Группа «Альфа» - Марсинко Ричард

— Господи, — произнес он, — через какую же мясорубку вас пропустили?

Я игриво улыбнулся ему:

— Знаешь, — сказал я, стуча зубами, — я могу рассказать об этом, но затем мне придется тебя ликвидировать.

Все просто, как дважды два — четыре. Машина, преследовавшая нас, принадлежала агентству Синьхуа и была задержана через шесть минут после звонка Джоан. В автомобиле находились двое. Причин для их ареста не нашлось, поэтому они были отпущены. Автофургон был украден днем, через полтора часа после моей встречи с Бентли Бренделом. Погибшие в нем люди — китайцы. Их документы не обнаружены. Установление личностей займет уйму времени, если их вообще можно будет установить. Но я знал, что они, как и Ли, были спецназовцами.

Так вот почему мой противник старался утащить меня под воду. Для него, как и для меня, это была родная стихия. Просто его подготовка оказалась хуже моей.

Я спросил генерала Крокера, не сможет ли он скрытно проверить, звонили ли из кабинета Бентли. Председатель обратился к своему старому сослуживцу. Тот связался с полковником, возглавлявшим управление связи Белого дома, и приказал проверить. Бентли звонил в Синьхуа через полторы минуты после моего ухода. Разговор продолжался две с половиной минуты. Но Ли Чаймен летел в Токио. И даже Тошо не мог ничего сделать — Ли Чаймен обладал дипломатической неприкосновенностью. Я все равно ему позвонил, чтобы узнать, где Аликс Джозеф и сообщить последние новости о Ли. Но в штаб-квартире Японской специальной полиции его не оказалось. Не было его и дома — я положил трубку после двадцатого гудка.

О’кей. Теперь Бентли. Джоан позвонила Таю Уиверу, своему приятелю из Службы безопасности, и передала ему сведения о Бентли. Он попросил ее не класть трубку, пока говорил по другому телефону с ФБР, чтобы те взяли под охрану кабинет Брендела, и затем сообщил ей, что связался со специальным агентом ФБР в нью-йоркской таможне. Через шесть минут раздался звонок из Нью-Йорка от специального агента Форбса. Джоан быстро ввела его в курс дела, и он тут же отдал приказ разыскать Бентли. Оказалось, что тот вылетел в Париж рейсом «Эр Франс». Неплохо — мы не могли вернуть самолет, так как он находился под суверенитетом Франции с момента взлета из аэродрома имени Кеннеди.

Я подключил к работе Тони Мерка. Через своих друзей в посольстве США в «Городе света»[35] он выяснил, что у Бентли уже заказан билет на рейс Париж — Пекин. Коротышка уносил ноги. Мой план сработал. Противник совершил рад необдуманных действий и полностью раскрылся.

Я сообщил все председателю. Он кивнул головой.

— Все сходится. — Крокер кивнул и исчез в своем кабинете, чтобы поговорить по прямому телефону с министром обороны.

Как всегда были и хорошие, и плохие новости. Кроуфорда ранили легко. Он получил в шею осколок стекла. Но рана оказалась очень болезненной — врачи вскрыли ее и зашили. Но с ним было все в порядке. Хуже обстояло с Джоан. Она получила три картечины в предплечье — повреждены нервы, болевой шок. Она не сможет поднимать тяжести, стрелять и работать на компьютере минимум месяц. Но Джоан не пищала и настояла на том, чтобы не ложиться в госпиталь.

Необходимо было сделать все возможное, чтобы сохранить произошедшее в тайне, пока я со своими парнями раскручивал дело до конца. Лимузин председателя исчез с места происшествия до появления там телевидения. После короткого разговора с министром обороны, председатель приказал издать пресс-релиз, в котором говорилось, что он попал в небольшое дорожное происшествие из-за гололеда по пути с базы Эндрюс в резиденцию. Он не пострадал и продолжает работать в обычном режиме.

Это означало, что в 9 часов 30 минут следующего утра он вылетел в Европу по делам НАТО, с остановкой в Риме, где нанесет частный визит послу США. На самом деле, в Риме он должен был встретиться с Виктором Гринковым.

Плохие новости стали мне известны в 23 часа 35 минут, когда я сидел в холле резиденции председателя и приканчивал третий стакан своего любимого джина с тоником. Генерал Крокер вошел и сказал:

— Дик, ты и твои парни вылетаете завтра со мной в Рим. Там слишком много поставлено на карту. Ты даже и не подозреваешь, как обстоят дела на самом деле. Я не доверяю Гринкову. Он почти спятил, лишившись своих пятидесяти миллионов долларов и готов на все. Поэтому я буду чувствовать себя значительно спокойней, если вы будете рядом со мной.

У меня нашлась бы сотня причин, чтобы возразить ему. Мы только-только начали получать кое-какие результаты от нашей работы в Вашингтоне. И уж если куда надо было направляться, то это в Токио. Чтобы вместе с Тошо и Аликс Джозеф вскрыть операции китайской разведки против Тайваня.

Но ни одна из моих причин не произвела никакого впечатления на председателя. Он буднично проговорил:

— Дик, тебе может и не понравиться это задание, но ты должен просто выполнить его.

Я был готов выполнить приказ, пока Тони Меркарди не позвонил мне второй раз.

Он никак не мог начать разговора, дышал в трубку, бормотал какие-то междометия и явно нервничал. Я не выдержал и рявкнул:

— Мерк, говори толком, что происходит?! Ты хочешь сказать, что Коротышка исчез из нашего поля зрения?

— Дик, — он, волнуясь, подыскивал слова.

Мне это совсем не понравилось.

— Мерк?

— Да?

— Ты что-то скрываешь. Я знаю тебя достаточно давно. Давай, говори начистоту!

Я услышал как он тяжело вздохнул и затем сказал:

— Аликс Джозеф мертва — ее застрелили шесть часов назад.

Я так и рухнул на стул. Потом я переживу эту новость один, но сейчас мне необходимы факты. Кто убил Аликс? Я должен был найти сволочей, убивших ее, и стереть их с лица земли.

— Мерк, как это произошло?

Я же сказал тебе — застрелили. Постарались представить это так, что виноваты якудза,[36] но у нас другие данные.

— Где?

— Прямо около ее дома. Она держала ключи в руке. Ее убили выстрелом в затылок, почти в упор. Три пули двадцать второго калибра. Но еще не все ясно.

— Кто?

— Мы продолжаем работать и собираем информацию.

С этими разведчиками всегда так. Они собирают информацию, оценивают ее, отсеивают, проверяют, но никогда не предпринимают никаких действий. Хрен знает, что творилось. Убит офицер разведки, а они все еще вели следствие, вместо того, чтобы действовать. Я взбесился, мне нужна была чья-нибудь голова.

— Мать твою, Тони. Она же была под ударом. Головорезы Ли Чаймена уже начали ликвидировать ее сеть. Ты же знал об этом. Но вы ничего не сделали, чтобы прикрыть ее.

— Заткнись, Дик, — зло бросил Мерк. — Не то говоришь. Она сознавала, что рискует. Аликс была профессионалом, как и я. Мы постарались прикрыть ее как могли. Но она же не аналитик. Офицер-оперативник агентурной разведки не может сидеть в охраняемом кабинете. Он должен работать на «земле». Ты знаешь это так же хорошо, как и я. Мы сделали все, что могли. — Он замолчал, перевел дыхание и сказал: — Дик, мы кое-что сделали, но я не могу говорить об этом по открытому телефону. Позвони мне по защищенной линии, и я тебе все расскажу. Обещаю. — Телефон замолчал, он бросил трубку.

Я побрел обратно в гостиную. Генерал Крокер взглянул на меня и с тревогой спросил:

— Дик, что произошло?

Я рассказал ему все и добавил, что должен со своими ребятами лететь в Токио, а не в Рим. Я доказывал ему, что нужно отомстить за Аликс, необходимо ликвидировать ее убийц. Я убеждал его, что…

Это было все, что мне удалось сказать. Генерал не стал слушать меня дальше. Он побагровел, встал и указал мне на кресло. Я сел. Он навис надо мной и проревел:

— Ты выполнишь мой приказ. Ты и твои парни вылетят со мной в девять утра и отправятся в Рим. И чтобы никаких опозданий на самолет или других ваших штучек.

Свои действия в Риме я должен был координировать с местным офицером безопасности Олшейкером. Он организует проведение встречи, хотя не имеет ни малейшего представления о ее содержании.

Приказ генерала подействовал на меня, как оплеуха. Крокер матерился, как извозчик. Он никогда не разговаривал со мной в таком тоне. Я совершенно обалдел и понял, что спорить не стоит. С генералом не спорят, когда он начинает разговаривать красочным языком. Это приказ. Я встал, отдал честь и сказал: