Патрик Ларкин - Московский вектор
Светя фонариком перед собой, снайпер уверенно двинулся к джипу. Приблизился, вскарабкался на булыжник, оперся рукой на дверцу, выгнул шею, заглянул внутрь.
И в изумлении расширил глаза.
В машине никого не было. Ремень безопасности спокойно лежал на водительском сиденье отстегнутый. Что означало…
Фадеев обмер, почувствовав прикосновение холодного пистолетного дула к шее сзади.
– Брось оружие, – скомандовал решительный голос.
Ошалевший снайпер повиновался. «Токарев» выпал из руки и ударился о камень.
– Замечательно, – одобрил голос. – А теперь фонарь.
Фадеев снова выполнил указание, все еще не веря, что так глупо попался. Ни один из былых врагов ни разу не застигал его врасплох. Ему всегда выпадала роль охотника, не жертвы. Фонарь приземлился в снегу и уставился единственным ярким глазом на булыжники и низкий кустарник. Фадеев сглотнул – у него вдруг пересохло в горле.
– Отлично, – с нотками озорства воскликнул голос. – Глядишь, до утра протянешь.
– Чего тебе от меня надо? – прохрипел Фадеев.
– Много чего, – тут же ответил человек у него за спиной. – Начнем с элементарных вопросов. Но помни: в игре два железных правила. Первое: если расскажешь правду, я тебя не убью. Второе: если начнешь врать, прострелю глотку. Все понятно?
Фадеев быстро закивал.
– Разумеется, понятно.
– Вот и хорошо, – ответил неизвестный, плотнее прижимая дуло к шее пленника. – Тогда начнем…
* * *Штаб противовоздушной обороны
Киев, Украина
Старшие офицеры, ответственные за безопасность воздушного пространства Украины, на совещании в бункере, под зданием Министерства обороны, сидели за полукруглым столом и внимательно слушали полковника, который рассказывал о последних новостях. Все, кто здесь собрался, командовали полками истребителей «Миг-29» и «Су-27», батареями ракет класса «земля – воздух» и радарными установками по раннему обнаружению вражеских самолетов.
– На ближайших к границе с нами истребительных и бомбардировочных базах скапливаются войска, – сообщил полковник с хмурым видом. – Мы перехватили несколько сообщений с воздуха и ответы диспетчеров, на основании которых сделали вывод: под Брянском, Курском, Ростовом и другими городами россияне готовятся к весьма подозрительным операциям.
Один из офицеров немного наклонился вперед.
– Но ведь нельзя полагаться исключительно на обрывки перехваченных данных, – заявил он.
– Конечно, нельзя, – согласился полковник. – Однако наши данные особенные: запросы летчиков из различных самолетов разрешить посадку. В каждом случае диспетчеры строго напоминали им о запрете выходить на радиосвязь, отдавали распоряжение следовать визуальным указателям, о которых экипажам сообщили перед вылетом.
– Что-то тут не так, – пасмурно согласился генерал-майор ПВО. Он командовал полком «Миг-29», базировавшимся под Киевом. – Ни один военачальник не отдаст такого приказа летчикам на учениях. Тем более зимой! Слишком велик риск. Такое впечатление, что россияне пытаются скрыть от нас секретные маневры.
Полковник, который вел совещание, кивнул.
– Вот именно, товарищ генерал. К тому же слишком уж перемещение масштабное. У границы собираются наземные, воздушные и ракетные войска… Огромное множество.
Последовало мрачное молчание. Выход на радиосвязь запрещают в исключительных случаях: когда не желают, чтобы о сосредоточении и распределении сил узнал перед боем враг. В мирное же время система радиосигналов более надежна и удобна и для авиации, и для танкистов, и для артиллерии, и для пехоты.
– Еще какие-нибудь признаки агрессии имеются? – спокойно поинтересовался командир зенитно-ракетных комплексов.
– Россияне проводят гораздо больше, чем обычно, приграничных самолетовылетов, – сообщил полковник. – И несколько раз «случайно» проникли на нашу территорию – улетели за пределы границы на двадцать – тридцать километров.
– Проверяют нас на вшивость, – высказал предположение другой генерал, плотный человек лет пятидесяти с небольшим. Он командовал радиолокационной станцией в Конотопе. – Хотят знать, насколько быстро мы засекаем проникнувший в наше воздушное пространство чужой летательный аппарат. Каждый раз, когда они «случайно» к нам заглядывали, у границы крутился самолет электронной разведки.
Он повернулся к седоволосому главнокомандующему ПВО, генералу-лейтенанту Лищенко. Тот слушал товарищей и пробегал глазами по предоставленным подчиненными записям.
– Каково ваше мнение, генерал?
Лищенко не ответил.
– Генерал?
Один из офицеров, что сидел рядом, протянул руку и осторожно прикоснулся к плечу Лищенко. Тот повалился на стол, с его головы стали клоками выпадать волосы. Кожу под ними покрывали жуткие язвы. Генерала затрясло, точно в лихорадке.
Вокруг испуганно заохали.
Полковник, который дотронулся до соседа, в ужасе взглянул на собственную руку и схватил трубку ближайшего телефонного аппарата.
– Соедините меня с медицинским центром! Срочно!
* * *Час спустя низкорослый, не поддающийся описанию капитан ПВО стоял у окна своего тесного кабинета и со злорадным удовлетворением наблюдал суматоху во внутреннем дворе. Врачи и медсестры в биозащитных костюмах погружали в машины «Скорой помощи» перепуганных генералов. За последнее время заболело и погибло слишком много военачальников и ведущих политиков. Рисковать больше не желали: всех, кто присутствовал на сегодняшнем совещании, решили закрыть на строгий карантин.
Капитан улыбнулся. Три дня назад он вылил содержимое пузырька в обычный завтрак генерала Лищенко – тарелку с кашей. Результат столь безобидного поступка превзошел все ожидания капитана. Противовоздушную оборону Украины как будто обезглавили – полностью лишили командования в критический момент.
Капитан, проживавший на Украине, но русский по крови и преданный России, отвернулся от окна, снял телефонную трубку. И набрал секретный номер, который ему сообщили несколько недель назад.
– Да? – ответили на том конце провода.
– Говорит Рыбаков, – спокойно произнес капитан. – У меня хорошие новости.
* * *Кремль
Российский президент Виктор Дударев взглянул на коренастого седоволосого человека и сдвинул брови.
– Говоришь, Кастилья собирается организовать встречу с союзниками, чтобы обсудить, как бросить нам вызов? Секретную? Ты уверен?
Алексей Иванов сдержанно кивнул.
– Наш человек из Белого дома прислал весьма подробный доклад. Источники в правительствах приглашенных государств сообщают то же самое.
– Когда?
– Остается менее двух суток, – ответил глава Тринадцатого управления.
Дударев встал из-за стола, прошел к окну. С минуту смотрел на освещенный фонарями двор, потом повернулся и снова взглянул на Иванова.
– Что конкретно известно американцам?
– Далеко не все, – заверил его Иванов. – В основном сплетни и догадки. – Он пожал плечами. – Но копают они глубоко и старательно, бросают на поиск ответов все силы.
Президент кивнул и смерил разведчика сердитым взглядом.
– Курьер с вариантом ГИДРЫ уже прибыл в США?
– Да, – с уверенностью ответил Иванов. – Сейчас он в Нью-Йорке, вот-вот отправится в округ Колумбия.
– Хорошо. – Дударев опять отвернулся к окну и, увидев в стекле свое кривое отражение, сильнее насупился. – Дай сигнал агенту: Кастилья должен уйти с дороги как можно быстрее. До секретной встречи с союзниками. – Он резко повернулся к Иванову. – Понятно?
– Так точно, – спокойно ответил тот. – Будет сделано.
Глава 40
21 февраля, посольство США, Берлин
Рэнди Рассел внезапно напряглась, почувствовав пробежавшую по телу волну нестерпимой боли. С несколько секунд ей было настолько дурно, что конференц-зал на третьем этаже, в котором она сидела, казался кроваво-красным. Лоб одновременно жгло и обдавало холодом. Рэнди медленно выдохнула заставляя себя расслабиться. Боль постепенно стихла.
– Немного неприятно, а? – весело спросил работавший при посольстве врач, закончив накладывать на рану шов.
– Если «немного неприятно», по-вашему, – сущий ад, тогда да, – ответила Рэнди.
Врач пожал плечами, уже поворачиваясь к столу, чтобы собрать инструменты.
– Если бы все было по-моему, мисс Рассел, мы разговаривали бы в больничном отделении неотложной помощи, – спокойно произнес он. – Ваших ушибов, легких ожогов и царапин с лихвой хватило бы троим крепким мужчинам, а вы молодая женщина.
Рэнди пристально посмотрела на него.
– Надеюсь, раны не слишком серьезные?
– Каждая в отдельности? Нет, – нехотя признался врач. – Но если вы уймете свою прыть и позволите организму определить, насколько сильно он поврежден в целом, сразу согласитесь лечь в больничную постель и подключить к себе капельницу с болеутоляющими.
