Семен Лопато - Искушение и разгром
Идя вдоль вагонов, поглядывая на проводниц, стараясь по подсказке интуиции безошибочно выбрать ту, которая могла бы согласием ответить на его просьбу, он прошел большую часть состава; видя, что у следующих вагонов еще никого нет, он двинулся назад, готовясь заговорить с той из них, чье выражение лица показалось ему наиболее подходящим; поравнявшись с ее вагоном, он остановился чуть поодаль от нее; стоя перед кучкой пассажиров с поклажей, образовавших небольшую очередь, она проверяла билеты. Видя, что очередь быстро тает, он приблизился к ней. Не желая раньше времени попадать в поле ее зрения, он остановился у нее за спиной; быстро складывая билеты и пряча их в кармашки сумки, она что-то весело отвечала шутившим с ней пассажирам; ожидая окончания, он машинально рассматривал шторки на окнах, номера и рекламную надпись вдоль вагона.
К кучке присоединилось еще несколько человек, мельком взглянув на них, он вновь перевел взгляд на проводницу, секунду спустя, вдруг ощутив что-то странное, что не осознал в первое мгновенье, он вновь посмотрел на только что прибывших, лицо одного из них показалось ему откуда-то знакомым. Словно ничего не замечая, тот смотрел куда-то вбок; будто невзначай повернувшись, встретившись с ним взглядом, он быстро отвернулся, словно в замешательстве, посмотрев в сторону вокзала. Проследив за его взглядом, он увидел несколько человек, быстро приближавшихся к нему по платформе, в одном из них почти сразу он узнал человека, арестовывавшего его на поляне. Медленно, словно ничего особенного не происходило, отойдя от проводницы, ускоряя шаг, но не переходя на бег, оставаясь в рамках приличия, он двинулся вдоль вагонов, сам не понимая, почему идет именно в эту сторону. Оглянувшись, видя, что, уже не скрываясь, они рванулись вслед за ним, он изо всех сил помчался вдоль состава, натолкнувшись и сбив с ног какого-то щуплого мужичка с портфелем; видя черную землю и рельсы справа от себя, поняв, что уже пробежал мимо электровоза, затормозив у края платформы, он спрыгнул вниз, упав на колени и на руки, не замечая боли, заворачивая за поезд, он бросился через рельсы и шпалы, глядя под ноги, чтобы не споткнуться обо все это, к зданию вокзала; боковым зрением, скосившись вправо, он увидел, как двое, видимо пробравшись под стоявшим поездом, несутся ему наперерез, трое или четверо гнались за ним. Отвернув влево, он понесся через рельсы перпендикулярно поезду. Подняв голову, он увидел стену белых товарных вагонов, медленно продвигавшуюся перед ним. Изо всех сил несясь к ней, не видя, где остановиться, видя лишь пространство под вагонами, он упал на колени перед вагоном; видя откатывающееся колесо, скрюченно нырнув, врезаясь руками в шпалы, оттолкнувшись ногой, он попал под вагон, чугунные круги колес катились рядом с ним. Ударенный шпалами, со всех сторон окруженный страшным металлическим гулом, чувствуя, что его разрывает на части, с открытыми глазами, видя полосу света, двигавшуюся к нему, приплюснуто выжавшись, он перекатился через рельс перед следующими катками. Вскочив, головокружением брошенный в сторону, выпрямившись, он кинулся вдоль вагонов, отклоняясь от поезда, по ровной земле, вырвавшись из грохота, мимо кирпичной будки стрелочника, мимо стрелки добежав до двух брошенных составов, стоявших на путях, оглянувшись, он не увидел никого, кто бежал бы за ним. Пробежав между составами, увидев слева заросший кустами подъем с чугунной оградой, вскарабкавшись по нему, он перелез через ограду, между тротуаром и старинными длинными домами шла обычная улочка, пробежав ее, выбежав на широкую улицу, вскинув руку, он остановил такси; еще не совсем понимая, что он будет делать, сказав водителю ехать к вокзалу, откинувшись, он вжался спиной в спинку сиденья, запоздало чувствуя, что у него есть ноги. Рванувшись вперед по проспекту, переехав через мост, развернувшись на площади, как в игре с фишками, вновь оказавшись на том же самом месте, они остановились у здания вокзала. Дав водителю первую попавшуюся купюру, выбравшись из машины, тем же самым путем он прошел через здание на перрон; быстро двинувшись вдоль ближайшего поезда, понимая, что имеет всего несколько минут в запасе, он протискивался через толпу, второй раз выискивая добрую проводницу. Увидев женщину, спокойно стоявшую у двери вагона, в последний миг спешно приводя себя в порядок, замедляя шаг, чтобы дикостью натиска не испугать ее, почти налетев, он быстро наклонился к ней:
— Нужно срочно ехать, билетов нет. Возьмете? Даю тысячу рублей.
Словно оторванная им от своих мыслей, растерянно, она взглянула на него:
— Каких рублей?
— Российских.
— Вам одно место нужно?
— Два, с багажом, лучше купе.
Словно переживая за него, она виновато взглянула на него:
— Тогда подороже будет.
— Пять тысяч хватит?
— Да, конечно.
— Когда отходите?
— Через двадцать минут.
— Мне только за вещами, пожалуйста, дождитесь.
— Так не от меня же зависит…
— Да, конечно, сейчас. Через двадцать минут буду.
Быстро кивнув ей, продираясь через толпу обратно, мельком взглянув в сторону поезда, он увидел бегущую вдоль вагона надпись «Киев». В третий раз, уже в обратном направлении, пройдя здание вокзала, спешно двигаясь в толпе вокруг площади, стараясь не переходить на бег, найдя нужный переулок, свернув в него, уже не скрываясь, он добежал до «Газели». Сделав знак Наташе, он откатил дверцу; взявшись за край ковра и шпагат, упершись в подножку ногой, он подтащил к себе боеголовку; быстро забравшись в салон, согнувшись, подтолкнув рулон с другой стороны, Наташа помогла ему, вместе взявшись за веревки, вытащив боеголовку из «Газели», они опустили ее на асфальт. Вновь взявшись за шпагаты, в несколько приемов мелкими шажками, опуская боеголовку на землю и вновь проталкиваясь через толпу, они дотащили ее до вокзала. Окликнутые носильщиком, опустив рулон на его тележку, кружным путем мимо здания вокзала выбравшись на перрон и дотолкавшись до вагона, вместе с носильщиком они втащили боеголовку в купе; рассчитавшись с носильщиком, запершись с проводницей в ее клетушке, отсчитав деньги и ей, он вернулся в купе.
Платформа с людьми поплыла мимо стекол; все время ожидая увидеть людей, преследовавших его, бегущими по платформе и догоняющими вагон, отдернув шторки, он смотрел в окно, платформа оборвалась, за окном черными линиями, раскатившись до отдаленных мостовых ферм и башен, потянулись рельсовые пути; ответвившись каждый в свою сторону, мгновенно, один за другим они скрылись за надвинувшимися домами, за окном зарябили гаражи и деревья, поезд рванулся вперед, близкостоящие предметы понеслись мимо окна. Поспешно-бездумно обменявшись взглядом с Наташей, быстро потянувшись и поцеловав ее, садясь на место и трогая клеенчатую обивку полки, он почувствовал, что у него чем-то обожжены ладони. Усевшись, он увидел в кровь разодранные на коленях джинсы, почти машинально расстегнув сумку и достав пакет с парадной одеждой, действуя как автомат, он переоделся в костюм с галстуком и черные туфли. Так же машинально, как и он, расстегнув сумку с кроликами, Наташа, склонившись над ней, быстро достала пакет с кормом и стеклянную плошку. Выпрыгнув из сумки, цепляясь когтями, судорожно перебирая лапами по ее платью, крольчиха пулей взобралась к ней на грудь; подхваченная Наташей и прижатая к груди, бешено пульсируя белым носиком, она смотрела на нее снизу вверх. Голова кролика тут же показалась над краем сумки; машинально взяв его на руки, пристроив его к груди, он оглаживал его голову, прижимая к ней короткие уши; серьезно, словно бы авансом принимая его ласку, кролик строго-изучающе смотрел на него.
Придерживая крольчиху, насыпав в плошку корм, поставив ее на дно сумки, Наташа аккуратно столкнула туда крольчиху, вслед за ней он вернул в сумку кролика. Склонившись над сумкой и убедившись, что они едят, спешно налив и опустив им туда в чашечке воды, Наташа, выпрямившись под его взглядом, соединив колени, открыто-ожидающе взглянула на него. Успокаивающе тронув ее за колено, тут же вспомнив, что, по рассказам знакомых, от проводников очень много зависит при пересечении границы и в их каморке можно спрятать от таможенников что угодно, быстро кивнув ей, он вышел из купе, на ходу вспоминая, есть ли таможня между Белоруссией и Украиной. Дав проводнице еще немного денег, вместе с другим проводником, околачивавшимся у нее в клетушке, он перенес к ней в купе ковер с боеголовкой, поставив его там стоймя; с автоматическим облегчением, чувствуя, что, кажется, сделал все, что мог, он вернулся в купе. Озабоченно оторвавшаяся от сумки с кроликами, быстро переживая что-то, с лицом, неуловимо изменившимся в его отсутствие, Наташа подняла на него глаза:
— Мы в Киев едем?
— Да. Прямо в Москву не получилось, в Киеве пересядем.
— А до Москвы сколько всего будет?
