Семен Лопато - Искушение и разгром
— Наливай.
Сев на краешек кресла напротив нее, он разлил мартини. Быстро чокнувшись и выпив, легко отбросив волосы со лба и откинувшись в кресле, она весело прищуренными глазами взглянула на него, словно подмываемая желанием что-то сказать или спросить. На секунду опустив глаза, она бросила на него быстрый хитрый взгляд поверх стакана, который держала в руке у лица:
— Ты мне ничего не подливал?
— Как это?
— Ну, бывают же всякие капли возбуждающие, для любви, ну, чтоб там все усиливать. Не подливал ничего?
Бездумно-легко помотав головой, он ожидающе подался к ней:
— Нет. А почему ты спрашиваешь?
Весело блеснув глазами, она спрятала взгляд:
— Да так, показалось.
Хитро-загадочно оглядев комнату и словно не выдержав, она озорно взглянула на него:
— Просто у меня случай был года два назад. Я перед Новым годом с одним встречалась, мы с ним вместе на студии работали. Это мой бывший мужчина. Ну, он говорит: «Давай сегодня пить не будем». Я говорю: «Ладно, давай». Выпили воды какой-то, и все. Ну, потом как обычно — полночи он меня раздевает, я уже от него ничего не хотела, но его чего-то переклинило, ладно, думаю, может, быстрее отстанет. — Она широко открытыми глазами взглянула на него. — А потом вдруг что-то такое началось, я чуть сознание не потеряла, никогда до этого такого не было. Я потом лежу, думаю, что такое, ни х… не понимаю, что ж это такое случилось, может, во мне женщина проснулась? А он мне потом говорит: «Я тебе просто капель возбуждающих подлил». Я потом все повторить хотела, но все как-то не получалось, да и не с кем было, даже обидно, неужели, думаю, никогда больше такого не будет, а сейчас как ударило, я прям свои ощущения вспомнила, ну, не совсем такие, по-другому как-то, но все равно классно, даже лучше, я чуть не отключилась по дороге. Ну я и думаю: может, капли? — Она, словно извиняясь, быстро-смешливо взглянула на него. — Просто трудно поверить, чтоб просто так с мужчиной такое было.
Пьянея от нее, он с надеждой подался вперед:
— Значит, сейчас хорошо было?
С лучистыми глазами, словно радуясь оттого, что может обрадовать его, она кивнула:
— Нормально. И сначала, и потом. Потом — вообще. Особенно, когда… — Озорно блеснув глазами, она быстро-напоминающе сделала движение языком.
— Тебе понравилось? Ты ж сначала не хотела…
— Ну, сначала… Я ж не знала, как все будет.
— А потом понравилось?
— Ну да. Даже не ожидала. — Она как-то легко повела плечом. — Пять минут — и все получилось.
Не решаясь с первого раза поверить, что правильно ее понял, он с надеждой взглянул на нее:
— Мне показалось, но я не был уверен.
С довольной улыбкой она выставила ладонь:
— Не беспокойся. Все, что надо.
— А раньше у тебя так было?
Быстро взглянув на него и словно секунду поколебавшись, она, опустив глаза, нарочито свободно помотала головой:
— Не-а.
— Так это в первый раз?
— Угу.
Ошарашенный, он недоверчиво взглянул на нее:
— Тебе что, раньше никто не лизал?
На секунду задумавшись, она с достоинством повела плечом:
— Ну — целовали…
Взволнованный, он убежденно помотал головой.
— Целовать недостаточно. Нужно — целенаправленно.
Быстро взглянув ему в глаза, словно насквозь видя и понимая его, она встречно-радостно кивнула:
— Ага.
— Как же так… Но ты ж как-то удовольствие получала?
Серьезно отнесясь к его вопросу, она кивнула:
— Ну, приятно же, когда мужчина тебя хочет, желает…
Переживая, не дослушав ее, он, вспомнив кем-то сказанную фразу, покивал:
— Ну, понятно. Двадцать мужиков, и все плохие.
Быстро вскинув глаза, она с задорным вызовом взглянула на него:
— Почему двадцать? Может, сорок?
Опустив глаза, словно сводя какие-то счеты с собой, она помотала головой:
— Нет. Не все плохие.
Подняв на него глаза, она почти с гордостью посмотрела на него:
— Одно время у меня сразу двое было.
— Как это?
— Ну так. Получилось как-то. Парень со студии — не тот, о котором рассказывала, а другой, мы с ним в одной квартире комнаты снимали. Я с ним два года жила. Он мне с самого начала предложение сделал, я отказалась, ну, жила и жила. И другой, в институте учился, на три года младше меня, он там тоже комнату снимал, большая квартира, в старом доме под снос, ее из пригорода приезжим сдавали. — Блестя глазами, она светло взглянула на него. — Не могла я их разделить. Сейчас вспоминаю, как все было, прям внутри все колотит, не понимаю, как жила тогда. И их мучила, и сама мучилась, каждый день разборки всякие, ни тот, ни другой ничего не понимает, я сама ничего не понимала. — Светло радуясь, она покачала головой. — Парень этот молодец. Сам меня бросил. Я потом не знала, что со мной было, по улицам ходила, глазами искала его. Представляешь? По улицам ходила, в метро спускалась, думала, может, встречу.
— Нашла?
— Нет. Потом студию разогнали, я с квартиры съехала с этой, на Профсоюзную вернулась, пришлось снова работу искать. Наши все разбрелись кто куда, я и того, первого парня потеряла. Потом, как на мебельный склад поступила, совсем другая жизнь началась.
Оживившись, словно вспомнив что-то, она с быстрыми искорками в глазах повернулась к нему:
— Сегодня, как на встречу с тобой собиралась, мне Лариска, наша учетчица, говорит: «Ты куда?» «Ну, — я говорю, — вот, с мужчиной встречаюсь». — «Это тот, что по телефону звонил?» — «Ну как бы да». — «Так у тебя новый мужчина? Новый?» Еле отлепилась от нее.
— А новый мужчина — это такое событие?
На секунду задумавшись, она легко пожала плечом.
— Не знаю. Раньше нет, наверно. — Она хитровато-уклончиво опустила глаза. — Ну сейчас, когда у меня секс бывает раз в полгода…
С безотчетной радостью от ее слов, он шевельнулся к ней.
— Опусти ноги.
— Зачем?
— Я тебя голой толком и не видел.
— Ага.
Опустив до того подтянутые к груди ноги, она вытянула их, перебросив через плюшевый подлокотник кресла. Чуть согнутые в коленях, ее длинные ноги белели перед ним, широкие гладкие икры были тщательно выбриты. С нежностью подумав, что крупность и полноту своей фигуры она, видимо, неосознанно старается исправить заботливостью ухода и тщательным выбором парфюма и косметики, он светло посмотрел на нее.
— Мне нравится, что у тебя такие большие ступни.
Удивленная, она весело-признающе вскинула на него глаза.
— Таких комплиментов мне еще никто не делал.
— Чего тебе сейчас хочется? Скажи.
— Мне?
— Ну да.
— Не знаю. Вроде и так классно все.
— Ну скажи. Я все сделаю.
Она задорно взглянула на него:
— Все-все?
— Ну да.
— Ладно.
Весело раздумывая, она мечтательно подняла глаза к потолку:
— Хочу — арбуз.
Он изумленно взглянул на нее:
— И все?
— Пока — да.
— А он где-нибудь продается?
Она уверенно кивнула.
— В коммерческих магазинах. Только дорого очень.
Вскочив, он оглянулся в поисках одежды.
— Где это — объяснишь?
— А тебе не влом идти?
— Нет. Я быстро, только дождись, пожалуйста. — Он махнул рукой. — Впрочем, не надо ничего объяснять. Сам все найду.
Лучистыми глазами глядя на него, словно понимая его, она с улыбкой кивнула.
— Подожди. Сейчас вместе пойдем.
— А тебе не влом?
— Нет. А чего, пройдемся, нормально.
Допив мартини, она легко встала, забросив руки за голову и потянувшись. Чувственно вздрогнув, увидев ее во весь рост, он, быстро подойдя, обнял ее. Весело постояв секунду в его объятиях, легко отъединившись, она подняла с пола одежду. Быстро одевшись, они вышли на улицу. Вдоль улицы стлался ветер. Оглянувшись, она знающе повернула направо, он двинулся вслед за ней. Высокая и статная, она неторопливо шагала рядом с ним, глядя по сторонам, в спокойно-веселых глазах отражалось небо, заходящее солнце высвечивало ее веснушки. Переполненный радостью оттого, что она идет рядом с ним, он, чуть опередив ее, заглянул ей в лицо:
— Знаешь, ты какая? Ты — ясноокая.
Ответив ему задорной улыбкой, она, вздернув нос, огляделась кругом. Перейдя улицу, они завернули на проспект, двинувшись мимо рядов неоновых вывесок и богатых витрин. Свет и покой были разлиты в мире. Незаметно дойдя до светлых стекол магазина, они миновали автоматически раздвинувшиеся двери, войдя в торговый зал с европейским интерьером; подойдя к витрине, где были разложены фрукты, увлеченно-серьезно, по-крестьянски обстоятельно она выбрала арбуз, по-хозяйски передав его ему; оплатив все у кассы, с тяжелым пакетом в руке он вышел из магазина вслед за ней. Ничего не говоря, просто идя по улице рядом друг с другом, они проделали путь обратно. Поднявшись в номер и войдя в комнату, он вынул арбуз из пакета и поставил на стол; найдя на подносе в тумбочке ножик, она склонилась над арбузом, разрезая его. Увидев ее бедра под вздернутой юбкой и напружиненные полно-длинные икры, он, подойдя, обнял ее и развернул к себе. С вспыхнувшим огоньком удовольствия и интереса, она влажно-весело следила за ним, ожидая, что он сделает с ней. Снимая с нее платье, он вдруг понял, что она в восторге именно от неожиданности и непредсказуемости его действий; блестя глазами, она сама начала раздевать его, расстегнув его джинсы, она обрадовано-смешливо вскинула на него глаза:
