Чингиз Абдуллаев - Идеальная мишень

— Подождите, — прервал собеседника Дронго, — между двумя арестами существует несомненная связь. Но вы сказали, что Чиряева арестовали в Берлине, куда он прилетел из Москвы. Правильно?

— Вот именно. Прямо на границе. Мы потом хотели узнать, почему в Москве не было известно о намерении Интерпола арестовать Чиряева. Но никто не дал нам вразумительного ответа. Объясняли, что в странах Западной Европы более надежная информативная сеть. Это довольно не правдоподобно, если учесть, что запрос был оформлен еще второго июля, но в московское бюро Интерпола он не пришел.

— Тогда получается, что кто-то сознательно подставил Чиряева, спровоцировав его арест именно в Берлине, — сделал вывод Дронго.

— Вот это нас и волнует, — сказал Романенко, отодвигая от себя уже остывший чай, к которому он так и не притронулся. — Ведь, по логике вещей, Чиряева могли арестовать и в Москве. Или в Вене, куда он собирался лететь после Берлина. Но его арестовали именно в Берлине, поскорее, чтобы изолировать от нас.

— Ахметова вы арестовали двадцать седьмого. Когда он стал давать показания?

— Буквально на следующий день. Вы же знаете, что самые ценные показания бывают сразу после ареста, когда человек еще находится в состоянии шока. Мы нашли довольно внушительную сумму иностранной валюты у него на работе и на даче. Он подробно рассказал, как выходил на Чиряева и как тот оказывал давление через своих людей на руководство нефтяной компании «ЛИК».

— Он назвал фамилии?

— Разумеется. Посредником между Ахметовьм и Чиряевым был некто Силаков, чиновник Минтопэнерго.

— Где он сейчас?

— Погиб, — сказал Романенко, глядя в глаза Дронго, — вернее, убит третьего июля. По свидетельству жены, ему кто-то позвонил утром. Муж оделся и вышел из дома. Вечером труп Силакова обнаружен в лесополосе совершенно случайно. Документов при нем не было, но в кармане лежали обрывки фотографии, которую мы восстановили. На ней погибший снят вместе с Рашитом Ахметовым.

Очевидно, Силаков хотел избавиться от улики, но не успел. Ясно, что действовал нанятый убийца. Киллер произвел контрольный выстрел в голову. Для справки: на следующий день мы должны были арестовать Силакова. Опоздали всего на один день.

На кухне воцарилось молчание. Дронго, поднявшись, взял обе чашки, вылил в раковину остывший чай, снова включил чайник. И уселся напротив Романенко. Тот внимательно наблюдал за хозяином.

— Сложная у вас работа, Всеволод Борисович, — заметил Дронго. — очень сложная.

— Мне моя работа нравится, — пожал плечами Романенко, — радуюсь, когда отправляю мерзавцев за решетку. До сих пор не потерял охотничьего азарта. Когда удается найти и наказать негодяя — чувствуешь себя хирургом, который вскрыл гнойник.

— Кто адвокат у Ахметова?

— Бергман. Вы его, кажется, знаете. Или же слышали.

— И слышал, и знаю. Он дружил с покойным Яковом Ароновичем Гольдбергом, другом моего отца… Если сам Бергман ведет дело Ахметова — у вас немного шансов.

— Пока шансы равные, — бесстрастно заметил Романенко.

— Двадцать седьмого арестован Ахметов, — повторил Дронго, — второго пошел запрос на Чиряева, третьего застрелили Силакова. Сходится. Но почему не убрали самого Чиряева? Он ведь такой опасный свидетель. И почему провели столь сложную операцию — через Интерпол и арестовали его не в Москве, а в Берлине?

— По нашим данным, Чиряев очень опытный и ловкий рецидивист, осторожный и скрытный. Возможно, хотели действовать наверняка.

— Вы сами верите в это? — с сомнением спросил Дронго. — Вам не кажется странным, что люди, заранее получающие сведения обо всем, что происходит в вашей группе, не смогли убрать вора в законе? Вы верите в то, что легче устроить арест через Интерпол в Берлине, чем убрать рецидивиста в Москве? В конце концов, его могли просто не выпускать из страны, а потом застрелить во время доставки в тюрьму, объяснив все попыткой побега. Но кто-то специально подстроил его арест, решив, что так будет лучше. И этот «кто-то» точно знал, когда и куда полетит Чиряев. Значит, имел все возможности физического устранения Чиряева, но не пошел на этот шаг. Возникает вопрос: почему? Его могли пожалеть?

Романенко усмехнулся. Дронго согласно кивнул.

— Я тоже так думаю. В тех кругах, где вращался Чиряев, о таких старомодных понятиях никогда не слышали. Тогда почему? Почему его не убрали, а решили устроить арест в Берлине? Кому выгодно, чтобы он был под арестом, но в другой стране?

— Я об этом тоже думал, — признался Романенко. — И пришел к одному-единственному выводу: Чиряев еще нужен. Он нужен как оружие против кого-то. Если понадобится, Чиряева могут использовать. Поэтому его решили не убирать, а под благовидным предлогом посадить в тюрьму, чтобы он не сбежал, как директор нефтяной компании. Это единственное объяснение, которое можно принять.

— Похоже, вы правы. Можно либо сломать эту игру, доставив Чиряева в Москву, либо, приняв их игру, оставить Чиряева в Берлине, позвонив кому-то развалить все дело.

— Двенадцатого мая в немецком суде будет рассмотрена наша апелляция.

Если до этого времени мы не найдем директора нефтяной компании, исчезнувшего неизвестно куда, нам не выдадут Чиряева. И тогда мы потеряем шансы на успешное завершение нашего многострадального дела. Два года работы…

— Может быть, директор уже давно общается с чертями в аду? Такой вариант вы исключаете?

— Исключаю полностью. Он сбежал из Тюмени, где находился центральный офис компании. Четыре месяца назад он еще был жив, прятался у своих родственников в Москве. Мы не успели его арестовать, он снова скрылся.

— Как его фамилия? У него осталась здесь семья?

— Труфилов. Дмитрий Викторович Труфилов. Семьи у него нет, он разведен.

Остались бывшая жена и сын. По нашим сведениям, он поддерживает с ними отношения. Есть знакомая, очень близкая, в Москве, но он у нее не появлялся — там уже несколько месяцев дежурят наши люди. В Тюмени у него есть большой дом.

В Харькове живут мать и семья сестры, но там он тоже не объявлялся. Мы проверяли.

— Он нефтяник по профессии? Где работал раньше? — Дронго поднялся, чтобы снова налить кипяток в чашки.

— В ГРУ. Он бывший офицер военной разведки, — выдавил Романенко.

Дронго резко обернулся. Поставил чайник на место.

— Вы шутите?!

— Какие могут быть шутки? Он воевал в Афганистане, был ранен, контужен.

В девяностом демобилизовался. Работал в различных местах, одно время даже сидел без работы. С девяносто шестого, перебравшись в Тюмень, руководил нефтяной компанией «ЛИК». Мы проверили и установили странную закономерность. Его рекомендовал на эту должность именно Силаков. Судя по всему, у Труфилова и Силакова были прямые связи и с Чиряевым. Что произошло между ними, никто не знает, но Чиряев сумел убедить Труфилова отказаться от контрольного пакета акций. Во время аукциона происходило нечто запредельное. Из Москвы пошла телефонограмма о запрете на проведение аукциона, но в Тюмени объявили, что телефонограммы не получали. В день аукциона туда полетел чиновник Мингосимущества, но самолету не дали посадку, объявив, что в аэропорту нелетная погода. Диспетчеры позже признались, что их вынудили отказать самолету в посадке. И наконец, во время аукциона Чиряев и Труфилов лично присутствовали в зале. Контрольный пакет за бесценок был продан другой компании. Несмотря на попытки Мингосимущества обжаловать сделку в суде, все осталось в силе.

— И кому конкретно достался контрольный пакет?

— А вы не догадываетесь? — Романенко вздохнул. — Конечно, «Роснефтегазу».

— Так, — сказал Дронго, снова протягивая руку к чайнику. — Хорошо хоть теперь мы знаем, с кем именно будем иметь дело. Очень солидные люди.

Получается, что Ахметов работал на них.

— И не только он один. Чиряев, Труфилов, Си-лаков — целая цепочка. И все замыкается на руководстве нефтяной компании. Ни для кого не секрет, что они были чрезвычайно близки с вице-премьером нашего правительства.

— Теперь ясно, откуда у них столь исчерпывающая информация обо всех ваших действиях, — заметил Дронго. — Тем более почему Чиряев в таком случае все еще жив? По всем законам он обязан был умереть еще в Москве. И Труфилова не должны были отпускать живым.

— Этого мы не понимаем, — признался Романенко, принимая чашку с горячим чаем. — Спасибо.

— И чем же я могу вам помочь? — спросил Дронго.

— Нам нужно найти Труфилова. Он должен дать показания, чтобы мы могли получить Чиряева из Берлина. Вы знаете, как сейчас в Европе относятся к запросам нашей прокуратуры. После того как в Польше не выдали Станкевича, во Франции — Собчака, мы не можем рисковать. Если двенадцатого мая немецкий суд подтвердит решение о невыдаче Чиряева, все дело может рассыпаться. Мы не сможем доказать, что группа Ахметова действовала в корыстных целях. У нас в запасе всего полтора месяца. Нам нужно найти Труфилова, — снова повторил Романенко.