Джеффри Дивер - Карт-бланш
Хайдт построил «Резак»: каким-то образом получил чертежи и велел своим специалистам собрать адскую машину. Металлические опилки, которые Бонд нашел на заброшенной военной базе, — это обрезки смертоносных титановых лезвий.
Разрешилась и загадка отравляющего вещества с сербского поезда — химикаты Данна вообще не интересовали. Возможно, Ирландец даже не знал, что в вагоне был опасный груз, — он отправился в Нови-Сад за титаном для бомбы. Два вагона металлолома шли сразу за локомотивом — за ними-то и охотился Данн. И в рюкзаке у него было не оружие и не взрывчатка для бочек с химикатами из третьего вагона. Изначально рюкзак был пуст, а Данн наполнил его бесценными титановыми пластинами и привез в Марч. Он подстроил крушение поезда, чтобы не обнаружили пропажу.
Но как Хайдт с Данном раздобыли чертежи? Сербы должны были хранить документацию как зеницу ока.
Ответ нашелся через мгновение, в письме годичной давности от Махди аль-Фулана из Дубая.
Северан!
Что касается твоего запроса по поводу возможности создать систему, которая будет восстанавливать пропущенные через шреддер секретные документы, — боюсь, после современного шреддера это невозможно. Вот что я предлагаю: мы можем разработать систему оптических датчиков, которая будет отключать устройство, если кто-нибудь в него полезет. В нее же мы встроим сверхскоростной сканер, через который будут проходить все документы. Данные будем хранить на трех- или четырехтерабайтном диске, который спрячем где-нибудь внутри шреддера. Впоследствии их можно будет скачать по защищенному каналу на мобильный телефон или через спутник, а можно и извлечь физически при замене ножей или чистке аппарата.
Рекомендую также предложить клиентам сверхэффективные шреддеры, которые измельчают бумагу буквально в пыль, — это придаст им уверенности, что тебе можно доверить даже самую секретную документацию.
Кроме того, у меня имеется проект такого же аппарата для считывания данных с жестких дисков перед их утилизацией. Я думаю, можно разработать устройство, которое будет разбирать стационарные компьютеры и ноутбуки, оптически идентифицировать жесткий диск и направлять его в специальный блок, где диск перед утилизацией можно временно подключать к рабочему компьютеру. После копирования секретных данных вся исходная информация стирается.
Бонд погрузился в чтение. Сканирующие шреддеры уже стояли во всех городах, где имелся офис «Грин уэй», в том числе и на засекреченных объектах сербской армии, и у их подрядчиков в окрестностях Белграда.
В других письмах обсуждались проекты сбора не столь секретных, но тоже важных документов. Специальные группы работников «Грин уэй» должны были отвозить «особый» мусор в специально отведенные места, где тот просматривался в поисках личных данных и иной ценной информации.
Бонд сразу оценил важность проекта: ему попадались копии оплаченных кредиткой счетов — иногда целых, иногда восстановленных после шреддера. Так, один счет был за номер в гостинице неподалеку от Претории. Перед именем владельца карты стояло слово «достопочтенный», а из прилагаемой записки следовало, что интрижка выплывет наружу, если он не согласится с требованиями своего конкурента в политических делах. Очевидно, это и были «особые грузы», которые свозились сюда со всей страны.
Были там и целые страницы телефонных номеров, еще каких-то цифр, логинов, паролей, обрывков электронной переписки и эсэмэс. Электронный мусор. Еще бы. Рабочие с «Кремниевой улицы» просматривали телефоны и компьютеры, извлекали серийные номера, пароли, банковские реквизиты, тексты сообщений и черт знает что еще.
Впрочем, главный вопрос оставался без ответа. Где взорвется «Резак»?
Бонд склонился над столом и вперил взгляд в чертеж адской машины. Кровь стучала в висках.
«Думай».
Какое-то время в голову ничего не приходило, но потом родилась идея. Что делал Северан Хайдт? Собирал информацию по кусочкам.
Нужно поступить так же. Сложить головоломку.
Какие имеются кусочки?
Цель в Йорке.
Слова «группа» и «пять миллионов фунтов» в одном из сообщений.
Хайдт устраивает бойню, чтобы отвлечь внимание от преступления, которое хочет совершить в действительности — как в Сербии.
«Резак» был спрятан где-то в окрестностях Марча и только-только прибыл в Йорк.
Он действует не по идейным соображениям. Взрыв оплачен.
Он мог выбрать любую взрывчатку, но пошел на огромные затраты и по оригинальным чертежам сербов собрал «Резак». Такую бомбу не купишь по обычным каналам.
Погибнут тысячи людей.
Минимальный радиус взрыва 100 футов.
Взрыв произойдет ровно в десять тридцать утра.
Нападение как-то связано с «курсом», дорогой или каким-то маршрутом.
Как Бонд ни переставлял эти жалкие обрывки, целого не получалось.
Не останавливаться! Он в ярости стал рассматривать каждый фрагмент головоломки по отдельности, мысленно поднимая его и кладя на новое место.
Один вариант очевиден: если Хайдт с Данном построили «Резак», то эксперты обнаружат след военных и придут к выводу, что за взрывом стоит сербское правительство или армия, поскольку на черном рынке такую бомбу не купишь. Хайдт отвел подозрение от себя и заказчиков — кем бы они ни были. Это ложный след — совсем как пущенный под откос поезд.
Тогда должно быть две цели. Для полиции и для публики удар будет направлен против объекта, имеющего очевидную связь с Сербией, тогда как настоящая жертва погибнет на первый взгляд случайно. Никто никогда не подумает, что Хайдт и неизвестный заказчик охотились именно за ней.
И именно эта смерть не в интересах Британии.
Кто жертва? Госчиновник? Ученый? И где, черт побери, прогремит взрыв?
Бонд еще немного поиграл с информационным конфетти.
Ничего…
Как вдруг в голове что-то щелкнуло. «Группа» встала рядом с «курсом».
Что если «группа» — не оперативное подразделение, а группа студентов? А «курс» — университетский курс?
Логично. Большое здание, тысячи студентов.
Но где именно?
Итак, получается следующее: некая организация, где сегодня в десять тридцать утра читается курс, состоится лекция, митинг, выставка или что-то еще, связанное с Сербией. Предположительно университет.
Подтвердится ли собранная по кусочкам версия?
Времени на рассуждения не осталось. Судя по электронным часам на стене, прошла еще минута.
В Йорке девять сорок.
Глава 56
Бонд, сжимая в руках карту захоронений, расслабленно шел по коридору.
Охранник с маленькой головой на бычьей шее посмотрел на него с подозрением. К разочарованию Бонда, оружия у него не оказалось, рации тоже. Он спросил, как пройти в переговорную к Хайдту, — тот объяснил.
Бонд двинулся дальше, но вдруг обернулся:
— Ах да, мне бы еще уточнить у мисс Барнс по поводу обеда. Не знаете, где она?
Охранник с некоторым сомнением указал нужный коридор:
— Ее кабинет там. Комната сто восемь. Двустворчатая дверь с левой стороны. Сначала постучите.
Бонд направился в указанном направлении. Добравшись до цели, обернулся — никого. Он постучал.
— Джессика, это Джин. Мне надо с вами побеседовать.
Тишина. Она говорила, что будет у себя, но вполне могла заболеть, устать и остаться дома.
«Пожалуйста…»
Щелкнул замок, и Бонд шагнул в отворившуюся дверь. Джессика смотрела на него с нескрываемым удивлением.
— Джин, что случилось?
Он закрыл дверь и впился глазами в телефон на столе.
Джессика тут же поняла. Выпучив глаза, она шагнула к столу, схватила телефон и отскочила подальше.
— Вы… — Она покачала головой. — Вы полицейский. Вы охотитесь за ним. Как же я не догадалась!
— Послушайте…
— Да-да, понимаю. Вчера в машине вы меня… как там говорят? Вербовали? Втирались в доверие.
— Через сорок пять минут Северан убьет кучу людей.
— Чушь!
— Это правда. На кону тысячи жизней. Он взорвет университет в Англии.
— Я вам не верю! Он на такое не способен. — Однако убежденности ее тону не хватало. Джессика видела слишком много столь дорогих Хайдту фотографий, чтобы отрицать его страсть к смерти и разрушению.
— Он торгует секретами, которые извлекает из мусора, шантажирует ими людей и убивает. — Бонд шагнул вперед и протянул руку к телефону. — Прошу вас.
Она шагнула назад и помотала головой. Окно в комнате было открыто, после недавнего ливня под ним образовалась лужа. Джессика вытянула руку с телефоном наружу.
— Стойте.
Бонд замер.
— Время на исходе. Прошу, помогите.
Еще несколько бесконечных секунд. Наконец узкие плечи женщины поникли.
— Он темный человек. Я думала, что дело только в этих… в этих жутких снимках. Что у него просто такая болезненная страсть. И в то же время подозревала: все куда страшнее. Ему недостаточно просто смотреть — он хочет разрушать сам.
