Джоби Уоррик - Тройной агент
18. День поминовения[55]
Виргиния, Арлингтон — 21 мая 2010
Прошло почти пять месяцев, пока, наконец, Элизабет Хэнсон не была похоронена должным образом. Пришлось преодолеть массу препятствий, в том числе и поначалу сопротивление Пентагона: как это гражданских служащих ЦРУ вдруг будут хоронить на самом престижном в стране военном кладбище. Леон Панетта, привыкший, когда ему надо, этаким бульдозером сметать бюрократические препоны, позвонил старому приятелю Роберту Гейтсу, бывшему директору ЦРУ, при Буше-младшем ставшему министром обороны и оставленному на этом посту Обамой. С его помощью все устроилось: гражданская служащая Хэнсон в соответствии с желанием родственников удостоится чести лежать на Арлингтонском кладбище. Датой погребения (завершающего череду «хостовских» похорон) выбрали 21 мая; как всегда на церемонии будет присутствовать Панетта.
Но когда этот день настал, руководству ведомства было не до церемоний. В то самое утро директор ЦРУ едва успел вернуться домой после срочных двухдневных консультаций с правительственными чиновниками Пакистана в Исламабаде. Вместе с Джеймсом Л. Джонсом, советником по национальной безопасности, Панетта ездил в Исламабад за дополнительной информацией о молодом американце пакистанского происхождения, обвиняемом в том, что 1 мая он пытался взорвать начиненный взрывчаткой автомобиль прямо на Таймс-сквер в Нью-Йорке. Подозреваемый, безработный финансовый аналитик Файзал Шахзад[56], сообщил полиции, что обучение взрывному делу он проходил в 2009 году во время посещения афгано-пакистанского пограничья. Чуть погодя всплыло видео, на котором Шахзад обнимает своего пакистанского покровителя Хакимуллу Мехсуда.
Попытка взорвать спрятанную в машине бомбу, к счастью, провалилась, но начальство разведслужбы США было шокировано тем, насколько густо весь этот замысел захватан пальчиками Мехсуда. Каким-нибудь годом раньше Хакимулла Мехсуд был никому неведомым «быком» на подхвате у полуграмотного родоплеменного гангстера, живущего в дальнем горном захолустье Северо-Западного Пакистана. Теперь, выдвинувшись благодаря тому, что его двоюродный брат погиб в результате ракетного обстрела ЦРУ, и став одним из главарей «Талибана», Хакимулла Мехсуд ухитрился поставить под удар жизни американцев в самом сердце крупнейшего города их страны. Не это ли имел в виду Мехсуд, когда предупреждал, что его моджахеды «уже проникли в Америку, страну, сеющую террор». Интересно, сколько еще таких бомбистов сюда направлено… или, может быть, они уже здесь?
Но когда Панетта садился в свой лимузин, чтобы ехать на похороны Хэнсон, его голова была занята кое-чем покрупнее даже таких событий. Все утро ему звонили помощники, сообщая подробности того, что может стать открытием исключительной важности. Оказывается, в очередной раз вытащив закинутый в поисках террористов бредень, в нем нашли нечто неожиданное. Картина того, что сейчас обнаружилось на пакистанской Территории племен, пока не совсем прояснилась, но аналитики ведомства полагают, что обнаружен деятель «Аль-Каиды», которого они так долго искали.
Речь шла о Шейхе Саиде аль-Масри, человеке № 3 среди террористов и том самом командире, который курировал атаку Хумама аль-Балави на ЦРУ в Хосте.
Не успев прийти в себя после занявшего всю ночь полета, Панетта мгновенно ожил. Забросал вопросами начальника Центра антитеррора.
Что мы знаем? Как мы его нашли? Насколько вы в этом уверены?
Ответ из Лэнгли: Недостаточно уверены. Пока.
Сидя в машине, Панетта думал о том, что из всего этого можно извлечь. Шейх Саид аль-Масри — если, конечно, это и вправду он — станет одним из важнейших главарей террористов, когда-либо попадавших на перекрестие прицела ЦРУ. На данный момент это наиболее выдающийся командующий «Аль-Каиды» после разве что Усамы бен Ладена и Аймана аз-Завахири. А если смотреть с практической точки зрения, то он даже более влиятелен.
Когда огромный черный катафалк с гробом Хэнсон въехал на территорию Арлингтонского национального кладбища, роботопланы ЦРУ в ожидании приказа бороздили небо над домом в окрестностях Мираншаха. Надо же, какой удивительный финал у этой поистине ужасной главы в истории ведомства, подумал Панетта.
Но действительно ли это тот самый шейх?
Панетта позвонил в Белый дом, чтобы сообщить новейшую информацию Раму Эмануэлю, главе президентской администрации.
— …но пока добро не даем, — сказал он в конце разговора.
Прежде чем в Хосте успела рассеяться пыль, начали опрашивать свидетелей. Как такое могло случиться?
Уже через несколько часов после взрыва выжившие сотрудники излагали известные им факты, да и в подразделении прикомандированного к базе спецназа по свежим следам подготовили свой отдельный рапорт. Двойной агент ЦРУ (то есть на самом деле тройной) умудрился проникнуть внутрь безопасной базы ведомства и пронес туда привязанное к телу необычайно мощное взрывное устройство. Сумел подобраться на расстояние пары десятков метров к группе из шестнадцати сотрудников разведки и только тогда привел устройство в действие. Немедленное вмешательство опытных полевых медиков и хирургов многим спасло жизнь, но десять человек погибли, в том числе бомбист и прошедший обучение в ЦРУ водитель-афганец.
Формулирование более сложных вопросов заняло и времени побольше. Старшие сотрудники Панетты сосредоточились на ключевых решениях и начали распутывать ситуацию шаг за шагом от конца к началу, от Хоста до Кабула и Аммана и, со всей неизбежностью, до Лэнгли. Тем, что Панетта узнавал, он сразу же делился с советниками Белого дома, в том числе с главой администрации Рамом Эмануэлем и советником по национальной безопасности Джеймсом Л. Джонсом. И он, и Стив Кэппс разобрали по косточкам совещания за закрытыми дверями, проводившиеся в комитетах по разведке Сената и Конгресса. Законодатели были настроены сочувственно, да еще их отвлекала катастрофа, чуть было не случившаяся в небе над Детройтом на Рождество, так что парламентских запросов по всей форме можно было не опасаться.
С благословения Белого дома Панетта решил предпринять два собственных расследования. Одним занялась специальная комиссия из ветеранов ЦРУ — сотрудников, имеющих большой опыт в вопросах антитеррора и контрразведки. Второе, не зависимое от первого, проводили два старых вашингтонских аса, известные и уважаемые в разведсообществе люди — бывший посол при ООН Томас Пикеринг и Чарльз И. Аллен, бывший менеджер ЦРУ, который когда-то служил представителем разведки в Департаменте внутренней безопасности страны — на эту должность его назначил Буш-младший во время своего второго срока. Эти две комиссии должны были изучить тысячи секретных телеграмм, докладных записок и сообщений по электронной почте, опросить выживших сотрудников ЦРУ, а также их начальников и сослуживцев из Хоста, Кабула, Исламабада, Аммана и Лэнгли.
Прошел почти год, прежде чем комиссии завершили отчеты. В течение этого срока, основываясь на скудных опубликованных данных, свои суждения высказало множество бывших разведчиков и экспертов по терроризму. Колонки комментаторов, новостные статьи и блоги привлекали особое внимание общественности к двум ощутимым промахам, которые будто бы и привели к катастрофе в Хосте; в то же время указывалось и на более глубокие изъяны главной разведывательной службы страны. Несколько отставных старших сотрудников ведомства возлагали вину на начальницу базы в Хосте Дженнифер Мэтьюс и, в более широком плане, на менеджеров ЦРУ в Лэнгли, которые одобрили ее назначение на этот фронтовой пост, несмотря на отсутствие у нее опыта службы в зоне военных действий. Другие наблюдатели с этим не соглашались, говоря, что истоком фатально ошибочных решений, принятых в Хосте, послужила все прочнее укореняющаяся в ведомстве боязнь риска. Даже в Ираке и Афганистане, уверяли эти критики, многие сотрудники ЦРУ живут за стенами безопасных крепостей, где пострадать никак невозможно; всю грязную работу по поиску и уничтожению террористических угроз они целиком переваливают на технику и иностранных коллаборантов. Вступив на этот путь, они, естественно, постепенно забывают азбуку работы с агентурой, вплоть до полной утраты проверенных временем навыков оценки и курирования информаторов и двойных агентов.
Не обходили критики и бытующее в ЦРУ пренебрежение законом. Но что именно пошло не так в Хосте тем предновогодним вечером, до конца понять им не удавалось.
Ведомственное расследование событий в Хосте действительно выявило множество нарушений. Комиссия пришла к выводу, что Дженнифер Мэтьюс и ее подчиненные в Хосте (при поддержке чиновников, сидящих в Кабуле и Лэнгли) во время встречи с Балави пренебрегли стандартными процедурами безопасности, вероятно, ослепленные стремлением заручиться благорасположением агента. Предупреждений, которые могли бы насторожить ЦРУ и помочь заподозрить Балави в обмане, наверх не передавали. Отчасти, видимо, потому — решили члены комиссии, — что к источникам подобной информации не было полного доверия. Отдельные озарения не доходили до руководства, поскольку их высказывали в частных имейлах и эсэмэсках, которые не попадали в ведомственный резервуар данных, касающихся Хумама аль-Балави. А при встречах на высшем уровне в Вашингтоне ведомство, хоть и не располагало всем объемом реальных фактов, демонстрировало завышенные ожидания.
