд Деннннг. — Летите себе до Эдинбурга. А дальше уже моя забота.

Что ж, разрешение было получено, обещание дано. Значит, можно было собираться в дорогу.

В командировку я отправился вместе со своим референтом Павлом Шевелевым. Полет из Лондона в Эдинбург занял около часа. По прилете я заметил, что у трапа самолета нас уже встречают.

— Капитан Иванов и господин Шевелев? — поинтересовался один из встречающих. — Лорд Деннинг распорядился подать эти самолеты специально для вас.

Мы с Павлом взглянули на летное поле и глазам своим не поверили. Метрах в пятидесяти от нас стояли два новеньких истребителя «Хантер». Оба были учебно-тренировочной модификации Т-7, то есть двухместные.

Параметры этого истребителя я знал, что называется, как «отче наш». Скорость — 1150 км/ч. Дальность действия — 715 км. Потолок — 15 тыс. м. Вооружение — четыре 30-мм пушки по 150 зарядов в каждой и восемнадцать 68-мм неуправляемых ракет. Бомбовая нагрузка — до 3400 кг. Словом, — машина, что надо. Недаром ее закупили ВВС 19 стран мира. А в Великобритании она летала до 1990-х годов. А ведь речь шла об истребителе, запущенном в серию еще в 1953 году!

Именно на «Хантере» один отчаянный английский летчик-лихач решился пролететь под верхним пролетом Тауэрского моста. Трюкудался. Правда, пилоту этот «подвиг» стоил увольнения из Королевских ВВС и судебного разбирательства.

В один из «Хантеров F-7» сел я, в другой — Паша Шевелев. И на борту «Хантеров» мы отправились на базу английских ВМФ в Лоссимуте. Столь широкого жеста от лорда Деннинга я никак не ожидал. Очевидно, шеф военно-морской разведки Адмиралтейства очень хотел завоевать наше расположение. Впрочем, такого рода взаимные жесты доброй воли в отношении друг друга, как ни странно, были в ходу в те годы во взаимоотношениях официального Лондона и Москвы.

Достаточно вспомнить хотя бы приглашение советского руководства в адрес британского посольства в Москве в апреле 1956 года. Тогда Хрущев и Булганин отправлялись с первым официальным визитом в Великобританию на борту крейсера «Орджоникидзе». И английской стороне было предложено командировать в эту поездку на борт советского военного корабля своего представителя. Приглашение, естественно, было с благодарностью принято. Роль «заморского гостя» на крейсере «Орджоникидзе» досталась тогда военно-морскому атташе посольства Великобритании в Москве капитану Эдриану Норти.

Думается, Норман Деннинг предложил мне полет на «Хантере» не случайно. Советской стороне было бы выгодней усадить в кабину британского истребителя, скажем, полковника Румянцева, опытного боевого летчика, работавшего в то время в Лондоне военно-воздушным атташе, или хотя бы одного из его заместителей, например, Евгения Белоусова. Но «хитрый лис» Деннинг решил, что военному летчику будет проще разобраться в авиационной технике, чем флотскому офицеру. Зачем же облегчать задачу потенциальному противнику?! Вот он и направил свой жест доброй воли слегка не в ту сторону. Полагал, что я в анализе военно-воздушной техники «поплыву», как двоечник на экзамене.