Чингиз Абдуллаев - Один раз в миллениум

— У вас своеобразные взгляды, — заметила Линовицкая, — вы полагаете, что человек не может меняться?

— Лоуэлл говорил, что не меняются только дураки и покойники, — улыбнулся Дронго. — Но я не об этом. Мне кажется важно иметь нечто цельное в собственной душе. Своего Бога. От него можно отречься, но над ним нельзя смеяться. Так и собственные убеждения. Они могут измениться, но нельзя ерничать над собственной жизнью.

Дверь открылась, и в кабинет вошел высокий черноусый мужчина с характерным азиатским разрезом глаз. Он был чем-то неуловимо похож на свою сестру. Густые темные брови, четко очерченные скулы, чуть тронутые сединой волосы.

— Здравствуйте, — сказал он, обращаясь к Бозину. — Подполковник Мамаджанов. Я хотел встретиться со следователями, которые проводят расследование убийств.

— Откуда вы знаете про убийства? — спросил Бозин.

— Сестра рассказала, — пояснил подполковник, — я уже вчера знал, что случилось в доме Халуповича, а сегодня, когда приехал сюда, очень беспокоился за сестру, боялся, как бы чего не случилось. И когда я ей позвонил, она рассказала мне, что здесь произошло.

— Да, — подтвердил Бозин, — у нас в здании произошло убийство. Садитесь подполковник. Простите, как вас зовут?

— Можно просто Рамиль, — улыбнулся Мамаджанов.

Он взял стул, уселся на него и затем внимательно посмотрел на сидевших за большим столом людей.

— Вы, очевидно, тот самый частный эксперт, который вчера приходил к моей сестре, — сказал Рамиль, обращаясь к Дронго. — А вы — Халупович? — обратился он к Эдуарду Леонидовичу.

У Линовицкой, которая была в форме сотрудника прокуратуры, он ничего не спросил. Все было и так ясно.

— Да, — несколько обреченно ответил Халупович, — это я. Наверное, вы пришли, чтобы мне отомстить?

— Отомстить? — удивился подполковник. — Почему я должен вам мстить? С какой стати? Вы, наверное, ошиблись.

— Не ошибся, — упрямо ответил Халупович, — вы ведь искали меня. Даже приходили ко мне домой.

— Приходил, — кивнул подполковник, — мне было интересно с вами познакомиться, посмотреть, где вы живете. Сестра рассказывала о вас много интересного.

— Поэтому вы хотели меня убить? — спросил Халупович.

— Я?! — изумился Мамаджанов. — Я хотел вас убить? Вы что-то путаете.

— Ничего я не путаю. Моя секретарша слышала, как вы грозились меня убить. И ваша сестра это подтвердила.

— Что подтвердила? — не понял подполковник. — Она сказала, что я хочу вас убить?

— Не совсем, — решил вмешаться Дронго, — она считала, что это была шутка. Но ваш разговор с сестрой случайно услышала секретарша Халуповича, когда вы грозились его убить.

— Да я пошутил, — немного растерянно произнес Мамаджанов, — я не думал, что нас подслушивают.

— А зачем вы пошли к Халуповичу, если у вас не было никаких планов в отношении его? — поинтересовалась Линовицкая.

— Хотел познакомиться. Ведь он даже не догадывается, как моя сестра его любила. Она готова была отказаться от всего, лишь хотя бы еще раз его увидеть. У нас даже мать на этой почве тяжело заболела. Фариза ждала, а он так и не позвонил.

— Я ничего не знал, — жалобно пролепетал Халупович, — я ничего не знал, честное слово.

— Вероятно, действительно не знали, — согласился Рамиль Мамаджанов, — но от этого ей было не легче. Она не хотела сюда ехать. Боялась разбередить старые раны. Боялась сорваться. Да и поздно уже в ее возрасте начинать все заново. У нее прекрасный муж, она его очень любит. Но потом она все же решила поехать. И когда я узнал, что вечером она встретилась с вами, то поехал к ней в отель. На улице мы разговаривали. Я узнал, что ока с вами увиделась. Она мне говорила, что вы немного изменились, но остались таким же романтичным и благородным. И тогда я в шутку сказал, что мне, наверное, нужно вас убить, чтобы она избавилась наконец от своего чувства к вам. Но убивать вас, конечно, у меня и в мыслях не было. Неужели вы можете думать, что я способен на такое?

— Зачем же тогда вы пришли ко мне на Тверскую?

— Фариза сказала мне, где находится ваш дом, а я знаю Москву неплохо, много раз сюда приезжал, учился здесь. Поэтому найти ваш дом было нетрудно. Но в квартиру меня не пустили. Когда я позвонил в дверь, ответила какая-то женщина. Голос у нее был немолодой. Я спросил Эдуарда Леонидовича, но она сказала, что вы уехали. Дверь она мне не открыла, и я еще подумал, что она меня обманывает. Я понимал, что это не ваша жена, вы же не станете встречаться в присутствии своей жены с бывшими возлюбленными. Я спросил женщину, кто она такая, и она ответила, что домработница. Тогда я немного успокоился и поверил. Вряд ли такой известный бизнесмен, как вы, стал бы прятаться и посылать на переговоры домработницу. Тем более, что я был в форме и никто не мог знать, что я брат Фаризы. Обычно вид человека в форме действует на людей, и они открывают двери даже тогда, когда этого нельзя делать ни при каких обстоятельствах.

— Значит, она вам дверь не открыла, — торжествующе обратился Халупович к следователям. — Вот видите! Я же говорил, что никто не мог войти в мою квартиру без моего на то согласия. Елизавета Матвеевна не открыла дверь даже подполковнику милиции. И тем не менее, туда кто-то проник. Прямо мистика какая-то. Как же убийца попал ко мне?

Бозин нахмурился, взглянул на Линовицкую. Арсений Николаевич неожиданно с некоторым внутренним удовлетворением подумал, что уголовное дело, которое поручено ему, завершено. Девочка нашлась, убийца изобличен. И это все произошло в течение нескольких часов. Линовицкой же придется все начинать заново, если Скрёбов не возьмет на себя убийство домработницы. Судя по изложенным фактам, его причастность к этому преступлению можно доказать только в том случае, если удастся найти второй ключ от квартиры. Скорее всего, именно водитель мог отравить воду. Хотя зачем это ему нужно? Нет, доказать причастность Скрёбова к первому преступлению будет почти невозможно.

— Может, это все-таки сделал ваш водитель? — спросил Арсений Николаевич Халуповича.

— Не знаю, — пожал тот плечами. — Я теперь ничего не знаю и никому не верю.

Он мрачно умолк и отвернулся.

Бозин взглянул на Мамаджанова:

— Вы никого не видели у дома?

— Никого. Мне не открыли, и я сразу ушел. А вчера ночью сестра сказала мне, что в доме произошло убийство, и к ней приходил какой-то частный эксперт с экзотической фамилией Дронго. Сестра знает, что есть такие птицы — дронго. Но она никогда не слышала, что подобные имена бывают у людей. Когда я услышал о Дронго, то понял насколько необычное преступление здесь произошло. Мы в нашей глуши тоже слышали о знаменитом Дронго. Поэтому сегодня днем я приехал сюда, чтобы узнать, как себя чувствует Фариза. И несколько раз звонил ей потом в «Метрополь». Когда она, наконец, приехала в гостиницу, я узнал, что произошло еще одно убийство. Вот тогда я и решил приехать сюда. Должен вам сказать, что я серьезно опасаюсь за жизнь сестры. Именно поэтому я сюда и приехал. Больше я ее к вам не пущу. Два убийства подряд — это много даже для статистики.

— Мы сами ничего не понимаем, — признался Халупович.

Он посмотрел на следователей и неожиданно сказал:

— Наверное, я в чем-то ошибался. Но до сих пор не могу понять, в чем именно.

— Кто вас преследует? — спросил Рамиль. — Кому вы перешли дорогу?

— Откуда я знаю? — вздохнул Халупович. — «Приличные люди» в таких случаях нанимают киллеров. Но это не конкуренты. И не мои враги. Я не могу понять, кому нужно было на меня покушаться. А второе убийство уже раскрыто. Присутствующий здесь господин Дронго нам помог. Он нашел убийцу, который оказался моим водителем. Этот мерзавец спрятал девочку и хотел скрыть преступление, убив мою секретаршу.

— Значит, оба убийства раскрыты?

— Нет, — ответил за хозяина кабинета Бозин. — Раскрыто только убийство, которое произошло в этом здании, но мы до сих пор не знаем имени человека, положившего яд в бутылку с водой, от которого погибла домработница Эдуарда Леонидовича.

— Может быть, вам нужна моя помощь?.. — начал Мамаджанов, и в этот момент в кабинет вошла Нина. Подполковник сидел спиной к входной двери.

— Таня устала и хочет спать…

Нина не успела закончить фразу, когда Мамаджанов обернулся. Нина увидела его лицо.

— Это он, — растерянно пролепетала она, отступая к двери. — Это он.

Глава двадцать вторая

Она была близка к обмороку. Халупович, подбежав к Нине, положил ей руку на плечо.

— Спокойно, — сказал он, глядя ей в глаза. — Не нужно так нервничать. Все в порядке. Он нам все рассказал. Не нужно волноваться.

— Я постараюсь, — пробормотала Нина, стараясь не смотреть в сторону подполковника.

— Как девочка? Как она себя чувствует? — спросила Линовицкая.