Роберт Ладлэм - Предательство Тристана
Скорее, чем вы можете вообразить, вопросы станут куда более серьезными, а ответы – более суровыми. Сохранение цивилизации может достигаться путем весьма нецивилизованных действий. Но ведь кто-то должен практиковаться в темных искусствах, чтобы наши розовощекие соотечественники могли наслаждаться светом. Так было и так будет всегда. Помните: Рим строился не только при свете дня. Он строился и ночами…
При сем препровождаются материалы для операции „WOLFSFALLE“. Не забывайте: правда – это разбитое зеркало. Не порежьтесь об осколки. – А.».
Меткалф сразу все понял. Он давно привык к загадкам Корки. Почему зеркало меняет местами лево и право, а не верх и низ? Но ведь оно абсолютно ничего не меняет, всегда указывал Корки; оно просто показывает то, что находится перед ним. Путаница происходит в голове зрителя.
Что случается, когда непреодолимая сила встречается с неимоверно тяжелым неподвижным предметом? Непреодолимой силой, понимал Меткалф, была в данном случае нацистская военная машина. Неподвижным предметом – русский медведь. Что случится, если эти двое столкнутся? Они уничтожат друг друга.
Следовало обратить внимание и на название, которое употребил Корки: операция «WOLFSFALLE».
Die WOLFSFALLE.
Волчья яма.
Меткалф сразу понял значение кодового названия, выбранного Корки. Под волком подразумевался Адольф Гитлер.
Гитлер в молодости часто использовал слово «волк» в качестве конспиративной клички. Это был его любимый псевдоним, вероятно, потому, что имя Адольф на прагерманском тевтонском языке означало «волк». В 1924 году, когда его выпустили из тюрьмы после попытки переворота, он снял комнату в пансионе «Мориц» в баварском городке Оберзальцберге и зарегистрировался под именем герр Вольф.
Вольф было уменьшительным именем, которым Гитлера называла Ева Браун, его предполагаемая любовница. Его заместитель Рудольф Гесс даже дал сыну имя Вольф в честь Гитлера. А тут еще в июле этого года Гитлер переместил свой штаб в идиллическую бельгийскую деревню Брюли-де-Песш, которую быстро переименовал в Wolfsschlucht – Волчье ущелье. Там находилась ставка фюрера, откуда он наблюдал за поражением Франции. Именно там он топал ногами от радости, когда узнал, что Франция капитулировала. Согласно самым свежим разведывательным данным, люди Гитлера начали строить комплекс из тяжело укрепленных бетонных бункеров в Растенбурге, в Восточной Пруссии, где он разместит свой штаб, Fohrerhauptquartier.
Этому месту он тоже успел дать имя: Wolfsschanze – Волчье логово.
Так что значение названия «Die WOLFSFALLE» – волчья яма – было совершенно понятно.
Войдя и увидев его, Светлана вскрикнула от испуга. И, лишь осознав, кто оказался перед нею, она невесело рассмеялась.
– Боже мой, Стива, я совершенно не узнала тебя! Почему ты в таком виде? – И тут же, прежде чем он успел сказать хоть слово, покачала головой. – Конечно, ты принимаешь меры предосторожности. Я рада.
Меткалф обнял Светлану, она поцеловала его и содрогнулась.
– О, эта борода… Я целую тебя, а мне кажется, будто со мной Рудольф. Ужасное чувство! Прошу тебя, сними поскорее этот грим!
Стивен лишь улыбнулся в ответ. Как же ему хотелось остаться с нею на все время, которое она могла бы ему уделить, но он знал, что эта встреча должна быть краткой. Чем больше времени он проведет здесь, тем большей опасности ее подвергнет. Он должен уйти через считаные минуты, и маскировка понадобится ему на улице. Он дал Светлане матрешку, которую она взяла с видимой радостью, но ее настроение очень быстро снова испортилось.
– Я боюсь, Стива.
Он и без слов мог видеть это в ее лице.
– Расскажи мне.
– Боюсь того, что мы делаем.
– В таком случае тебе не нужно это делать, – сказал он, с трудом взяв себя в руки, чтобы не дать прорваться наружу горькому чувству вины, с новой силой охватившему его. – Если тебе страшно, то я не хочу, чтобы ты мучилась, передавая фон Шюсслеру эти документы.
– Нет-нет, ты не понял. То, о чем ты попросил меня, – это смелый поступок. Возможность что-то сделать для моего отца и для России. Так же, как отец отважно сражался за Россию. Ты дал мне шанс проявить храбрость. Ты дал мне цель.
– Тогда чего же ты боишься?
– Я не могу снова любить тебя. Ты уже дал мне подарок – твою любовь, мой Стива. Но для нас нет никакой надежды. У нас не может быть никакого совместного будущего. Как в балете «Жизель».
– То есть?
– Жизель – крестьянская девушка, она влюбляется в дворянина, который выдает себя за простого человека. А потом, когда она узнает правду и понимает, что никогда не сможет стать его женой, она сходит с ума и умирает.
– А что, я за кого-то себя выдаю?
– А не хочешь взглянуть на себя в зеркало?
Меткалф хихикнул.
– Тут ты попала в точку. Но ведь ты не сойдешь с ума, правда?
– Нет, – ответила она. – Мне нельзя. У меня есть особый подарок – подарок твоей любви, – ради которого нужно жить.
– Но это не подарок, Лана.
Она тревожно смотрела на пачку документов, но было ясно, что она думала о чем-то другом.
– Да, ты прав, – сказала она наконец. – Мы – не «Жизель». Мы – Тристан и Изольда.
– Двое легендарных возлюбленных.
– Обреченных возлюбленных, Стива. Не забывай об этом. Они могут воссоединиться только после смерти.
– Прекрасно. Ты – пламенная и прекрасная Изольда, волшебница и целительница. А я – Тристан, рыцарь, который любит ее.
Она натянуто улыбнулась.
– Но Тристан служит своему дяде королю. И предает ее, Стиви. А потом отправляется в странствия под вымышленным именем – под именем Тантрис, это анаграмма Тристана, – но она все равно любит его.
– Но ведь ее он не предает, не так ли? Он любит ее и всего лишь выполняет свой долг.
– Да. Любовь всегда рядом с предательством и смертью, ты согласен?
– Только в театре. Не в жизни.
Ее глаза наполнились слезами.
– Любовный напиток в «Тристане» гораздо опасней, чем яд, Стива. – Она взяла со стола пачку документов и подняла, будто хотела показать ее Стивену. – В таком случае скажи мне, мой рыцарь, действительно ли ты предан своей любви или ты предан своему королю?
Меткалф растерялся, не зная, что ответить. Наконец он импульсивно выпалил:
– Я действительно люблю тебя, ты же знаешь!
Светлана остановила долгий печальный взгляд на его загримированном лице.
– Вот это и тревожит меня больше всего, – сказала она.
24
Магазин был тесным и пыльным, его витрины сплошь заполнялись беспорядочно расставленными там, где хватало места, хрустальной и серебряной посудой и драгоценностями. На полках вдоль стен стопками высились старые тарелки, подносы, а рядом с ними множество старых бюстов Ленина. Это был не антикварный магазин, не ломбард, а нечто среднее: комиссионный, магазин подержанных товаров, расположенный на Арбате, одной из самых древних улиц Москвы. В узких проходах толпились клиенты, пришедшие, чтобы что-нибудь купить, или же гонимые отчаянной нуждой, из-за которой они решились расстаться с бережно хранимым много лет маминым серебряным самоваром.
Среди разговоров на повышенных тонах и общего шума никто не обращал внимания на двоих мужчин, которые случайно сошлись бок о бок около одной иконы. Один был с виду русским чернорабочим лет тридцати – тридцати пяти, второй, постарше, был одет в пальто иностранного покроя и русскую меховую шапку.
– С трудом узнал вас, – чуть слышно прошептал Хиллиард. – Ладно, теперь идите за мной, не говоря ни слова.
Через несколько секунд Хиллиард принялся протискиваться к выходу из магазина, Меткалф держался в нескольких шагах позади него. Очевидно, этим таким разным людям было по пути: они вдруг поравнялись и направились к Смоленской площади.
– Что за чертовщину вы устроили? – прошипел Хиллиард. – Если вам нужен второй комплект документов, то я же сказал вам, что специально для этого устроил тайник, да и в любом случае курьер прибудет только к концу дня. Мне казалось, что я достаточно ясно заявил вам, что с личными встречами нужно полностью покончить!
– Сегодня был убит мой друг.
Хиллиард бросил быстрый взгляд на Меткалфа и тут же уставился в пространство.
– Где?
– В «Метрополе».
– В «Метрополе»? Иисус! Где, в его номере?
– В моем номере. Намеченной жертвой был я.
Хиллиард медленно, словно с трудом выдохнул. Меткалф принялся торопливо объяснять ему, кем был Роджер, почему он оказался в Москве и что связывало их друг с другом.
– Что вам нужно? – спросил Хиллиард заметно смягчившимся голосом.
– Две вещи. Первое: я должен немедленно войти в контакт с Корки.
– Вы же видели, что черный канал небезопасен. Меткалф…
– Я знаю, что у вас есть способы связи с Корки. Мне все равно, каким образом это будет устроено: через черный ход, при помощи костра и дыма или, черт возьми, письма в бутылке. У парней вроде вас всегда есть парочка тузов в рукаве. Вы знаете дело не хуже меня: Корки всегда требует немедленно ставить его в известность, если погибает кто-то из сети.
