Код Адольфа Гитлера. Финал - Владимир Иванович Науменко
– Да, господа! Я так считаю! – непреклонная твёрдость Гитлера в избранном решении поразила двух нацистских бонз. – Этому есть свои причины. К сожалению, только Борман имеет звание группенфюрера СС. Вы же, Геббельс, талантливый пропагандист, но воина из вас не вышло. Очень жаль. Поэтому я полагаю, что только офицер высшего ранга – заметьте, Борман, не СС! – мог бы взять на себя руководство вооружёнными силами. Увы, во главе люфтваффе и СС все эти 12 лет стояли предатели – Геринг и Гиммлер. К высшим офицерам вермахта после событий 20 июля я испытываю одно лишь презрение. И только небольшой военно-морской флот вместе со своим главнокомандующим доказали свою эффективность и безграничную преданность. Лишь Дёниц не плёл интриг, а верой и правдой служил мне. Только гросс-адмирал есть человек, на которого я могу положиться в любое время и в любой ситуации. И ещё, господа. Все мы находимся в западне, а Дёниц пребывает сейчас на территории, где пока есть свобода перемещения. В качестве рейхспрезидента рейха я вижу только Карла Дёница и передаю ему бразды правления. Гросс-адмирал будет достойно нести бремя продолжения этой войны или поведёт с противником переговоры о заключении мира. Никто его не осудит, так как его действия во время военных операций были аналогичны действиям противника. – Помолчав, Гитлер внимательно посмотрел на Геббельса и добавил: – Но и вы оба займёте высокие посты в его правительстве!
Позволив им уйти, Гитлер выразил в улыбке свою коварную сущность. Дёниц, такой вот был человек, обязательно арестует Геббельса и Бормана, если они покинут Берлин и доберутся до деревушки Плён. В этот день Гитлер твёрдо для себя решил окончательно от них избавиться.
После того как Гитлер, назвав имя нового рейхспрезидента, решил отпустить их от себя, Борман возвратился в свой кабинет в мрачном раздумье: «Гитлер поступил правильно. Выбор у него невелик. Геббельс и дальше должен верить в то, что не сегодня, так завтра фюрер совершит самоубийство. Отходя от жизни политика, он хочет сделать так, чтобы во главе рейха стал человек, малоопытный как во внешней, так и во внутренней политике. Да, и что там скрывать. Мы дискредитировали себя в глазах народа, и ему сейчас нужен другой лидер. Я вряд ли смог бы заменить фюрера в бункере, который вот-вот захватят русские. Да и планы у меня другие. Надо спасаться! Именно сейчас тебе надо подумать о прорыве из него. Ты обязан прибыть в ставку гросс-адмирала. Воздушным путём это исключено. В такой ситуации Карлу Дёницу в первое время понадобится разбирающийся в делах государства человек, и этим человеком буду я, Мартин Борман. Если мои услуги будут им отвергнуты, то я присоединюсь к свите фюрера в буколической деревне Ла-Фальда, а позже, когда всё уладится, воспользовавшись крысиными тропами, заберу в Южную Америку и свою семью. Фюрер так любит моих детишек! А если он посчитает, что я необходим для него, то буду, как и прежде, направлять действия преемника фюрера в нужное партии русло, а сама она переродится и в новом рейхе станет проводить обновлённую политику. Без участия фюрера. Страна должна привыкнуть к его “смерти”, к кабальным условиям победителей. Какая, в принципе, разница? Вчера был фюрер, но он устал от дел и пожелал отойти от руководства страной, завтра – Дёниц. При любом раскладе реальная власть будет в моих руках, а если Дёниц не выдержит бремени власти, в этот ответственный для побеждённой страны момент струхнёт и откажется проводить энергичную политику, то я вместе с ним отчалю в направлении юга Атлантики. Всё это я недавно обговорил с фюрером. Ясно одно. Пока ещё рано оповещать Дёница о предписанной ему Адольфом роли. Первым, от кого должен будет узнать он о своём назначении, буду я. Новый министр партии. Геббельс есть фигура временная. И обречённая на заклание. Дёницу он будет не нужен в качестве рейхсканцлера. Как и я в своём новом качестве. Но сейчас я преподам ему урок упрёка. Пошлю радиограмму на его имя со словами: Вместо того чтобы направить войска для нашего освобождения, ответственные лица бездействуют. Предательство занимает место лояльности! Мы остаёмся на месте. Имперская канцелярия уже превращена в руины».
20 часов 00 минут. Москва. Кремль
«Я вижу вещи так, как они есть. В июне 1941 года немцы рассчитывали не на то, что в итоге получили. На другое. Вермахт вёл наступление на всём Восточном фронте. Солдаты бесноватого фюрера, что в то знойное лето радостно маршировали по нашим пыльным дорогам и, как показали дальнейшие драматически разворачивающиеся события, претворяли в чудовищную реальность его жестокую расовую идеологию. Хорошо вооружённые, знающие чего хотят, они мечтали о быстрой и красивой победе. Они искренне радовались, как легко им даётся война в стране «русских варваров»! За семь дней боёв пал Минск, а через три месяца – Киев. За ними была вся Европа, работающая на них. Одни чешские заводы «Шкода» чего стоят! Благодаря мужеству и героизму советского народа гитлеровский блицкриг не удался. Ни под Москвой, ни под Ленинградом. Русские болота оказались непроходимы для танковых колонн немцев, да и рано начавшиеся заморозки окончательно сломили их боевой дух. Летом 1942 года их наступательные операции уменьшились, и в основном вектор наступления агрессора был направлен на юг СССР, то есть Сталинград и Кавказ. И опять фюрера постигла военная неудача. 6-я армия была окружена и сдалась в плен. В 1943 году немцы потерпели ощутимое поражение под Курском, а с лета 1944 года немцы оборонялись, но не наступали. И в 1945 году нацистский волк хитроумно был загнан в своё берлинское логово. Ты к этому стремился, Адольф? К сожалению, опыт игры в дипломатию с Гитлером в 1939–1941 годах научил товарища Сталина одной простой истине – никого и никогда нельзя ставить в безвыходное положение. Нужно всегда оставлять хоть одну лазейку, чтобы противник мог выйти из безвыходной ситуации, надеясь при этом, как говорится, сохранить лицо. Только таким образом можно избежать безрассудных и самоубийственных действий обречённого врага. Врагу трудно подкрасться к товарищу Сталину, при этом оставаясь незамеченным, за врагом всегда наблюдают, о враге всегда помнят твои спецслужбы. Лучшими союзниками могут быть только враги. Нужно только распознать их намерения
