Джеймс Грейди - Гром
Джон прижал ладонь к ее губам.
Глаза Фонг сверкнули, и она дернулась назад…
Прижав палец к губам, отпустил ее.
Написал что-то фломастером на полях книжной страницы.
Фонг прочитала его каракули, кивнула.
Подняла вверх палец. Взбежала наверх.
Джон выглянул в окно: никаких машин с людьми, никаких фургонов торговцев цветами.
Фонг сбежала вниз. На ней были джинсы, свитер, натянутый поверх блузки, на ногах теплые полусапожки. Она несла сумку через плечо и зубную щетку и бритву Джона из ванной.
Пока она расстегивала свой портфель, он выдрал из книги страницу, на которой писал, сгреб деньги со стола и рассовал по карманам пиджака. В шкафу лежал его чемодан со сменой белья, висели несколько рубашек, джинсы и альпинистская куртка. Его черные, похожие на кроссовки башмаки валялись за чемоданом.
Понадобилось не больше тридцати секунд, чтобы побросать все это в чемодан и застегнуть его.
Джон вновь посмотрел в окно: никаких новых машин, никто не «прогуливается» по тротуарам, никаких «почтальонов».
Он обернулся к Фонг.
Она засовывала в свой портфель бритву Джона, видеокассету, фотографию отца, тетрадь. Книжку стихов она оставила на кофейном столике.
Засунула пистолет отца за пояс джинсов, прикрыв его сверху свитером, застегнула портфель, натянула черный плащ. Оставила пуговицы и пояс незастегнутыми.
Кивнула Джону.
Проверить окна: бездомный белый лабрадор трусил через лужайку. Бумага в руке Джона – страница из книги. Лишняя тяжесть. Взял на кухне спички. Он держал страницу над мусорным ведром, наблюдая, как языки оранжевого пламени пожирают слово, написанное им на полях: УХОДИМ.
Глава 35
– Поезжай медленней, – сказал Джон.
Они бросили машину Джона примерно в миле от дома Фрэнка и пересели в машину Фонг. В течение трех часов он ездил, как профессионал: разворачивался, мчался по кольцевой дороге, внезапно сворачивал, петлял по городским улицам. Наконец подъехал к стоящему на отшибе кафе-магазину: тихий столик в глубине, в нескольких шагах от пожарного выхода, и их машина, отлично видимая через стекло витрины. Изучил данные, которые Эмме удалось извлечь из компьютера. Отчет Дэна и Брэдстрита и другие доклады из базы данных конгресса, относящиеся к компании «Имекс».
Фонг не стала спрашивать Джона, где он раздобыл те несколько листков, из которых явствовало, что «Имекс» заключала контракты на небольшие импортно-экспортные морские грузоперевозки для госдепартамента, Пентагона и частных клиентов.
«Ты удивлена, – подумал Джон, – но чувствуешь, что не должна спрашивать. Или не хочешь знать. И ты достаточна сильна, чтобы поверить этому».
То, что они узнали из документов, добытых Эммой, практически ничем им не помогло.
Теперь Фонг вела машину вниз по тихим улочкам жилого района.
– Не так медленно, – приказал Джон.
– Я еду нормально, – возразила Фонг.
– Мы не должны ничем выделяться, должны выглядеть так, как будто знаем, куда направляемся.
– Мы знаем, куда едем, и никто не следит за нами.
Она кивнула на зеркало заднего обзора.
– Даже если они знают про тебя, я не думаю, что они подсунули жучка тебе в машину.
– Но его могли подсунуть в твою.
– Тут ты права.
– Или напичкать жучками дом моего отца. – Она притормозила, пропустив маленькую девочку, перебегавшую дорогу. – Мы этого тоже не знаем.
В трех кварталах отсюда жил домовладелец Джона.
– Почему мы едем к твоему дому? – спросила Фонг. – Ты говорил…
– Сворачивай влево! – завопил он. – Туда! Вот в этот переулок!
Фонг вывернула руль, и машина свернула на подъездную дорожку перед большим белым домом. Она остановилась перед закрытой дверью гаража.
– Что за шутки?
– Кварталом дальше. – Джон вжался в свое сиденье так, что его стало почти не видно снаружи. – Прямо за углом перед домом моего домовладельца.
– Синий фургон? Возможно, водопроводчик.
Дверь дома, перед которым они остановились, открылась. Пожилая женщина, нахмурившись, разглядывала незнакомцев, остановившихся на ее подъездной дорожке.
– Вылезай, – сказал Джон. – Спроси у нее, как проехать.
– Проехать куда? – прошипела Фонг, выбираясь наружу.
Широкая улыбка, озадаченный взгляд – естественно, наивно. Приятная молодая девушка, никаких причин вызывать полицию. Фонг спросила, не здесь ли живет Жан Малитэ, получила настороженный ответ, что здесь таких нет.
Ниже по улице в окне водителя фургона мелькнула рука с сигаретой. Фургон стоял с выключенным двигателем.
Седовласая женщина вернулась в дом и заперла дверь. Фонг забралась обратно в машину.
– Ну и что ты видел? – спросила она.
– Ничего, чтобы быть уверенным наверняка, однако достаточно, чтобы держаться подальше от этого места.
Они выехали на дорогу и направились в противоположную сторону.
Фонг спросила:
– Ну и куда мы едем теперь?
Глава 36
Четыре часа. Вирджинский пригород, безопасные окраины, более популярные среди свиты, состоявшей когда-то при «дворе» бывших президентов, чем среди фаворитов нынешнего хозяина Белого дома. Джон и Фонг поставили свою машину недалеко от трехэтажного особняка в колониальном стиле.
Они вполне могли сойти за молодоженов. Получивших назначение или переехавших из Канзаса. Ищущих дом, чтобы свить семейное гнездышко.
– Не говори мне, что я не знаю, что делать! – сказал Джон. – Куда бы я ни пошел…
– Мы, – огрызнулась Фонг.
– …везде уже готов ящик. – Он покачал головой: – Нет, не ящик – гроб. В сущности, не имеет значения, когда они подбросили деньги твоему отцу. Следует предположить, что они знали, что мы там были вместе.
– В таком случае – два гроба, – сказала Фонг.
– Нет, если мы будем достаточно осторожными. Если ты будешь в точности следовать моим указаниям.
– Я уже выполняла все твои указания! Посмотри, куда это меня привело! Ты не знаешь…
Он прошептал:
– Не. Говори. Мне. Что. Я. Не. Знаю.
– Тогда не указывай, что мне делать, – возразила она. – Если, на их взгляд, я заслуживаю смерти, то я заслуживаю большего, чем простое выполнение твоих приказов.
Джон откинулся на сиденье, его глаза были устремлены на белый дом середины прошлого века на противоположной стороне улицы.
– Если кто-нибудь еще решит, что смерть твоего отца выглядит загадочно, следователи… обнаружат его след, по которому шли мы с Глассом… В этом случае рано или поздно твой дом окажется под колпаком нашей службы безопасности, копов или ФБР. Деньги – это дым греха. Если кто-нибудь решит, что со смертью Фрэнка не все чисто, то тогда «хорошие» парни обнаружат, что он «прятал» деньги, которые, как легко можно будет доказать, были не его. Это ничего не докажет, но сильно все запутает. Система, возможно, не сможет разгадать, что Фрэнк делал или что с ним случилось, но, сложив в одну кучу секретное расследование, проводимое за свой счет, грязные фильмы и грязные деньги, его, вне всяких сомнений, признали бы виновным.
– Кто был в твоем доме, если этот фургон стоял там неспроста?
– Мои враги – это листья деревьев, корни которых я не могу разглядеть.
– Сейчас не время цитировать поэтическую прозу! – оборвала Фонг.
– Цитировать? – фыркнул Джон. – Черт подери, я сам это написал.
– Что, если этого парня там нет? – спросила Фонг.
– Тогда мы подождем. Когда ты звонила ему на работу, они сказали…
– Сказали, что его сегодня не было, и ничего больше, – ответила Фонг. – А что, если он не захочет с тобой разговаривать?
– Он мне все расскажет.
Она изучила выражение его лица. Примерно минуту они провели в полном молчании. В окнах дома, за которым они наблюдали, не было никакого движения.
– Как он может позволить себе жить в этом квартале? – спросила Фонг.
– Я полагаю, Мартин Синклер арендовал этот дом у кого-нибудь, кто поддерживал на выборах не того кандидата, или стал жертвой ошибочной экономической теории.
Джон посмотрел на часы: 4:09. Через час любопытные соседи начнут возвращаться на эти тихие улочки.
– Вперед, – скомандовал Джон. – Оставим наши чемоданы.
Они вполне могли быть молодоженами, подыскивающими подходящее жилье или сбившимися с дороги в незнакомом районе.
Прогулялись вверх по улице. Подошли по тротуару к центральному входу этого большого белого дома. Осторожно осмотрелись по сторонам. Свернули на кирпичную дорожку, ведущую к двери. Латунная прорезь почтового ящика, резной дверной молоток и колокольчик. Окна первого этажа закрывали плотные шторы. За колючими ветками живой изгороди обернутая в синюю пленку «Нью-Йорк таймс» и «Вашингтон пост» в прозрачной упаковке, валяющиеся на ковре из сухих листьев.
